Мила Бояджиева - Жизнь в розовом свете

- Если нам так хочется - оставим розовую иллюзию, - согласилась Ди. Мы властны над красками, которыми пишем свою жизнь... Когда речь шла о выборе тональности, я всегда предпочитала мажор и выдерживала его в самых отчаянных ситуациях! - Ди широко распахнула голубые глаза, удивляясь собственной стойкости. - Когда-нибудь расскажу, как провозилась целый день не клумбе после того, как мой муж убежал на свидание к другой. На зубах скрипела земля, я утирала слезы локтем, размазывая по лицу грязь. А потом с изумлением поняла: я плачу о розах - их тленной прелести, их наивной радости майскому дню и щедрому благоуханию... Я ощутила вдруг свою причастность ко всему живому, явившемуся на свет, чтобы сгинуть.

- Это и есть умиление - сострадание и восхищение мимолетной, смертной сущности всего земного... Да называй свои слезы как хочешь - но умение сострадать - самый ценный дар, ниспосланный смертному.

Древнейшая икона, написанная в Иерусалиме, изображает Богоматерь, держащую на руках младенца. Она была названа "Умиление". - В глазах Эн блеснули теплые слезы. - Прости, Ди. Я наклюкалась и ужасно нравлюсь себе. И ты мне нравишься и русский Грег...

- А также все "труждающиеся, обремененные", находящие в себе силу изгнать уныние. - Ди налила вина и улыбнулась:

- Я уже поняла ход твоей мысли. Русский парень - "штучное изделие", которому трудно подобрать пару. Вот и сидел бедолага один на ветру, подкармливая чаек. Довольно грустная получилась история, госпожа Розовый свет. - Разложив в мешочки вязальные принадлежности, Ди собрала на поднос бутылку, опустевший чайник, рюмки. - Скажи нечто жизнеутверждающее и катись в свою спальню.

- Русского Грега ждут замечательные перемены. - Эн загасила огонь в камине и покатила на кухню вслед за сестрой.

- Приятно слышать. Но мы должны сказать друг другу, старушка, ещё пару слов. Знаешь что?

- Ты всегда вставляешь свое "знаешь что?" Буквально с пеленок, Ди. Эн начала раскладывать чашки в моечную машину.

- Нет уж. Это твое любимое словечко. Все проверяешь насколько совпадают наши мысли. А меня так и подмывает сболтнуть что-нибудь несусветное. Чтобы не быть похожей.

- Меня тоже. Но сейчас я угадаю твое желание всерьез, держись, Ди. Ты хотела услышать вот это...

Глядя в насторожившиеся глаза сестры, Эн прошептала одними губами: "Мы любим друг друга..."

- Жуткая нелепость! Но спорить не стану, - нагнувшись, Ди обняла сестру и долго не отрывалась от её плеча, шмыгая носом.

4.

Утро потрясало неожиданной прелестью, словно прямо после ноября нагрянул июль. Все яркое, чистое, радостное, залитое солнцем. Море ласкается у берега, чуть шарша притихшей волной. Заулыбались голубому небу, как ни в чем не бывало, разноцветные петуньи в балконных горшках, во всю мощь оперного баритона общается с прохожими местный попрошайка-горбун по прозвищу Риголетто.

- Сейчас зайдет к мадам Донован, - Объявила Ди, выкладывая на хозяйственный стол принесенные продукты. Она всегда возвращалась из утреннего похода по магазинам в приподнятом настроении, словно актриса после премьеры.

- Риголетто сегодня в ударе - объявляет туристам, что имеет приличные сбережения и просит милостыни лишь ради того, чтобы пробудить сострадание ближних.

- Даже иностранцы, кажется, в курсе, что этот милый юродивый отнюдь не бедняк. Он придумал себе роль, которой идеально соответствует и справляется с ней вовсе не плохо. - Эн в голубом льняном костюме и крошечных золотых сережках соответствовала коллористической гамме столь доброго утра. Положив на колени фартук, она вовсю хозяйничала, накрывая стол у распахнутого окна. Ветерок играл легкими кремовыми занавесками, среди цветов в пестрого букета шнырял толстобрюхий полосатый шмель. В латунных кольцах, лещащих возле приборов, топорщились белые, с вышитыми инициалами салфетки.

- У тебя я вижу разыгрался аппетит. - Ди распаковывала покупки, выкладывая их на кухонную стойку. - . К Карлосу привезли потрясающие деликатесы прямо с фермы - весь магазин благоухает. Но удержалась. Это все паштеты. Я взяла и твой любимый: "Рецепт моей бабушки". А круасаны с яблоками прямо из печки.

- Да ты сама, как яблочко. - Эн окинула взглядом светло-зеленый костюм сестры. - Я догадалась откуда такая прыть. Карлос сказал, что тебе чрезвычайно идет цвет киви. Оттеняет девический румянец.

- Ну, про румянец он не сообразил помянуть, хотя наверняка думал об этом - уж так смотрел! И все вздыхал, как не легко обходиться вдовцу с таким хозяйством.

- Ему помогает внук. Сумрачный дибиловый толстяк с калькулятором.

- Все ты знаешь! Ноэто не внук - а сын бывшей жены от первого мужа. Ди разложила мясное ассорти на большом тунисском блюде с цветным орнаментом и вереницей черных верблюдов на лазурном поле..

- Не знаешь почему по-русски блюдо и верблюд созвучны? Может от арабов? - не удержавшись, Эн намазала паштет на крошечный тост. - Надо спросить у адвоката.

- Кстати, я его только что видела. Думаешь, наш Отелло тоже осыпал меня комплиментами? Куда там! Спрашивал, как идут дела в салоне мадам Донован, будто полчаса назад не беседовал с ней самым дотошным образом.

- А зачем ты заходила к адвокату?

- У него на дверях объявление: "Кто видел Рыжего кота в красном ошейнике по имени Кензо, сообщить"

- Ты видела рыжего кота?

- Я знаю, что у Хартеров ангорская кошечка и все коты в округе вертятся возле нее. Звонят! Я открою, это Зайда!

В столовой появилась совершенно нетипичная француженка - полная, круглолицая, курносая с жизнерадостным цветом лица и бойким выражением тщательно подведенных черных глаз. Несмотря на простецкую фермерскую внешность Зайде Донован удавалось выглядеть элегантно и артистично. Причем - и тот и другой элемент присутствовали без перебора. Недаром художественный салон мадам Донован считался одним из лучших в стране.

- Простите, я нарушила кофейный ритуал?

- Садись, дорогая. Не откажешься же ты от крошечки обезжиренного сыра. - Эн пододвинула гостье корзинку с булочками. - И почему в таком ужасе смотришь на наш кофейник? Травить я тебе не собираюсь. Ты чрезвычайно выгодный арендатор.

- Травить? Бог мой, когда такой крепости не повредит и грудному младенцу?

- Дорогая, у нас гипертония, - объяснила Ди. - Но Эн имела в виду совсем другую историю. Ты слышала что-нибудь о русском царе Петре I?

- Смеешься? Я же занимаюсь антиквариатом. Этот двухметровый мужик построил Петербург на болотах и вообще европизировал Россию. "Петровские" вещицы пользуются огромным спросом. Но все почему-то помнят его анекдотические выходки. Как брил бороды, заставлял мыться, ходил по девочкам.

Эн согласно кивнула. - Добавлю ещё одну историю про русского царя-реформатора, - сказала Ди. - Петр устраивал ассамблеи, на которые собирал знатных людей, заставлял их носить парики, европейскую одежду, естественно, брить бороды. И танцевали там русские самые пудовые купчихи нежнейшие версальские танцы.