Кирилл Мирный - Сицилия

Настал очередной тюремный день для Генри. Дверь камеры открылась, и надзиратель приказал ему выйти.

– Куда меня ведут? – За этот вопрос Генри сразу получил дубинкой по спине.

Он вскрикнул от боли и упал на колени.

– Поднимайся! – скомандовал надзиратель.

Генри кое-как смог подняться на ноги. Надзиратель схватил его за одну руку и потащил впереди себя.

«Неужели этот надзиратель не знает о том, кто я?». Этот вопрос вертелся у Генри в голове, пока его не довели до какого-то сырого, темного и противного подвала. Надзиратель затолкал Генри внутрь и приказал ждать здесь. Дверь закрылась.

– Подъем! – криком поднимал женский барак инструктор. – У вас ровно две минуты на сборы. Я жду вас на улице. – Он развернулся и вышел из барака. Женщины моментально оделись и выбежали за ним.

На построении Герман не досчитался двух девушек. Пока остальные стояли четким строем, он зашел обратно в барак. Сицилия еще не знала, что делают с теми, кто нарушает режим. Из барака послышались крики.

Как оказалось, инструкторы не носили с собой никакого оружия, но в каждом бараке присутствовала дежурная бита, чтобы наказывать тех, кто провинился.

Одна девушка, захлебываясь слезами и кровью, сумела выскочить на улицу, но не успела пробежать и двухсот метров. Ее подкосил жестким ударом по ногам другой инструктор. Он был даже более спортивной комплекции, чем Герман. Девушка упала лицом в грязь. Инструктор схватил ее за волосы и резким движением поднял с земли. Девушка пыталась сопротивляться, но не могла – силой она явно уступала.

В то время, пока неизвестный Сицилии инструктор разбирался с девушкой, которая сумела выскочить на улицу, Герман вытащил из барака вторую девушку. Провинившихся усадили на колени перед всем строем.

– А сейчас вы еще раз увидите, что бывает с теми, кто нарушает установленный порядок. – Герман схватил одну из девушек за волосы и потащил в сторону от строя. Сицилия еще не знала, что бывает в таких ситуациях, но предполагала, что ничего хорошего девушек не ждет.

Свет резко вспыхнул. Генри пришлось прикрыть глаза рукой.

Когда глаза привыкли к неожиданно яркому свету, Генри увидел несколько надзирателей, стоявших по кругу. Они синхронно начали медленное движение к нему, держа в руках дубинки. Генри понял, что его сейчас ожидает.

Первый удар прилетел слева прямо по спине. Было больно, но Генри устоял. Тут же, с другой стороны, его сильно ударили под колено. Он закричал и резко опустился на пол. Еще пара ударов и Генри уже плохо осознавал, что происходит. Они били его, как ему казалось, целую вечность.

– Достаточно! – откуда-то прозвучала команда. Надзиратели сразу остановились и отошли от Генри. Его тело лежало практически без движения. Кровь заливала грязный пол. «Интересно, чем они будут отмывать мою кровь? Или я отмою ее сам их кровью?»

– Простите за такое отношение. – Генри сразу узнал голос. – Я всегда говорил, что здесь слишком жестокие приемы воспитания.

Генри не мог ничего ответить. У него не было абсолютно никаких сил.

– Я знаю, что Вы сейчас не можете понять, почему они так поступили с Вами, – пытался выражать искреннее сочувствие Исраэль, – но Вы должны понять, что мы не можем оставить Вас в полном здравии. – Генри пока не мог понять причины такой резкой перемены отношения к нему.

– Оставьте нас. – Исраэль грубым тоном скомандовал надзирателям.

Надзиратели ушли, а адвокат подошел к Генри и присел на корточки, чтобы их разговор никто не услышал – надзиратели не закрыли за собой дверь.

– Я понимаю Ваше состояние. Скоро Вас отведут в лазарет, а потом Вы вернетесь в свою камеру, но сначала, рассказываю Вам один простой факт, который непосредственно связан с Вашим делом. – Генри попытался собрать все оставшиеся силы, чтобы услышать все, что скажет Исраэль. – Вас подставил Филипп.

Генри потерял сознание сразу после сказанной адвокатом фразы. Исраэль позвал надзирателей и приказал отнести заключенного в лазарет.

– Впредь, обращайтесь с ним очень бережно.

Сицилия проводила взглядом уходящий конвой, который уводил провинившихся девушек в сторону мужского барака. Инструкторы вернулись быстро. Строй стоял как вкопанный, пока ожидал их возращения.

– Двадцать кругов! Что стоим? Выписать вам специальное приглашение, как тем дуррам? – Герман указал рукой на мужской барак.

Весь строй девушек развернулся вправо и побежал нарезать круги по тренировочному полю. Сицилия только к вечеру узнала, что девушек, которых увели утром, отдали в руки специальной команде, которая на протяжении нескольких дней будет совершать над ними различные зверства. Как ей рассказали соседки по бараку, множественные сексуальные контакты – это «цветочки» по сравнению с тем, что с теми девушками будут делать дальше. Сицилия не хотела об этом задумываться.

– Сицилия, – крикнул Герман, – перед отбоем зайдешь ко мне в комнату.

Сицилия решила, что Герман решил проявить к ней симпатию, но…

– Я хочу сделать тебя старшей по бараку. – Уверенно выразил свое желание Герман.

Сицилия не сразу вникла в слова Германа. Она думала, что ей показалось. Она находилась здесь очень малый промежуток времени, чтобы успеть заслужить подобное доверие.

– Знаю, что ты хочешь спросить. – Закуривая сигарету, произнес инструктор. – У тебя большой потенциал. Я это вижу уже сейчас. За своего мужа и сына ты закопаешь любого, а именно это нам и нужно. – Герман сделал очередную затяжку. – Я буду готовить тебя так, как не готовил еще никого в своей карьере. Вся подготовка будет сложной, но я думаю, что ты выдержишь. Тем более, ты не такая дурра, чтобы пытаться сбежать или выкинуть еще какой-нибудь выкрутас.

Сицилия кивала на все, что говорил Герман. Она действительно не могла и подумать, что нарушит какие-то режимные правила. Она не хотела попасть в руки наказывающей команды.

– Ты согласна стать моей правой рукой?

– Я согласна.

– Вот и хорошо. – Первый раз за это время Герман улыбнулся. – Сегодня ночью объявишь в бараке тревогу и в срочном порядке выгонишь на тренировочную площадку.

– И что вы там будете делать?

– Вот тогда и узнаешь. Свободна.

Сицилия быстро развернулась, вышла из комнаты инструктора и отправилась в барак. Улыбка сама появилась на ее лице. Сицилия была довольна тем, что сразу заручилась определенной поддержкой со стороны инструктора.

Майк вначале боялся того, что с ним будет. Потом он понял, что причинять вред детям никто не собирается, если, конечно, они не совершат какую-либо провинность. Наказания были жестокими, насколько ему рассказали ребята.

Майк не собирался сдаваться, а наоборот – решил быть сильным, насколько это будет возможно.