Ингрид Нолль - Мертвый петух

Пока я говорила, Витольд разглядывал меня с напряженным вниманием и нервно курил. Потом он покосился на пол, пытаясь прикинуть, какого размера мои туфли.

Похоже, мои объяснения его не удовлетворили, и он раздраженно сказал:

— Ладно, ладно, может, так все и было, хотя я что-то не помню никакой собаки. Но мне совершенно непонятно, чего вы добивались. С одной стороны, вы, очевидно, пытались мне помочь, а с другой — чуть меня не прикончили!

— Да нет же, — заверила я его, — я не хотела вас убивать, просто все должно было выглядеть так, как будто в вас тоже стреляли. Я тогда осмотрела вашу ногу и убедилась, что это была просто царапина.

— Ничего себе царапина! — возмутился Витольд. — Вы метко стреляете! Пуля прошла на волосок от артерии, я мог истечь кровью!

Он закатал штанину и показал маленький красный шрам на внешней стороне икры. Это было входное отверстие пули, которое я тогда заметила. Но теперь был виден еще и глубокий след на внутренней стороне ноги от вышедшей пули.

Витольд бросил на меня мрачный взгляд. Глядя на его лицо, невозможно было представить, что этот человек способен очаровательно улыбаться.

— Не могу понять, чего вы добивались. Думаю, это вы стреляли в мою жену, но зачем? Возможно, вы хотели мне помочь, но если посмотреть на все это под другим углом… Похоже, это вы убили Хильке, а моя пуля лишь задела ее.

Я задумалась. Потом попросила Витольда рассказать, что полиции известно из его показаний.

— Вначале я действительно не мог ничего вспомнить, — признался он, — но не думаю, что они в это поверили. Сказал, что моя жена сбежала из клиники и неожиданно появилась дома. Приехала она уже в нетрезвом состоянии, и мы продолжили выпивать вместе. Вообще-то я много не пью и не привык к большим количествам спиртного, а тем более виски. Я сказал полицейским, что почувствовал себя плохо и прилег на ковер. Потом раздался выстрел, я ощутил острую боль и потерял сознание. Но, похоже, детективы мне не верят. С другой стороны, они понимают, что я не мог ранить себя сам, так как стреляли с некоторого расстояния. И уж конечно, я не мог ходить по комнате с такой раной, не оставляя следов крови. Они все искали орудие убийства, но не могли его найти. — Тут он запнулся. — Не сомневаюсь, оно у вас! — воскликнул он вне себя от волнения. Я кивнула:

— На нем были ваши отпечатки пальцев, пришлось забрать его.

— Ничего не понимаю! — закричал он снова. — В этом нет никакого смысла! Почему вы просто не вызвали полицию?

Я улыбнулась:

— Я только хотела вам помочь!

— Еще вопрос, насколько вы мне помогли. Полиция разыскивает человека в кроссовках, который оставил четкие следы в саду и на светлом ковре. То есть, по всей вероятности, детективы исходят из того, что посторонний человек вошел в дом, выстрелил из револьвера и унес его с собой. Но я не могу понять, зачем вы еще раз стреляли в мою жену. Она что же, была жива? Полицейские говорят, что смертельным оказался только выстрел в голову, но, честно говоря, я не имею ни малейшего представления о том, куда попала моя пуля.

Я наблюдала за Витольдом. Может, сказать ему, что это он попал Хильке в голову? Но вообще-то он должен помнить, как все произошло, потому что после его выстрела блузка моментально пропиталась кровью. Хотя, возможно, он успел только увидеть, как она упала. А что, если он просто хотел проверить, говорила ли я правду, все ли у меня в порядке с головой?

Он продолжал:

— Какой вам резон так себя вести? Это просто не укладывается у меня в голове. — Он повторил это уже в сотый раз. — Я все время ждал, что вы придете в полицию. Раз вы этого не сделали, то напрашивается вывод: это вы убили мою жену.

Я сказала, что была в панике, когда нечаянно ранила его. В состоянии аффекта я стреляла и в Хильке. Мне тоже было неизвестно, куда попала пуля. А потом я просто сбежала и, само собой, не пошла в полицию.

— Лучше всего будет. — сказал Витольд, — если мы сейчас вместе позвоним в участок и покончим с этим. Так или иначе, все когда-нибудь откроется.

Я энергично запротестовала:

— Знаете, что тогда будет? Вы больше не сможете гулять здесь, в Оденвальде, на свежем воздухе и любоваться полями и лесами. Вы будете сидеть в следственной тюрьме и смотреть на мир сквозь решетку. И вообще, ни одна душа не догадается, что я имею отношение к этой истории. Никто не успел меня толком разглядеть, а следы вполне могут принадлежать кому-нибудь другому. Да и какой у меня мог быть мотив? Кроме того, даже если вам поверят, то я расскажу, что вы тоже стреляли, и тогда настанет ваш черед оправдываться. Кстати, за вами установлено наблюдение?

Витольд угрюмо пробормотал:

— Первое время они постоянно шпионили за мной, вероятно, даже просматривали почту и прослушивали телефон, но я к нему и не подходил. Почти каждый день за мной приезжали, чтобы допросить.

Он глубоко вздохнул и бросил на меня обвиняющий взгляд. Затем продолжал:

— Наверное, они рассуждали так: сначала Хильке стреляла в меня, а потом я в нее. Но тогда угол, под которым производился выстрел, должен быть другим, ведь я не мог ходить по комнате с раненой ногой. Не очень убедительной показалась им и версия о том, что мы выхватывали пистолет друг у друга. Спрятать револьвер, не оставив при этом следов крови, я не мог. А если бы я попал в Хильке первым, то она едва ли смогла бы выстрелить, имея такое тяжелое ранение. Следовательно, стрелял кто-то третий.

Я перебила его:

— И кого же они подозревают?

— Возможно, они решили, что человек в кроссовках был моим сообщником, например наемным убийцей. Они проверили состояние моего счета и выяснили, что за два дня до того я снял три тысячи марок. Но, во-первых, я не успел еще ничего потратить, а во-вторых, четверо коллег могли подтвердить, что на следующей неделе мы вместе собирались поехать в отпуск и деньги мне нужны были для этого. — Витольд нервно стряхнул пепел в мусорное ведро. — Ну вот, а где-то через четыре недели они разжали тиски и даже разрешили мне немного пожить здесь. Но через день я обязан созваниваться с ними. Кстати, а за вами не было хвоста?

— Уверена, что нет. Дорога была совершенно пустынна. Но меня мог заметить ваш сосед.

«Господи, — пронеслось у меня в голове, — вот я сижу рядом с мужчиной моей мечты, и вместо любви мы говорим об убийстве, а в его взгляде читается бесконечное недоверие. Нужно попытаться намекнуть, что он мне симпатичен».

— По правде говоря, — соврала я, — хоть я и ввязалась в эту историю по чистой случайности, увидев вас, сразу вспомнила, что уже видела вашу фотографию. Как-то мне довелось читать вашу книгу о живописи, и она мне очень понравилась. А еще я запомнила ваш портрет на обложке. Возможно, внезапное желание вам помочь объясняется тем, что эта книга показалась мне очень умной и увлекательной.