Николас Блейк - Личная рана

- Может, он суеверен. Не хотел замарать руки. Предпочел, чтобы море убило меня вместо него,- начал фантазировать я.

Мое легкомысленное предположение было встречено с незаслуженной серьезностью.

- А мистер Эйр, возможно, прав,- согласился управляющий поместьем.

- Ну что вы, Шеймус! Я сморозил глупость. Даже ирландец не может быть настолько суеверным,- возразил я.

- Кевин вполне мог бы избрать этот путь,- заявил Фларри.- Но я не верю, что он замышлял нечто худшее, чем до смерти напугать Доминика.

Я ошеломленно уставился на собеседника.

- Почему ты в этом так уверен?

- Мы с Шеймусом поделились друг с другом своими наблюдениями. Та впадина, где тебя обнаружил отец Бреснихан, не слишком опасна,- пояснил хозяин дома.- Твоя машина завязла неглубоко. Сезон весенних приливов уже закончился, и вода затопила автомобиль лишь наполовину. Шейн потом довольно легко вытащил его. Не скажу, что Кевин сильно горевал бы, скончайся ты от сердечного при ступа при виде волн, затапливающих машину вместе с тобой, но дело не в том. Он просто хотел заставить тебя испугаться и уехать.

- И молчать,- вставил Шеймус.

- Молчать?- удивился я.- Но...

- Вы услышали той ночью нечто угрожающее его благополучию. Он надеялся, что вы сбежите из страны, мистер Эйр,- рассуждал ирландец.- И он таким образом дал понять, что, передав информацию, которая, по его мнению, вам известна, вы роете себе могилу.

- Я ничего не понимаю, Шеймус!- воскликнул я.

- Это было последнее предупреждение. Если вы вовремя не уберетесь отсюда или раскроете рот по возвращении в Англию, он найдет вас и проучит. Это только раньше ИРА мстила информатору, уехавшему из страны,растолковывал О'Донован.- Кевин заставил вас почувствовать на своей шкуре его власть, чтобы вы оставили его в покое.

- Но я же ничего не слышал!- возразил я.

- А откуда ему об этом знать?

- Конканнон с тобой не согласен,- заявил Фларри.- Он завалил меня вопросами о моем братце, пытаясь выведать, что мне известно о политической деятельности Кевина. Вообще-то я не в курсе. И не выдал бы его, если бы был посвящен в его делишки. Но Конканнон - мужик умный, он не даст Кевину покоя.

- По словам Майры, ее муж заметил за собой слежку,- поведал я.

- Правда? Мне надо с ним поговорить. Что бы он ни замышлял, ему лучше не высовываться некоторое время,- проговорил старый солдат.- Ты еще что-нибудь слышал, Шеймус?

- Нет, ничего.

- Шеймус - мои глаза и уши, Доминик. Он обшарит страну вдоль и поперек при малейшем намеке на покровителей Кевина.

- Если бы я смог найти чужака, разговор с которым услышал мистер Эйр! Но о нем ни слуху ни духу! Я узнал, что он мог быть на той ярмарке, когда миссис Фларри упала с лошади, но...

- Погодите!- возбужденно воскликнул я.- Я видел какого-то типа, подававшего знак Кевину. Я еще подумал, что по виду он явный проходимец.

- А вы можете его описать?

Я попытался. Но я не слишком хорошо запомнил незнакомца, поскольку этот человек ничем не выделялся из общей массы.

- Он мог просто поставить вместо Кевина,- скептически заметил Фларри.Майра против любого пари: следит за Кевином, как орлица, не спускает ли он денежки у нее за спиной.

- Твой брат ставит только на бесспорный выигрыш,- кисло заметил ирландец.

- Только на скачках. Но он очень честолюбивый человек. Наш мэр не упустит шанса, который может возвысить его над остальными. Разве не так, Шеймус?

- Так.

Последовало продолжительное молчание. Наконец Фларри сказал:

- Гарри никогда не доверяла ему. Упокой, господи, ее душу!

