Анатолий Безуглов - Записки прокурора

На допросе у следователя Хромов сказал, что, идя на озеро, захватил с собой самодельный нож, сделанный братом, который работал слесарем.

На квартире Хромовых изъяли нож, который по внешнему виду напоминал тот, что, по рассказу Ивана Хромова, был с ним на озере 20 мая; он имел форму небольшого кортика: лезвие заточено с двух сторон и отделяется от наборной рукоятки из цветного плексигласа своеобразным узорчатым эфесом, служащим упором для руки при сильном ударе. Брат Хромова признался, что сделал два одинаковых ножа - для себя и для брата. И полосы из легированной стали для клинков отрезал ровные. Размер и формы тоже одинаковые.

И все же нож, изъятый на квартире Хромовых, был приобщен к делу в качестве вещественного доказательства, ибо следствие не исключало, что убийство совершено именно им. Длина лезвия равнялась 13 сантиметрам, что соответствовало глубине нанесенных ран.

- Давно у вас был нож, взятый 20 мая на озеро? - спросил у своего подзащитного Белопольский.

- Года три, - ответил Хромов.

- Что вы им делали? - продолжал адвокат.

- Строгал. Удочки делал. И вообще...

- И он никогда не ломался?

Хромов, помолчав, как бы нехотя ответил:

- Как-то раз обломился кончик. Я попросил Женю, - он кивнул в зал, где сидел его брат, - он заточил...

- И большой кусок обломился? - дотошно расспрашивал адвокат.

Иван Хромов показал пальцами:

- Сантиметра два.

Потом защитник спросил у свидетеля Евгения Хромова: не помнит ли тот, чтобы его младший брат просил заточить сломанный конец ножа. Свидетель в категорической форме подтвердил, что такой случай был.

- И насколько укоротился нож после того, как вы его заточили?

- Миллиметров на двадцать - двадцать пять, - ответил брат подсудимого.

И я подумал, что так мог ответить человек, привыкший иметь дело с обработкой металла. Другой бы сказал в сантиметрах.

И вот суд приступил к допросу судмедэксперта Марии Михайловны Хлюстовой.

Когда адвокат спросил у нее, какой глубины была смертельная рана Краснова, она ответила:

- Тринадцать сантиметров.

- Выходит, если лезвие ножа моего подзащитного укоротили на два сантиметра, а первоначальная длина его была тринадцать сантиметров, то он не мог быть орудием убийства? - уточнил Белопольский.

- Не мог, - ответила Хлюстова.

В зале послышался гул.

- У вас будут еще вопросы? - обратился к адвокату председательствующий.

Белопольский встал и после серьезной аргументации заявил суду ходатайство о направлении дела на дополнительное расследование.

Народный судья о чем-то тихо переговорил с заседателями.

- Какое мнение у прокурора по поводу ходатайства адвоката подсудимого? - повернул ко мне голову председательствующий.

Честно говоря, этот вопрос застал меня врасплох. Я, кажется, слышал даже дыхание сидящих в зале, слышал, как за окном у перекрестка затормозила машина. И в эти считанные мгновения вряд ли успел взвесить до конца, что стоит за моим ответом, в котором я не возражал против ходатайства адвоката.

- Суд удаляется на совещание, - провозгласил судья.

В зале заговорили, закашляли. Я поймал на себе несколько удивленный, но в то же время изучающий взгляд Белопольского. И пока судьи находились в совещательной комнате, думал: "А что скажет по этому поводу прокурор города? Ведь он утвердил обвинительное заключение..."

Оправданием служило то, что в деле действительно есть, как говорится, сучки и задоринки, которые я заметил, еще знакомясь с делом, но был уверен, что в процессе судебного разбирательства удастся устранить возникшие сомнения и противоречия. Но, увы, надежды не оправдались.

Когда председательствующий объявил определение суда о направлении дела для проведения дополнительного расследования, я вспомнил слова уехавшего на курсы прокурора: "Постарайтесь, чтобы все было гладко". И вот надо же было такому случиться.

Еще будучи следователем, я хорошо знал, что возвращенные судами дела на доследование портят статистические показатели качества и следствия и прокурорского надзора: мол, брак в работе. Виновников склоняют на собраниях, совещаниях, в различного рода обзорах, а то и в приказах прокурора области о них прочитать можно. Вообще-то действительно приятного мало. Но если вдуматься, так нет худа без добра. В самом деле, а если бы сейчас адвокат не обратил внимания на столь существенные противоречия между показаниями подсудимого и его брата, с одной стороны, и заключением судебно-медицинской экспертизы, с другой? Бог весть чем все это могло обернуться в будущем...

...Пришло из суда возвращенное дело. Я вызвал следователя Рожковского и капитана Жгутова, ознакомил их с определением суда.

- Ну, вот что, товарищи, - начал я по-деловому. - Давайте спокойно разберемся в ошибках, допущенных в следствии.

- Я сделал все, что было нужно, - обиделся Рожковский. - Даже больше. Допросил столько людей, докопался, можно сказать, до самой подноготной преступника. Его личность как на ладони...

- И споткнулись на самом главном - орудии убийства! - резко сказал я. Предъявить в качестве вещественного доказательства другой нож! Вы сами поставили себя под удар.

- Позвольте, позвольте, - запротестовал Рожковский. - Пожалуйста... Он взял дело, нашел нужный лист. - Свидетель Евгений Хромов, то есть брат обвиняемого, слесарь, причем высокого разряда, явно показывает, что сделал совершенно одинаковых два ножа. Я подчеркиваю: совершенно одинаковых, из равных полос стали.

- На этом ноже я и расколол Хромова, - вставил Жгутов. - Он как увидел его, вначале отпирался, мол, это другой нож, а потом ручки-ножки опустил и перестал барахтаться - Капитан усмехнулся. - А все эти штучки с поломкой и заточкой - адвокатская выдумка...

- А если не выдумка? - спросил я.

- Так почему же Иван Хромов раньше об этом не вспомнил? - сказал капитан.

- Да, - подхватил Рожковский. - Обвиняемый ни разу не заикнулся о том, что нож был укорочен. А времени у него было достаточно.

- Вы лично спрашивали его об этом? - поинтересовался я.

- Мне и в голову не пришло. Мало ли что он делал с ножом. Ведь не это существенно. И, уверяю вас, Захар Петрович, если бы на самом деле нож ломался, уж такое Хромов сообщил бы следствию сразу. Взрослый парень, отлично все понимает... Лично я уверен, что изъятый на квартире нож и является орудием убийства. Крови на нем нет? Просто отмыли. К сожалению, нам не удалось установить, каким образом этот нож вновь оказался в доме Хромовых. Заявление Евгения Хромова о якобы втором таком же ноже - легенда, придуманная с целью облегчения участи брата.

- Значит, вы тоже?..

- Категорически поддерживаю мнение Василия Егоровича, - кивнул в сторону капитана Рожковский. - И, вы знаете, мне даже нравится этот Белопольский. - Он с улыбкой посмотрел на Жгутова. - В отличие от товарища Жгутова я ценю находчивых людей. Но ведь у вас, Захар Петрович, были все возможности разбить доводы защиты. - Следователь положил растопыренную пятерню на папку с делом. - Вот здесь...