Николас Блейк - Личная рана

Трое мужчин беседовали о каких-то действиях местного правительства, не пытаясь вовлечь женщин в общий разговор. Я окончательно понял, что Ирландия была, по местному выражению отца, страной мужчин. Кроме того, братья Лисоны уважительно прислушивались к мнению отца Бреснихана по поводу мирских дел, что очень отличалось от взаимоотношений английских священников со своими прихожанами. Святой отец здорово меня заинтересовал. Он великодушно изрекал истины в последней инстанции, словно великодушный глава - основатель фирмы, наставляющий своих подчиненных. Но мне показалось, что под напускным спокойствием кроется сдерживаемое до поры кипение страстей или какие-то тайные душевные муки; бледное, аскетичное лицо церковника время от времени нервно подергивалось.

Фларри втащил поднос тусклого георгианского серебра и раздал всем виски в высоких стаканах от "Вулвортс" {"Вулвортс" - универсальный магазин филиала американской компании Ф.У. Вулворта; такие магазины специализируются на продаже различных товаров широкого потребления}. Отец Бреснихан пододвинул свой стул к креслу Гарриет, Майра Лисон подняла свой стакан, улыбнувшись Фларри, а Кевин Лисон повернулся ко мне.

- Ваше здоровье! А теперь просветите нас, что думают в Лондоне о международном положении?- спросил он, надувшись от важности.

- Полагаю, большинство людей стыдятся переговоров Гитлера и Чемберлена, но в глубине души они почувствовали облегчение.

- И все-таки вы считаете войну неизбежной?- самоуверенно поинтересовался Кевин.

- Да, безусловно,- подтвердил я.

- И наверняка англичане заявляют, что мы наносим им удар в спину, держа нейтралитет?- продолжал разглагольствовать хозяин магазина.

- Несомненно, некоторые именно так и говорят. Вы вряд ли помогаете Британии, подкладывая бомбы.

Кевин Лисон заморгал, и в его глазах появилось настороженное выражение. В прошлом январе Англию потрясли взрывы и беспорядки, спровоцированные ИРА, и можно было ожидать еще худшего.

- Зачем все это?- продолжал я, охваченный безрассудным желанием сбить с Кевина спесь, и добавил: - Для Лондона подобные действия - всего лишь булавочные уколы, но они несут смерть ни в чем не повинным людям.

- Ирландцы - дикий народ! Так они протестуют против разделения. Думаю, эти люди пытаются создать ситуацию, которая бы вынудила реализовать стремления народа, родившиеся еще в 1916 году. Не все из них мне близки, но...

- Несчастья Англии - шанс для Ирландии?- прервал я его излияния.

- Очень удачное выражение. Вы не согласны с такой позицией?самодовольно улыбнулся мэр.

- Согласен,- ответил я, к его крайнему изумлению.- Но умение воспользоваться ситуацией - это одно дело, а убийство мирных граждан совсем другое.

Лицо Кевина потемнело.

- А сколько несчастных мирных ирландцев, в том числе женщин и детей, вы убили в войне черно-пегих? Вы можете ответить?

- Я достаточно знаю о черно-пегих и добровольцах,- резко заявил я.- Но цель не оправдывает средства!

Комната погрузилась в молчание. Отец Бреснихан смотрел на меня насмешливо. Гарри вернулась к своему журналу.

- Я не помню наизусть сводок об экстремистах ИРА,- уже спокойнее произнес Кевин,- но их целями в Англии были электростанции и тому подобное.

- В таком случае они действовали безрассудно и неэффективно. Им удалось взорвать только почтовые ящики да случайных прохожих.

- Согласен, мистер Эйр,- вмешался святой отец.- Но подобные ошибки доказывают, что никакого сговора с германцами не было. Уж нацисты бы добились большей... эффективности.

- Вы правы,- обратился я к священнику.- Но...

- Вы гуманист, мистер Эйр?- вопросил священник.

- Я так не думаю, святой отец. Во всяком случае, не с богословской точки зрения.

- Но вы обвиняете ирландцев в том, что они слишком дешево ценят человеческую жизнь?- продолжал церковник.- Может быть, и так. Но это вопрос убеждений. Если веришь в бессмертие души и понимаешь, что гибель человека не является концом его существования, отношение к смерти меняется.

- Вы уели его, святой отец!- воскликнула Майра Лисон.

- Но любые убеждения не оправдывают убийство,- возразил я, раздосадованный ее угодливостью.- Коммунисты уничтожают людей сотнями тысяч, жертвуя их светлому будущему и человеколюбивым идеалам. Но от этого преступление не перестает быть преступлением.

- Я согласен, мистер Эйр. Убийство не прощается никогда,- торжественно заявил отец Бреснихан.- Оно лишь может быть забыто.

Кевин Лисон озадаченно изучал меня. Его брат резко встал.

- Собираюсь посмотреть, не поднялась ли вода. Опять небо пасмурное. Если вы что-нибудь понимаете в рыбалке, Доминик, предлагаю пойти полюбоваться на рыбака из рыбаков за работой.

Я проследовал за ним в противоположный конец коридора. Комнаты находились в неописуемом беспорядке. Пара весов для рыбы на краю стола, металлические коробочки с грузилами и искусственными мушками, наваленные горой рядом, высокие узкие шкафы с удилищами и баграми, бюро, захламленное старыми счетами, пять пил, свисающих с гвоздей на стене, фотографии пойманных рыб и резвящихся коней, рыболовные сети, брошенные в углу, барометр и температурный график на стене, концы веревок, высовывающиеся из ящика комода, и старинный радиоприемник создавали потрясающую композицию.

Я обнаружил медаль, полускрытую хламом, на каминной полке. Это оказалась награда участника Войны за независимость.

- Вы участвовали в беспорядках?- изумился я.

Фларри смущенно моргнул.

- Просто купил по случаю на распродаже. Вы соблаговолите взять удочку?

- Спасибо, но сегодня вечером я лучше посмотрю,- поспешил я отказаться от столь высокой чести.

Фларри неуклюже заковылял к выходу, непроизвольно учащая шаг, словно алкоголик, завидевший заветную бутылку. Мы приблизились к поросшей травой песчаной косе, находящейся ярдах в ста от дома. Остальные последовали за нами.

Старший Лисон определенно знал свое дело. Наживка опускалась на воду так же легко, как пальцы виртуозного пианиста прикасаются к клавишам. Остальные едва успели подойти к нам, когда Фларри сделал резкое движение левой рукой. Вода заволновалась, катушка стала разматываться.

- Поймал!- взволнованно воскликнула Майра.

Все лицо Фларри напряглось, словно леска. Он словно скинул с плеч лет десять, в глазах появился воинственный огонек. Рыба рванулась на глубину, потом выскочила на поверхность и начала метаться, изгибаться и бить хвостом по воде. В ее движениях было что-то возбуждающее, эротическое. Когда Фларри постепенно вывел добычу на отмель, мелькнуло ее серебряное брюхо.

- Веди ее, Фларри! Веди!- завопил Кевин.- Его высокомерная манера держаться исчезла.- Подтащи ее сюда! У меня есть багор!