Мила Бояджиева - Сердце ангела

Но все случилось совсем иначе, чем предполагали, каждый по-своему, родители Игоря. Лесников-старший был выдворен на родину вместе с группой "засветившихся" агентов, благодаря судьбу за то, что избежал полного разоблачения. Ирина Александровна не бросила сломленного супруга, занявшего по возвращении должность средней руки чиновника в Министерстве торговли. Она учила сына-студента Иняза исполнению под гитару русских романсов и прививала ему любовь к классической литературе. Ведь должна же была заговорить в Игоре и другая часть наследственности, доставшаяся по материнской линии от школьных учителей и священнослужителей. И она заговорила - уже на втором курсе Игорь Лесников стяжал славу студенческого барда. Он артистично исполнял репертуар Галича, Кима, Высоцкого, умел тронуть сердца слабого пола и даже суровых сотоварищей хорошей песней, сочиненной лично. Наедине с собой или в семейном кругу Игорь отдавал предпочтение лирике. Он пел "Утро туманное", "Гори-гори, моя звезда" или окуджавских "Кавалергардов", воображая себя отчаянно влюбленным, как князь Оболенский, или сумрачно-несчастным, как Лермонтов.

Ирина Александровна узнала, что сын - сотрудник КГБ со студенческой скамьи лишь после перестройки. Игорь успел окончить разведшколу, а Лесников-старший - выйти на пенсию. В один прекрасный вечер он "раскололся", рассказав жене о том, как помог устроить карьеру сына в Комитете и сообщил, что собирается развестись, поскольку другая, бесконечно преданная ему женщина, ждет от него ребенка.

Они разменяли большую трехкомнатную квартиру на Таганке, разъехавшись в разные концы Москвы, как совершенно чужие люди. Отношения Игоря с матерью окончательно испортились, - она не простила предательства даже после того, как Игорь женился и оставил службу в развалившемся Комитете. Ее не убедило ни его геройство при защите Белого дома в дни августовского путча, ни заверения в том. что "фирма", в которой теперь сотрудничал Игорь, выполняет охранительные функции при демократическом правительстве. Ирине Александровне даже не понравилась Лина - энергичная деловая женщина новой формации, в предельно сжатые сроки завладевшая Игорем. "Разведетесь", коротко констатировала она ещё на свадьбе, передав невестке букет белых калл. И угадала.

Тридцатипятилетие Игорь отмечал в ресторане "Балчуг" шикарным холостяком. Бывшие студенческие друзья вряд ли узнали бы в элегантном "новом" с внешностью породистого скандинава патлатого барда, хрипевшего с ненавистью "Идет охота на волков, идет охота...". Вместе с хорошо оплачиваемой работой, удобной квартирой, автомобилем, он приобрел неспешные повадки сытого, уверенного в себе человека. Но таковой была лишь официальная личина Лесникова, употребляемая в компании бывших друзей и коллег, где он играл преуспевающего бизнесмена. А доводилось Лесникову появляться и в менее респектабельном виде в далеких от делового лоска кругах.

Став сотрудником одного весьма хитрого отдела чрезвычайно ответственного учреждения, Игорь вскоре проявил себя инициативным, находчивым, бесстрашным и удачливым специалистом, будто уже прошел в каком-то прежнем воплощении школу неуловимого агента 007. Он с наслаждением ходил по лезвию ножа, заигрывая с опасностью и проявляя редкую артистичность. В отчетах, поступавших к шефу Лесникова, говорилось то о "лице кавказской национальности", внедрившемся в люберецкую группировку, то а сахалинском барыге, сверкающем золотыми фиксами и перлами тюремной фени. Приходилось ему быть придурковатым иностранцем-геем, прибывшим в Москву с концертами, и многодетным неимущим "коммунякой", митингующим у памятника Ильичу. Он выкладывался на полную катушку, растрачивая нервные клетки, недюжинную энергию и мозговое вещество, рисковал жизнью, но не за деньги и не за идею. Как и прежде, когда мальчишкой засматривался фильмами о Бонде, или сотрудничая в КГБ, Игорь был далек от коммунистического фанатизма или карьерной страсти. Им владели другие порывы. Он точно знал, на какой стороне сражается, и принципиально не был способен на предательство, потому что именно неподкупность, непреклонность, внутренний максимализм составляли основные правила его игры. Той большой игры, которая стала смыслом его жизни, главным законом личного морального кодекса.

- Придуманные Дюма мушкетеры стали идеалом мужской доблести, рыцарской чести. А за что они. в сущности, сражались? За какие такие идеалы, почему? - раздумчиво вопрошал Игорь свою деловую супругу. Когда они поженились, деятельная, бесцеремонная Лина казалась ему носительницей некой житейской мудрости.

- Да просто потому, что королева - симпатичная. А Ришелье - противный, - Лина взъерошила волосы мужа. - Сказочный инфантилизм! Ты у меня останешься романтиком до полного облысения. Будешь мушкетерствовать за гроши, потому что убежден - истинное геройство всегда бескорыстно.

- Естественно! Вспомнили бы об этих Атосах и Д'Артаньянах через века, если бы они приценивались к вознаграждению, смекая, кто больше заплатит за подвиг. Нет, Лина, геройство - это призвание. Им не торгуют.

- Отдельно взятые, совсем заблудшие чудаки, предпочитающие шиковать на заработки не слишком щепетильной супруги, - рот Лины скривился. Она уже предчувствовала, что её сражение с наивным романтизмом мужа окажется проигранным.

Участие в опеке прибывающей в Москву красотки выпало Лесникову в качестве поощрения. Он ещё не залечил травму ноги, полученную в крутой разборке, а в списках бандитской группировки числился мертвым. Ему следовало на время исчезнуть из теневых кругов, где под кличкой Сизый Игорь исполнял роль гастролера-киллера.

- Считай задание поощрительным призом. Хорошо поработал, получил серьезное ранение... Но ведь на Канары не попросишься? - насмешливо прищурился шеф Игоря Владимир Иванович Колчин.

- А надолго вы меня из боевых рядов списали, шеф? Может, действительно, по свету прогуляться? Там ведь тоже дел много, намекнул Игорь на планы Колчина внедрить Лесникова в мафиозную структуру, действующую на территории Европы.

- Шаг за шагом. Пока мы тут с ребятами подготовим для тебя выезд, расслабься, повеселись. Девчушка хорошенькая, джентльмен, который её пасет, по имени Хью Брант, - хитер и подозрителен. Из старой школы пройдох, будет держать тебя за стукача. Уж ты не разочаруй старика - сболтни лишнего, пусть хвастается, что "расколол" русского гебешника. Им ещё сто лет комитетчики будут за каждым кустом мерещиться.

- Хм... Увлекательнейшая ситуация! - поморщился Игорь. - А что там на самом деле вокруг этой крошки заварилось?

- Чисто! Обычная подстраховка. Личная и как бы неофициальная просьба мэра - присмотреть, очаровать. Я бы и сам не прочь, да супруга ревнивая.