Галина Романова - Королева отшельников

Она тяжела была всегда. Невзирая на правильное питание и диеты, не худела. Нанимала и увольняла к чертовой матери именитых диетологов, фитнес-инструкторов, специалистов восточной медицины. Все было без толку. Она не худела.

– Смиритесь, Кира Сергеевна, – сказал ей на последнем приеме ее самый уважаемый доктор. – Это генетика. Вы рождены такой. Другой не станете.

Было это… Было это, дал бы бог памяти… Лет десять назад.

И она, следуя совету, смирилась и перестала себя мучить диетами, тренировками, иглоукалыванием. И резко набрала вес. Ее суставы не выдержали и принялись без конца воспаляться. Пришлось прибегнуть к помощи костылей. Всем сказать, что обездвижена, что скоро отойдет от дел. Но протянула еще шесть лет, пока Илюша не стал способен занять ее место.

Это были славные шесть лет. Вспоминая, как летели пачками ее управленцы, вознамерившиеся гадить ей в сговоре с конкурентами, Кира Сергеевна хихикала от удовольствия. Эти люди не просто вылетали с ее завода. Они вылетали с волчьим билетом. Они нищали и превращались в ничто. А она, претворяясь немощной и больной, продолжала стоять у руля.

– И так будет всегда, – проговорила Кира Сергеевна.

Ухватилась крепкими руками за края ванны и села. Сейчас надо было звать Лизку. Если не позовет, та сразу заподозрит что-то. Как это ее хозяйка смогла самостоятельно выбраться из ванны?! Что за чудеса? Возьмет и проболтается кому-нибудь. Лизка она хоть и верная, но болтливая. Особенно в последнее время. Гарик ее уже не раз ловил и докладывал хозяйке.

Гарик знал. Он знал, что ее костыли – это бутафория. Он единственный, кто знал о ее обмане.

– Зачем? – спросил он как-то.

– Чтобы считали меня слабой. Чтобы списали заранее. Чтобы не ждали от меня удара в свои сутулые спины, – брызгала она слюной, намекая на одного-единственного человека, которого ей так и не удалось сломить.

– Как знаете, – пожал тогда Гарик широченными плечами. – Ваша воля.

– Моя! – стукнула она костылями в пол.

– На все ваша воля, – повторил он, смиренно склоняя голову.

Стоило вспомнить, и Гарик тут же позвонил. Это просто чудеса какие-то или колдовство, но всякий раз, как она о нем принималась думать, он звонил. Будто способен был улавливать ее импульсы, будто научился читать ее мысли даже на расстоянии.

Э-э-эх! Была бы она чуть моложе и чуть красивее, у них бы такой роман с ним сложился! Они бы таких дел сообща наделали! Они бы всех подмяли в этом городе. Всех!

А так…

Стопроцентного доверия даже к такому верному псу, как Гарик, у нее не было. Все люди, все человеки, любила она повторять. У всех свои слабости, свои страсти, свои тайны. Каких-то она о Гарике может и не знать.

– Да, слушаю, – отозвалась она, когда он перезвонил ей в третий раз.

С первого звонка она трубку никогда не брала. Если звонил второй раз долго, то могла ответить, а могла и не ответить. А если уж звучал настойчивый третий звонок, значит, что-то серьезное. Что-то срочное.

– Илья звонил мне, – доложился Гарик противным голосом, намекающим на его глубокое похмелье.

– Зачем?

Кира Сергеевна прищурилась. В сердце завозилось отвратительное чувство, сильно смахивающее на ревность.

Илья не попросил ее о помощи и позвонил Гарику. Почему? Счел, что мать никчемна? Так знает же, что Гарик давно безбожно пьет. Зажирел от безделья. Какая от него может быть польза? Может, встряхнуть того решил. Или что?

– Попросил пробить одного человека.

– Ух ты!

Она нервно дернулась в остывающей воде и неосмотрительно полезла из ванны. Опомнилась, когда уже и воду слила, и халат на себя надела. Вот дура! Как теперь Лизке объяснять, что сама вылезла? Она и соврать не могла, что, мол, не влезала в ванну и все это время просидела в плетеном кресле возле окна. Лизка ее туда самолично впихнула. И спросила еще, достаточно ли горяча вода. Снова, что ли, наливать и в воду забираться?

Ой, да пошло оно все! Будет много вопросов задавать и трещать языком, она ее уволит, к чертовой бабушке. Новую няньку найдет. Не велика потеря.

Кира Сергеевна плотнее запахнула на мокром теле банный халат и удобнее устроилась в плетеном кресле возле окна. Старый ротанг жалобно скрипнул, но выдержал вес ее мощного тела.

– Что за человечек?

Кира Сергеевна попыталась закинуть ногу на ногу, но толстые ляжки не позволили. Ничего не вышло. Ноги расползлись по гладкому кафелю. Крупные пальцы ног нацелились в потолок.

– Пантелеев Иван Митрофанович, – произнес Гарик еще более противным голосом.

Но теперь в его голосе не было и намека на похмелье. Теперь он интриговал, завораживал, обещал неожиданное.

– И? Зачем ему это? Кто это вообще?

– Если я не ошибаюсь, – а Гарик никогда не ошибался в принципе, – то это отец некой Лады Пантелеевой. Вам ни о чем не говорит имя этой девушки, Кира Сергеевна?

Издевается, мерзавец! Все уже успел узнать и какие-то главные новости приберег напоследок. И эти новости могут быть как замечательными, так и подлыми.

– Говорит, – буркнула она. – Это девушка, на которой Илья собрался жениться. Если это не другая Лада, конечно. Может, их много теперь развелось.

– Та самая. Та самая это Лада, Кира Сергеевна. Уж будьте уверены, – пропел Гарик. – Это отец его девушки – Пантелеев Иван Митрофанович. Шестидесяти шести лет от роду, вдовец. Пенсионер. Всю свою жизнь проработавший… Угадайте, где?

– Я вот тебе сейчас костылем как угадаю! – прикрикнула она не очень уверенно. – «Поле чудес» мне тут устроил. Ну! Чего кота тянешь за одно место?

– Всю свою жизнь проработавший на вашем заводе, Кира Сергеевна.

– Гм-м, – кашлянула она и надолго замолчала.

Она пыталась вспомнить, что в ее жизни могло быть связано с этим мужиком. Как там его? Пантелеев Иван Митрофанович. Пантелеев. Пыталась, и не смогла. Либо это было очень давно, либо это прошло как-то мимо нее. Но голос Гарика был полон мерзкой радости. Что-то во всем этом было не так.

– Не вспомнили?

– Нет.

– Ну как же, Кира Сергеевна? Как же вы не помните Пантелеева Ивана Митрофановича, всю свою жизнь проработавшего на вашем заводе? Всю свою недолгую, сволочную, скандальную жизнь.

– Недолгую?! – Она резко села прямо, и в спине тут же заныло. – Как такое возможно, Гарик? То ты говоришь, что отец этой девки пенсионер, что ему сейчас шестьдесят шесть лет. Что он всю свою жизнь проработал на моем заводе. И вдруг утверждаешь, что жизнь его была недолгой. Как так? Ты не проспался, что ли? Как так?

– А так, Кира Сергеевна, что этот самый Пантелеев много лет назад, а точнее, двадцать с лишним, как раз тогда, когда вы только-только приступали к управлению своим предприятием, очень много голосил с рабочих трибун. Призывал к забастовкам. Требовал создания профсоюза. Строчил жалобы ментам и в прокуратуру. Что, неужели не вспомнили? Пантелеев! Мелкий такой мужичонка. Шепелявый.