Галина Романова - Королева отшельников

Десять лет! Десять лет насчитывали его ежедневные пешие прогулки. Десять лет он пестовал в себе ненависть к этой страшной особе, возомнившей себя царицей.

Только она – эта страшная жирная жаба – была виновата в его нездоровье. Только ее алчность сгубила его легкие. Разрушила его семейную жизнь. Превратила в инвалида.

А всего и нужно было – закупить новое оборудование для цеха и своевременно установить его взамен старого, почти уже вышедшего из строя. Многочисленные проверки не находили никаких нарушений. Подписывались сотни бумаг, что на заводе все хорошо. Что все нормы соблюдаются. Что простым рабочим ничего не угрожает.

Но он-то знал, что все эти бумаги – липа. Что каждый инспектор уносил с собой плотный конверт с деньгами. Да и не он один знал. Все рабочие, которые работали на вредном производстве, знали это. И ждали беды. И беда случилась. Не со всеми, нет. С теми, кто работал с ним в одну смену.

Их было четверо в ту ночь, когда трубопровод не выдержал давления и выстрелил губительным фонтаном. Одного убило сразу, обварив до костей. Второй умер в больнице. Третий – это был он – выжил и стал инвалидом. Четвертому повезло. Он как раз ушел на ужин и не пострадал. И именно его показания, тоже купленные за большую сумму денег, взяли за основу при расследовании этого несчастного случая. Именно с его слов установили, что все пострадавшие нарушили правила техники безопасности.

Ему, конечно, после выписки из больницы тоже заплатили. И даже помогли поменять маленькую однокомнатную квартиру в спальном районе на трешку в старом фонде, но почти в центре. И он, как дурачок, радовался. И даже часто думал: не было бы счастья, да несчастье помогло.

Все деньги, что ему выплатили, ушли на ремонт и мебель. Лечиться ему было не на что. И он начал постепенно загибаться. И тогда его жена, не прельстившись даже улучшившимися условиями проживания, сбежала. Сбежала, забрав детей.

А он начал ходить в директорат на приемы по личным вопросам, как на работу. Ходить и просить дополнительного довольствия. Поначалу помогали. Выделяли путевки в санатории. Выдавали талоны на спецпитание. Даже оформили пенсию по утрате трудоспособности в связи с полученными травмами на производстве. Вместе с зарплатой выходила неплохая сумма. Он даже начал откладывать.

А потом…

А потом его бац – и уволили! Десять лет назад. Уволили по сокращению штата.

– Еще скажите спасибо, Новиков, что я вас увольняю не в связи с утратой доверия, – надрывалась, орала на него жирная жаба и трясла бумагами. – Вот! Вот тут черным по белому написано, что из-за вас произошла та самая авария, за которую я до сих пор вам выплачиваю! Вы виноваты. А я плачу! Хватит уже, ну…

И выгнала за порог проходной, вручив скудное выходное пособие. И он, вернувшись домой, собрался помирать. А не сложилось. И потом он понял, почему.

Он должен отомстить этой гадкой женщине. Она должна заплатить за все, за все! За загубленные жизни его коллег, за его собственное загубленное здоровье. За вранье, за алчность, за многочисленные нарушения и беззаконие, творившиеся на заводе. Он должен ей отомстить.

Только как?! Как он мог это сделать, если возле нее постоянно охрана? Крепкие ребята – высокие, плечистые, вооруженные. Он их всех знал в лицо и почти всех по именам. Он умел наблюдать и оставаться невидимым. Умел…

Охранники часто менялись. Жаба постоянно была недовольна, выговаривала, ругалась, увольняла. Незаменимыми в ее свите оставались лишь двое: сиделка Лиза и начальник охраны Гарик.

Гариком красиво его называла хозяйка. Так-то, по паспорту, он был просто Игорем. Игорем Степаненко. И начинал в грузчиках на заводе. Потом пробился, выполняя особые поручения хозяйки. Мало кто что знал об этих поручениях. А он знал! Много разных вещей он о них знал, наблюдая, записывая, систематизируя.

Может, сложись его жизнь иначе, он бы эти записи в полицию отнес. И добился бы справедливости. Но…

Но он точно знал, справедливости в этом мире нет. И жаба выкупит у полиции все его записи и сожжет на медленном огне, в котором будут тлеть и его кости. И будет оглушительно ржать, сотрясаясь всем своим мерзким жирным телом.

В его коленки уткнулся влажный нос его любимого Тоби. Безродная собака, которую он подобрал щенком много лет назад, стала его единственным верным другом. Стала членом его семьи. Должна была служить просто прикрытием в его ежедневных пеших прогулках, а стала другом.

– Ну, ты чего, Тоби? Чего? Гулять хочешь? Так были мы уже с тобой на прогулке. Забыл? Старенький ты у меня стал, Тоби. Забывчивый.

Забывчивой стала и служанка жабы – Лиза. Верная служанка Лиза вдруг стала все забывать. Он не раз наблюдал за тем, как она путается с покупками. С названиями улиц, куда ей надлежало идти. И даже несколько раз предлагал ей услуги провожатого.

И к его радости, Лиза приняла его помощь. И даже сочла их ухаживаниями. В разговоре пыталась кокетничать, жеманно поджимала губы, строила глазки. Ему было на все на это плевать. Ему нужна была информация. О ее хозяйке, о ее сыне, о Гарике, о делах на заводе.

Лиза знала многое, но не всегда об этом догадывалась. Просто болтала, будто бы ни о чем, а на самом деле сливала ему весьма полезную информацию.

– Илюшенька, да, такой красавец стал. Весь в отца! Кудрявый, белокурый, на поэта похож. На этого, как его… – Лизино лицо становилось растерянным. Она принималась щелкать пальцами, пытаясь вспомнить, а ничего не выходило. – Еще про березу писал.

– Есенин? – подсказывал он, тоже считая сходство несомненным.

– Да! Точно! Есенин. Илюшенька прямо одно лицо. Кира Сергеевна в нем души не чает. И завод ему подарила.

Завод жаба подарить ему не могла. Он нашел информацию в интернете. Она по-прежнему числилась единственным владельцем контрольного пакета акций.

– Он когда на работу уезжает, мы с девочками его из окна взглядами провожаем. Такой красавец! Такой красавец!

Девочками были две другие постоянные работницы по дому – горничная и кухарка.

– А он знает, что красивый, и пользуется этим. У него столько поклонниц!

Вот тут он не мог с ней согласиться. Илья себя по женщинам не разбрасывал. Был серьезен и сдержан на людях. И на заводе его хвалили. Уверяли, что он человечный. Гораздо лучше своей мамаши. Жаль только, в делах не особо разбирается.

А недавно Лиза обмолвилась, что у Ильи появилась постоянная девушка. Он как-то ее подвозил в спортивный зал, а Лиза неподалеку была и видела. Странно, что запомнила!

– Я ее почему запомнила, – принялась она объясняться, будто оправдывалась. – Девчушка эта больно на артистку какую-то похожа. Ну просто одно лицо! Маленькая, черненькая, стройная. И улыбка такая у нее ослепительная.