Марина Серова - Одна из нас лишняя

Он молча смотрел на меня немигающим взглядом.

— Мне нужно в «Стилобат».

— Начальства нет, — он уже собирался закрыть дверь, но я остановила его.

— Мне не к начальству.

— А к кому? — произнес он невозмутимо.

— К главному бухгалтеру.

— Документы есть? — с механической интонацией робота сказал он.

Порывшись в карманах, я протянула ему свою лицензию частного сыщика, которую недавно получила. Подняв глаза, он посмотрел на меня, сверяя фото с оригиналом. В его взгляде сквозило недоверие и заинтересованность.

— Войдите, — он пропустил меня в застеленный фисташкового цвета ковролином холл и закрыл за мной дверь.

Ну и охрана у них тут! Наверное, они думают, что это очень круто. Хотя я бы, например, уже несколько раз могла вывести из строя этого дылду.

Дылда положил мое удостоверение на стол, открыл журнал и, переписав в него мои данные, вернул «корочки» мне.

— Второй этаж, третья дверь налево, — сухо объяснил он.

Я поднялась по шикарной дубовой лестнице и, найдя дверь с надписью: «Главный бухгалтер», постучала.

— Войдите, — услышала я приятный высокий голос.

Я толкнула прихотливо изогнутую золоченую ручку и вошла в кабинет. В комнате было прохладно — работал кондиционер. Перед экраном монитора и грудой больших разноцветных папок за черным столом из разряда офисной мебели сидела молодая миловидная женщина с копной светло-русых волос и открытым лицом. Кудряшки красиво обрамляли ее покатый лоб, а Орехово-зеленые глаза смотрели приветливо и благосклонно. В первую минуту, однако, в них мелькнуло озадаченное выражение.

— Доброе утро, — вежливо поздоровалась я, — меня зовут Евгения Охотникова, я — частный детектив, по поручению семьи Овчаренко расследую обстоятельства исчезновения Юрия Анатольевича. Мне необходимо поговорить с главным бухгалтером «Стилобата».

Все это я выпалила на одном дыхании, стараясь тем не менее четко и ясно артикулировать звуки.

— Здравствуйте, — несколько растерянно отозвалась женщина, — главбух — это я, проходите, присаживайтесь. Я что-то не совсем вас понимаю. Вы сказали, что Юрий Анатольевич пропал, но ведь он в командировке!

Она указала мне на неудобное офисное кресло рядом со своим столом. Я села.

— Спасибо. Клара Ивановна, если не ошибаюсь?

Она молча кивнула и, поправив манжет голубой блузки, обратила ко мне свое полное ожидания лицо.

— Вчера он должен был вернуться, но исчез.

И поэтому мне придется вам задать несколько вопросов, а вас попрошу честно и как можно подробнее на них ответить. Хорошо?

— Хорошо.

— Вы давно работаете в «Стилобате»?

— Три года.

— А семью Овчаренко хорошо знаете?

— Ну, как вам сказать, — она слегка наморщила гладкий лоб и пожала плечами, — прилично…

— Как они вам?

— То есть? — удивленно округлила Клара Ивановна глаза.

— Мне хотелось бы, чтобы вы поделились своими впечатлениями о них.

— А почему бы вам не побеседовать с Людмилой Григорьевной?

— Я уже беседовала с ней. Теперь мне интересно выслушать мнение тех, кто работает с Овчаренко, вы меня понимаете?

— Понимаю, — растерянность Клары Ивановны миновала, уступив место спокойной задумчивости, — с чего же начать?

— При каких обстоятельствах вы познакомились с Овчаренко?

— Предприятие, где я работала до «Стилобата», обанкротилось. Я потеряла работу, и мне нужно было срочно куда-то устроиться… Моя мама была классным руководителем у Никиты, сына Овчаренко.

Она каким-то образом узнала, что им срочно требуется бухгалтер, и порекомендовала меня.

Вначале я работала простым бухгалтером, а спустя полгода главбух «Стилобата» уволилась в связи с переездом в другой город, и Овчаренко предложили мне занять ее должность. При устройстве я, несмотря на знакомство моей мамы с Людмилой Григорьевной, прошла собеседование и выдержала конкурс.

— Понятно. Вы всегда ладили с Овчаренко?

— В основном я имею дело с Людмилой Григорьевной. Характер у нее, ни для кого не секрет, серьезный… — Клара Ивановна замялась.

— То есть вы хотели сказать: суровый? — попробовала уточнить я.

— Можно сказать и так. Людмила Григорьевна — очень требовательный человек, но ведь быть другой в таком деле, как наше, недопустимо! Ответственность-то какая! Вспыльчивая она, но, как мне кажется, незлопамятная, хотя, если что не по ней, и оскорбить может, и выгнать в два счета.

— А Юрий Анатольевич?

— Безобидный человек, талант, рассеянный только вечно ходит, сто раз об одном и том же спрашивает. Для него такая жена и коллега, как Людмила Григорьевна, — находка!

— Находка?

— Конечно, все хозяйственные дела на ней, Юрий Анатольевич занимается только архитектурой.

— А Борщев чем занимается?

— Вячеслав Михайлович? — Она округлила брови.

— А что, есть еще какой-то Борщев?

— Да, то есть нет, — она потупилась, — он регулирует финансовые вопросы: договаривается о цене, составляет сметы…

— Я надеюсь, он не рассеянный человек?

— Нет, ну что вы! А что, он тоже пропал?

— Почему вы так решили?

— Ну, они ведь вместе уехали, я подписывала командировочные удостоверения.

Я не стала отвечать на ее вопрос.

— Вы знали, что Овчаренко с Борщевым должны были передать болгарам крупную сумму денег?

— Нет, — она отвела глаза в сторону.

— Клара Ивановна, — сказала я жестким тоном, — лучше бы вам не врать, у вас это плохо получается. Еще раз спрашиваю: вы знали про деньги?

— Я узнала об этом совершенно случайно!

Вы же знаете, как сейчас проводятся все расчеты.

— Не знаю, — я покачала головой из стороны в сторону.

— Чтобы уйти от налогообложения, через бухгалтерию проводится только какая-то часть денег, а основная сумма идет неучтенной наличкой.

— И как же вы узнали о наличке?

— Я вышла в туалет, — Клара Ивановна деликатно опустила густо накрашенные ресницы, — прохожу мимо кабинета Людмилы Григорьевны, а у нее дверь была приоткрыта, ну я и услышала, как Юрий Анатольевич ей про деньги говорит.

— Что дальше?

— Ничего. Я пошла в туалет, а когда возвращалась, дверь уже была закрыта.

— Вы кому-нибудь говорили о деньгах?

— Нет, никому.

— Подумайте хорошенько, — я вперила в нее свой самый пронзительный взгляд, хотя чувствовала, что на этот раз она говорит правду.

— Никому не говорила! — Она замотала головой так, что ее кудряшки веером разлетелись.

— Хорошо, Клара Ивановна, я верю вам, — успокоила я ее, — давайте теперь вернемся к Борщеву. Что он за человек?

— Деловой человек, Людмила Григорьевна была им довольна.

— У них с Людмилой Григорьевной были близкие отношения?

— Что вы имеете в виду?

— Они были любовниками, если вам так понятнее?