Анатолий Безуглов - Записки прокурора

- Вот, - с гордостью сказала Соня.

Я положил два портрета рядом. В том, что на обоих был изображен один и тот же человек, сомнений не было. И, главное, это совпадало с описанием, сделанным Олегом.

- Отлично! - вырвалось у меня. - Здорово это у вас получилось...

На следующий день были изготовлены фоторепродукции портрета. Их раздали работникам милиции. Следователь Бекетин предложил привлечь к розыску бригадмильцев.

Однажды утром, едва я успел войти в кабинет, раздался телефонный звонок. Я снял трубку и услышал знакомый, несколько гортанный голос подполковника Топуридзе - начальника областного уголовного розыска.

- Приветствую и поздравляю. По вашему портрету бригадмилец Михаил Григорьев задержал вора, которого вы разыскиваете. Приезжайте завтра к нам, прямо ко мне...

Топуридзе познакомил меня с "именинником" - так он представил Григорьева.

Григорьев смущался и поначалу отвечал на вопросы нескладно. Видимо, такое внимание к нему проявляли впервые. Ему было лет тридцать пять, и по виду он совсем не походил на героя - чуть ниже среднего роста, худощав. На скуле у него была ссадина, верхняя губа чуть припухла.

Работал он в небольшом городке механиком на трикотажной фабрике. В бригадмильцах уже три года. Как только в их отделение милиции поступили фотокопии портрета предполагаемого преступника, несколько раздали бригадмильцам.

За два дня до нашей встречи Михаил поехал в Ростов с женой навестить ее родителей. Вечером они с тестем и тещей пошли в ресторан.

- Сидим мы, значит, - рассказывал Григорьев, - и вдруг вижу - какое-то знакомое лицо. Мужчина. Думаю, откуда же я его знаю? Кудрявый, нос такой горбатый и губы тонкие... Тесть все расспрашивает, как мы живем, не собираемся ли перебираться в Ростов, к ним. А я глаз не могу оторвать от горбоносого. Он уже официантку подзывает, расплачивается. Тут меня словно молнией в темную ночь озарило. Вытаскиваю потихоньку фотографию из кармана, что дали в милиции. Смотрю: он и есть! А ворюга уже идет к выходу. Ну, думаю, упустил. Срываюсь с места и почти бегом за ним. Жена кричит: куда ты? А у меня одна мысль: не ушел бы. Кто-то еще крикнул за соседним столиком: "Держи его, кавалер сбежал!" Горбоносый, наверное, на свой счет принял, оглянулся. И шмыг поскорее за дверь. Я за ним. Он прибавил шагу и свернул в переулок. Я, естественно, тоже. И столкнулся с ним нос к носу. Стоит, спокойненько закуривает папиросу. Я огляделся - вокруг ни души. Говорю ему: "Пройдемте, гражданин, со мной". А он отвечает: "В чем дело? Кто ты такой, чтобы я тебе подчинялся?" Я на всякий случай взял его за рукав: "Бригадмилец я, прошу следовать за мной". Он так спокойно отвечает: "Покажи документы, а то ведь всякий кем хочешь назваться может". Ну, я полез в боковой карман за удостоверением, и в это время меня словно обухом по голове... Аж искры из глаз посыпались... Здорово он мне врезал правой. - Григорьев провел рукой по скуле. - Я упал, однако успел подставить ножку. Горбоносый тоже растянулся. Но сильный он, подлец, оказался, еще несколько раз приложился ко мне. Потом навалился, к горлу тянется. Я не даю, вцепился ему в руки изо всех сил. Горбоносый кричит: "Убью, гад, пусти лучше!" А я думаю, только бы сил хватило, пока кто-нибудь придет на помощь...

Григорьев замолчал.

- А дальше? - спросил я.

- Мои всполошились, выбежали, стали искать... Успели вовремя. И другие, прохожие, помогли. Скрутили мы горбоносого, отвели в милицию...

Задержанный был доставлен в нашу прокуратуру. Мы сидели друг против друга. Я смотрел на него и думал: "Ну и молодец же Соня, мельком видела этого человека, а как точно запомнила его лицо".

- Учтите, - возмущался задержанный, - вам это так не пройдет! Хватаете ни в чем не повинного человека... За самоуправство вас по головке не погладят!

Я ознакомился с его документами. Они были в порядке. Справка, командировочное удостоверение. Петр Христофорович Жук, работает в колхозе "Большевик" счетоводом. В Ростов приехал по делам колхоза.

- Скажите, Петр Христофорович, где вы были одиннадцатого октября?

- На областном совещании охотников, - не задумываясь ответил он.

В бумажнике Жука был вызов на это совещание.

- Почему оказали сопротивление бригадмильцу? Избили его...

- Да он же сам ни с того ни с сего набросился как ошалелый. А что бригадмилец, так на лбу у него не написано... Я решил, что это какой-нибудь грабитель. А меня бог силой не обидел. Думаю, покажу ему, где раки зимуют, а потом, конечно, в милицию сволоку... Одним словом, я требую, чтобы меня немедленно освободили. Я сейчас в командировке и времени у меня в обрез.

- Хорошо, я позвоню в колхоз, - кивнул я.

- Пожалуйста. Только, если можно, поскорее, - уже спокойнее сказал он.

"Неужели мы ошиблись? - думал я, связываясь по телефону с колхозом. - А что если этот Жук действительно честный человек?"

Ответил мне председатель колхоза Власенко. Он подтвердил, что у них работает счетовод Жук и что в настоящее время Петр Христофорович находится в областном центре в командировке.

Власенко встревожился не случилось ли чего с их счетоводом? Я ответил уклончиво и попросил председателя колхоза "Большевик" срочно прислать характеристику на Жука.

- Ну что, убедились? - злорадно спросил горбоносый.

Я на всякий случай позвонил в общество охотников. Но никто не ответил. Телефонистка с коммутатора сказала, что после совещания вряд ли можно кого-нибудь там застать.

Задержанный снова стал требовать, чтобы его отпустили, утверждая, что ни в чем не виноват.

Я прямо не знал что делать. Задерживать невиновного человека противозаконно, за это могут крепко наказать. И все же я решил вызвать Кривеля, Самыкина, Щетинина и Белошапко, чтобы произвести опознание.

Первым пришел Кривель. Он был встревожен вызовом, но когда узнал, зачем его пригласили, успокоился. Борис Кривель задержанного не опознал. И, когда мы уже прощались, признался:

- А знаете, товарищ Измайлов, Самыкин со мной до сих пор не разговаривает. Мы с Зоей ходили к нему, просили прощения. Он просто выставил нас за дверь.

- Ну а как бы вы чувствовали себя на его месте? - спросил я. - Сказали бы сразу правду, не навлекли бы на него подозрение. Да и на себя тоже.

Кривель вздохнул и ничего не ответил.

Самыкин тоже не опознал Жука. Вся надежда была на Щетинина и Белошапко. Но Олег, к сожалению, не пришел из-за болезни. Так что все зависело только от Сони.

Она пришла в прокуратуру и снова забросала меня вопросами. А когда вошла в комнату, где находились задержанный и еще двое мужчин, сразу показала на Жука.

- Конечно, вот он.

- А вы не могли ошибиться? - спросил я.

- Нет-нет, что вы! - заверила меня девушка.

- Тогда, Соня, расскажите, пожалуйста, еще раз, где, когда и при каких обстоятельствах вы видели этого человека. И по каким приметам вы его опознали.