Дик Френсис - В мышеловке

– Через несколько дней возвращаюсь домой, в Англию.

– А до того?

– Гм-м… До того я собираюсь и дальше опережать хотя бы на шаг Уэксфорда, Грина и их компанию.

– И нашего копииста Харли Ренбо?

– Да, – задумался я, – и его тоже.

– Думаешь, нам удастся?

– Не «нам». Отныне – мне. Ты сейчас отвезешь Сару домой.

Он возражающе затряс головой.

– Сейчас дома будет не менее опасно, чем оставаться с тобой. Нас очень легко найти в Сиднее. Что удержит Уэксфорда от визита на кеч с чем-нибудь более серьезным, чем зажигалка?

– Ты сможешь пересказать ему все, что знаешь, и он отстанет.

– И свести на нет всю твою работу?

– Без отступления тоже не обойтись…

– Если мы останемся с тобой, все может сложиться так, что отступать и не придется. Риск тут минимальный. И в любом случае будет, – в его глазах вспыхнул былой огонь, – будет большая игра. В кошки-мышки. Причем кошки не знают, что они мышки, а преследует мышь, которая знает, что она кошка.

«Больше похоже на бой быков, – подумал я, – когда тореадор размахивает плащом, чтобы разозлить быка и спровоцировать нападение. Или на фокусника, каким-нибудь трюком привлекающего внимание к одной руке, в то время как фокус исполняется другой». Сравнение с фокусником мне больше понравилось. Меньше шансов, что поднимут на рога.

Почти всю ночь я изучал список иностранных покупателей. Прежде всего потому, что я никак не мог улечься так, чтобы можно было уснуть, а отчасти и потому, что больше нечего было делать.

Чем дальше, тем очевиднее становилось, что собранных фактов недостаточно. Сам по себе список не давал полную картину, хорошо бы к нему присоединить реестровую опись и согласовать ее с буквами и цифровыми обозначениями в правой колонке.

С другой стороны числовые обозначения в списке были похожи на код. И, может быть, если изучить их повнимательнее, выявится какая-нибудь система.

В меньшем разделе, который я нашел в конце папки, буква «М» встречалась редко, зато часто попадались «С», «А», «У» и «В». Номер Дональда начинался с «М», а Мейзи – с «С».

«Допустим, – размышлял я, – „М“ означает просто Мельбурн, а „С“ – Сидней, города, где были куплены картины. Что тогда означали „А“, „У“ и „В“? Аделаида, Уагта и Брисбейн? Аделаида или Алис-Спрингс?

В первом разделе цифры и буквы, шедшие после начального «М», казалось, не имели четкой системы. Но во втором разделе третьей буквой всегда была «К», а последней «Р». Хоть и распределенные между несколькими странами, они имели более или менее четкую последовательность. Наибольшим числом было 54 – против картины, проданной мистеру Норману Апдайку, жителю новозеландского городка Окленд, Его реестровый номер был УХК 54 Р. Дата в левой колонке соответствовала прошлой неделе, а сам мистер Апдайк еще не был вычеркнут.

Все картины в последнем разделе были проданы за последние три года. А первые даты в длинном разделе отстояли от сегодняшнего дня на пять с половиной лет.

Меня интересовало, был ли Уэксфорд с самого начала законченным преступником, умышленно соорудившим импозантный фасад, или когда-то честный торговец произведениями искусства открыл для себя новые, хотя и несколько криминальные возможности? Судя по респектабельной атмосфере в галерее и по моим собственным впечатлениям от самого Уэксфорда – хотя я видел его мельком, – вторая версия казалась мне более вероятной. Но все карты путала жестокость, которая была очевидным фактом в этом таинственном предприятии.

Я вздохнул, сложил списки и выключил свет, обдумывая в темноте телефонный разговор, который состоялся после того, как Джик ушел в свой номер.

Из мотеля такой разговор заказать труднее, чем из «Хилтона», но голос собеседника звучал громко и четко.

– Вы получили мою телеграмму? – спросил я.

– Я уже полчаса жду вашего звонка.

– Извините.

– Что вы хотите?

– Я отослал вам письмо, – проговорил я, – и хочу повторить его содержание.

– Но…

– Сначала выслушайте, – перебил я его, – а потом будет видно… Я говорил долго, слыша в трубке только отдаленное покашливание.

– Вы совершенно уверены? – спросил он.

– Вообще-то да. Но кое-что я просто домыслил.

– Повторите все сначала.

– Ладно. – И я повторил свой рассказ, затратив приблизительно столько же времени.

– Все записано на пленку.

– Отлично.

– Каковы ваши намерения?

– Собираюсь вернуться в Англию. А пока займусь делом, которое меня не касается.

– Я не одобряю излишней инициативы.

– А я и не надеялся. Но если бы я остался в Англии, мы никогда бы не продвинулись так далеко. И еще одно… Могу ли я связаться с вами по телексу, если возникнет необходимость предать срочное сообщение?

– Телекс?.. Подождите минуту… Да, слушайте… – Дальше шли цифры, и я записал их. – Сообщения адресуйте мне с грифом «срочно».

– Ладно. И последнее: не могли бы вы найти ответы на следующие три вопроса?

Он выслушал меня и сказал, что сможет.

– Благодарю, – сказал я. – Доброй ночи!

Утром Сара и Джик казались совсем сонными. «Удачная ночь», – сделал я вывод.

Мы покинули мотель и забрались в машину, чтобы обговорить планы на день.

– Нельзя ли все-таки забрать вещи из «Хилтона»? – удрученно спросила Сара.

– Нет, – ответили мы с Джиком.

– Сейчас я им позвоню, – сказал Джик, – попрошу запаковать багаж и поместить его в камеру хранения и сегодня же вышлю чек. – Он вылез и пошел улаживать дела.

– Купи что тебе нужно на деньги из выигрыша, – посоветовал я Саре.

– Нет, у меня самой есть деньги. Не в том дело. Просто… просто я хочу, чтобы все уже кончилось.

– Теперь скоро, – пообещал я бесцветным голосом, и она вздохнула. – Как ты себе представляешь счастливую жизнь?

– О… – Вопрос застал ее врасплох. – Думаю, что хотела бы вернуться с Джиком на кеч и чтобы все было, как до твоего приезда.

– И так навсегда?

Она задумчиво посмотрела на меня:

– Может, тебе кажется, Тодд, будто я не понимаю, что Джик – сложный человек? Но ведь достаточно только взглянуть на его картины… Меня от них в дрожь бросает. Это Джик, которого я совсем не знаю. Со времени нашей встречи он не занимался живописью. Ты можешь считать, что мир обеднеет, если он почувствует себя немного счастливым. Но я же не дурочка и понимаю, что скоро все вернется на круги своя… И поэтому безгранично ценю те несколько месяцев, когда мы жили друг для друга… И меня пугает не опасная затея, в которую ты нас втянул, а ощущение того, что я уже утратила остаток золотого времени… Ты уже напомнил ему о прошлом, и как только уедешь, он вернется к прежней жизни… намного раньше, чем мог бы.

– Отправь его в плавание, – посоветовал я. – Он всегда чувствует себя счастливым в открытом море.