Алексей Пшенов - Ржавчина

– У вас есть какие-то конкретные предположения?

– У меня нет каких-то конкретных предположений. Я говорю, что на первый взгляд все как будто разошлись.

Вадима очень удивило то, что инспектор так интересуется какими-то задержавшимися гостями и ничего не спрашивает о человеке, находившемся в пять утра возле дома Жанны. Вероятно, он ещё не открывал ноутбук и не видел письма от мнимого Волокитина. Морозов решил не торопить события и не говорить о том, что сегодня утром заглядывал в письменный стол своей подруги и читал её переписку.

Инспектор утомлённо вздохнул и снова обратился к Вадиму.

– Значит, вы проснулись около одиннадцати и, не найдя госпожи Волокитиной, отправились на так называемый Дикий пляж. Где вы нашли её вещи?

– На краю волейбольной площадки. Но там были только пляжное полотенце и соломенная сумка с очками и кремом. Не было ни телефона, ни ключей, ни документов. А ещё не было ни одежды, ни обуви. Значит, она не утонула! Не могла же она полезть в воду не раздеваясь!

– Добровольно не могла, а вот с чьей-то помощью…

– Да с чего вы всё это взяли?! Кто вам сообщил, что Жанна утонула, да ещё с чьей-то помощью?! – взорвался Вадим.– Кто этот очевидец?!

– Я не обязан отвечать на ваши вопросы. Это конфиденциальная информация, – флегматично отрезал Лурдес и продолжил.– На берегу кроме вас был кто-нибудь ещё?

Морозов, чтобы успокоиться досчитал до двадцати и так же невозмутимо ответил:

– Практически никого. Метрах в двухстах от площадки была палатка с бродягами, но в ней были только две женщины. А в полумиле от берега стояла яхта.

– Бродяг мы уже задержали. Помимо женщин там были пять мужчин. Все клянутся, что госпожу Волокитину в глаза не видели. Правда, проснулись они только в девять утра. И вас женщины очень хорошо запомнили – вы зачем-то заглядывали в их палатку, – как-то предосудительно покачал головой инспектор.– А вот на яхте могли быть ценные свидетели. Как она называлась?

– Не знаю, я не разглядел, – слукавил Морозов, не желая впутывать в это дело Диану и раньше времени излагать свою версию о похищении Жанны мнимым Волокитиным.

Он явно был у Лурдеса главным подозреваемым, и любую излишнюю откровенность, тот умудрялся оборачивать против Вадима.

– Вот и бродяги ничего не разглядели. Накануне вечером яхты не было, утром она уже стояла на якоре, а после сиесты ушла в сторону порта. Подходила ли яхта к берегу неизвестно. Мне очень хотелось бы найти эту яхту и пообщаться с её капитаном. У него наверняка есть, что рассказать, – многозначительно произнёс инспектор и уже без особого интереса добавил.– А кроме бродяг вы никого на берегу не заметили?

– Вчера нет. Но сегодня я снова ходил на пляж и видел двух молодых девушек. Возможно, они были там вчера и видели Жанну.

– С этими девушками я уже говорил, – безразлично отмахнулся Лурдес – Они вчера не приходили на пляж.

– А ещё по дороге на пляж, – вспомнил Морозов последнего возможного свидетеля, – мне и вчера и сегодня повстречался какой-то пожилой рыбак. Может быть, он вчера видел Жанну.

– Вы раньше встречали этого рыбака?

– Нет. Но я его хорошо запомнил – у него очень колоритная внешность. Ему лет семьдесят, у него сиплый голос, большая седая борода, соломенная шляпа, брезентовый рюкзак и бамбуковые удочки.

– Действительно, внешность запоминающаяся – попробуем его разыскать, – рассеянно кивнул головой Лурдес, но по его тону было ясно, что в существование рыбака он не верит и искать его не собирается.

Выдержав небольшую паузу, инспектор постучал костяшками пальцев по полированной столешнице и задал новый вопрос:

– А у вас случайно нет ключей от этого стола?

– Разумеется, нет – это же частная собственность! – возмущённо отрубил Вадим.– И вообще этот кабинет – личная территория Жанны! Я сам был здесь всего три раза за пять лет, и госпоже Волокитиной, когда она вернётся, очень не понравится, что вы проводили здесь обыск!

– Если госпожа Волокитина когда-нибудь сюда вернётся, то ей всё понравится. А это не обыск, а всего лишь досмотр в рамках предварительного расследования. Проводится под протокол в присутствии двух понятых, – Лурдес указал на доктора Брашара и, не увидев в кабинете Регины, хмуро спросил.– А где домработница?

– Ей стало дурно, и она ушла на улицу – подышать свежим воздухом, – пояснил доктор.

– Непорядок, – в очередной раз вздохнул инспектор и с откровенной неприязнью посмотрел на Морозова.– Кстати, домработница сказала, что госпожа Волокитина сразу после юбилея просидела в этом кабинете не менее получаса. А когда вышла, то сразу же отпустила её домой. А вы, придя сегодня утром в дом своей подруги, тоже отправили домработницу домой и тоже зашли в этот кабинет. Что вы здесь делали?

– То же что и вы – посидел за столом и ушёл.

– А куда вы дели ключи от ящиков?

– Я повторяю – у меня никогда не было ключей от этого стола, и я их в глаза не видел! – Вадим в доказательство своих слов вывернул наизнанку карманы и, достав оттуда вместе с телефоном полупустую бутылку рома, смущённо развёл руками.

– Очень жаль, – привычно вздохнул инспектор и вытянул незапертый центральный ящик стола.

Морозов подумал, что сейчас он достанет ноутбук Жанны, откроет незапароленную почту и задаст вопросы о письмах от её неожиданно воскресшего мужа, но ящик оказался стерильно пуст! Вадим озадаченно пробежал глазами по кабинету – серебристого ноутбука не было ни у полицейских, ни у доктора Брашара, ни на книжных полках, ни на широком пустом подоконнике. И судя по невозмутимому поведению Лурдеса, тот его тоже в глаза не видел. Вопрос об неожиданно исчезнувшем гаджете едва не сорвался с губ Вадима, но он вовремя прикусил язык. Инспектор не скрывал своего предвзятого отношения к Морозову, а наиболее вероятным похитителем ноутбука являлся именно он!

Лурдес бессмысленно пошарил руками в пустом ящике, с шумом задвинул его и испытующе посмотрел на Вадима:

– А госпожа Волокитина не оставляла в кабинете никакой записки?

– Типа предсмертной? Вы предполагаете самоубийство? – вопросом на вопрос ответил Вадим.

– Записки бывают не только предсмертные. Они бывают объяснительные, а ещё бывают записки с угрозами…

– У Жанны не было абсолютно никаких проблем! И ей ни к чему было оставлять ни предсмертные, ни объяснительные, ни угрожающие записки!

– Значит, никакой записки не было? – настойчиво повторил инспектор.

– Разумеется, не было.

– А почему госпожа Волокитина почти никогда не пользовалась камерами наблюдения?

Было понятно, что Лурдес уже проверил стоящий на одной из книжной полок видеорегистратор и убедился в том, что никаких интересных записей в нём нет. Дом Жанны был оснащён и надёжной сигнализацией и качественным видеонаблюдением, но она включала их, только когда надолго отлучалась из дома. В остальное время все системы охраны были выключены.