"Действительно,- подумал я,- ей необязательно было доверять мужчине, чтобы забраться к нему в постель. Кому угодно, только не Гарриет! Для нее неопределенность только добавляла остроты любовному приключению. А разве мы все не могли ошибиться в мотиве покушения на меня и убийства моей подруги? А что, если за всем этим кроется ревность?"

Однако разве я мог поделиться этой версией с Фларри? Хотя он заявил, что не стал бы возражать против близости Гарриет даже с его родным братом, лишь бы это ее осчастливило, но эти слова вырвались у него в приступе отчаяния и горя. Фларри конечно же не верил в такую возможность. А теперь рядом со мной совершенно другой человек: если я поведаю ему, что Гарриет призналась мне в любовной связи с его братом, о которой догадывалась Майра, я тем самым подпишу Кевину смертный приговор.

Глава 11

На следующий день ровно в полдень мы с Фларри ожидали похорон у ворот церковного кладбища. К нам присоединилась Майра, но Кевин отсутствовал. Жена передала его извинения, которые я не принял. Начал моросить мелкий дождик, не охладивший любопытства местных жителей, которые группками стояли на дороге за оградой, молчаливые, но не агрессивные: мы прошли мимо без всяких неожиданностей. Под их оценивающими и терпеливыми взглядами я чувствовал себя диким зверем в зоопарке.

Трое полицейских в штатском слонялись у ворот. Из подъехавшей машины появился Конканнон, с деловым видом кивнул нам с Фларри и прошествовал в церковь. Говорят, что убийц тянет на похороны своих жертв. Неужели Конканнон здесь, чтобы наблюдать за моей реакцией?

Я осмотрел неухоженное кладбище. Могильные камни, стоящие рядами, словно обесцвеченные и выкрошившиеся зубы, выступали из травы. Я пытался вообразить лицо моей подруги и запечатлеть в памяти трагический финал ее жизни, смакуя свое горе, но мой мозг отказывался воссоздавать ее образ. Лишь одна чудовищная мысль не давала мне покоя: после вскрытия положили ребенка назад, в нее, или нет?

Я почувствовал рядом присутствие Фларри, стоявшего неподвижно, как гранитная скала. Словно осужденный на смерть перед командой, приводящей приговор в исполнение. Он не дрогнул и, вероятно, не молился. Я не мог соотнести этого стойкого человека с деревенским пьяницей, которого знал предыдущих три месяца. На меня снизошло откровение, что моя привязанность к Фларри сродни отношению к отцу: меня переполняло сыновнее чувство вины за прошлое равнодушие и причиненную боль.

В этот момент подъехал катафалк. За ним по грунтовой дороге двигалась толпа, мужчины и женщины старались обгонять друг друга. Мощная рука Фларри сжала мне плечо, то ли утешая, то ли стремясь получить утешение. Я ощутил всю тяжесть переживаемого им горя.

Носильщики взгромоздили гроб на плечи и понесли его в ворота. Этот мерзкий лакированный ящик с его отвратительными медными ручками казался слишком маленьким, чтобы вместить Гарриет. Незаметным кивком церемониймейстер (как я про себя обозвал его) подсказал нам следовать за гробом. Фларри, высоко подняв голову, уверенной поступью двинулся позади него. Мы с Майрой последовали за ним.

В церкви было мрачно и темно, церемония отпевания из сострадания была короткой. Майра тайком наблюдала, как подобный обряд происходит в протестантской церкви. Фларри, похоже, ни на минуту не отвел взгляда от гроба. Я вспомнил пикник, когда мы с Гарриет видели похоронную процессию, бредущую по побережью: слова пастора звучали для меня так же бессмысленно, как крики чаек в тот день. Я хотел в последний раз оживить образ моей возлюбленной во всей неистовой энергии ее страсти, прежде чем она уйдет в землю. Но сейчас я был способен созерцать лишь неясное отражение собственного лица в отполированной крышке гроба.