Джеймс Чейз - За все с тобой рассчитаюсь

Она посмотрела на наши соединенные руки. – Ты вернешься туда, не правда ли? – спросила она.

– Куда это – туда? – резко спросил я.

– Я прошу тебя, дорогой, – проговорила она, сжимая мою руку сильней, – не будь таким со мной. Ты вернешься туда?

– Не беспокойся, – ответил я, улыбаясь. – Я еще не знаю, что я сделаю.

– Но ты ведь будешь знать это, когда вернется Тим'. Ты ведь его ждешь, не правда ли?

– Ну и что с того? Конечно, да, – признался я. – Я жду его.

– Когда он приедет, ты вернешься вместе с ним?

– Возможно.

– Ты обязательно уедешь, я знаю это.

– Возможно, – повторил я. – Но я еще ничего окончательно не решил. Это зависит от того, что там произошло. Она сжала мою руку изо всех сил.

– Мой дорогой, я тебя прошу, не езди туда. Я просто не верю, что нам удалось убежать. В этой ужасной тюрьме я думала, что больше никогда не увижу тебя. Я думала о том, что тебя тоже поймают и причинят тебе зло. Но нам удалось благополучно бежать, и теперь ты находишься около меня. Будет очень плохо, если мы нарушим наше счастье, ты не находишь этого?

– Не надо так беспокоиться и волноваться, – сказал я. – Но там я должен кое-что закончить. Я люблю ставить точки над «и». Я таков. – Это совсем неправильно. Никто не таков. – А я – да.

– Мой дорогой, прошу тебя, не делай этого, – ее рука дрожала в моей руке. – Откажись.., я прошу тебя.., только на этот раз. Я тихонько покачал головой. Она высвободила свои руки из моих.

– Ты очень упрям, – проговорила она голосом, ставшим неожиданно жестким и сердитым. – Ты совсем не думаешь о нашей любви. Ты не думаешь о нас. – Она немного отдышалась и бросила резким тоном:

– Ты, видимо, насмотрелся слишком много фильмов о гангстерах. Это просто несчастье!

– Ты просто не можешь понять… – хотел я ей объяснить, но она перебила меня.

– Я понимаю очень хорошо. – Теперь она вполне владела собой. – Ты хочешь отомстить. Ты сообразил, что Киллино слишком многое себе позволяет, и ты хочешь научить его, как надо жить. Ты слишком любишь рисковать. Ты находишь это замечательным – атаковать в одиночестве всю эту банду, и ты не остановишься ни перед чем, потому что Хемфри Богерд и Джеймс Канги то же самое делают в фильмах, чтобы заработать себе на жизнь. Тебе обязательно нужно подражать им?

Я сделал глоток виски и покачал головой. Она продолжала:

– Если бы тебя колотили, жгли сигаретами или бы раздели донага и пропустили через толпу стражников, я бы поняла тебя, – сказала она тихим голосом. – К тебе ведь никогда не приходили среди ночи в камеру, чтобы посмотреть на тебя, не так ли? Рядом с тобой никогда не было сумасшедшей, которая без передышки все время бормотала сквозь решетки ужасные вещи.., отвратительные вещи…

– Конечно, нет, дорогая.

– Наконец это прошло. Да или нет? Это я страдала, а не ты, и я не хочу никакого реванша. Это ты хочешь его, и только один ты. Я вырвалась на свободу и очень довольна, что вышла из этой ужасной игры. О, Боже мой! А ты после всего происшедшего с нами хочешь продолжать! Ты хочешь драться! Ты хочешь отомстить за, меня. Но если я не хочу, чтобы ты за меня мстил? – ее голос внезапно сорвался.

Некоторое время она молчала, потом снова заговорила:

– Мой дорогой.., разве ты не можешь немного подумать и обо мне?.. Принести такую жертву?.. Ради меня.., ради нас?

Я погладил ее по руке и встал.

Наступило долгое молчание. Я стоял к ней спиной, но слышал, что и она встала. Она подошла ко мне и взяла меня под руку.

– Об этом ты думал, когда говорил, что я не смогу жить такой жизнью, как ты? – спросила она.

Я посмотрел на нее долгим взглядом, обнял и притянул к себе.

– Да, – сказал я. – Я не могу переносить, когда мне наступают на ноги. Я прошу у тебя прощения, дорогая, но я должен вернуться туда. Я поклялся, что сведу счеты с этим мерзавцем, Киллино, и сдержу свое слово. Я знаю, что очень плохо с моей стороны так поступать по отношению к тебе, но ничего не поделаешь. Если дать возможность этому прохвосту остаться безнаказанным, я никогда не прощу себе этого.

– Хорошо, мой дорогой, – сказала она. – Я понимаю тебя. И я сама прошу у тебя прощения, что сразу не поняла этого. Ты простишь меня?

Я поцеловал ее.

– Мой дорогой, – проговорила она через некоторое время, – ты хочешь, чтобы я ожидала тебя?

– Разумеется, ты будешь меня ждать, – с некоторым удивлением проговорил я.

Она покачала головой.

– Нет, далеко не разумеется, – ответила она. – Я буду ждать тебя при одном условии. Если ты его не примешь, то не найдешь меня здесь, когда вернешься. Я говорю серьезно.

– Какое же это условие?

– Я не хочу, чтобы ты убивал Киллино. До настоящего времени ты только защищался. Если же ты убьешь Киллино, то это уже будет настоящим убийством. Этого не должно быть. Ты обещаешь мне это?

– Но я же не могу обещать тебе этого, – сказал я. – Я ведь могу оказаться в таком положении…

– Это.., это совершенно другое дело. Я хочу только сказать, чтобы ты не пытался убить его по собственной инициативе. Если, конечно, он нападет на тебя и у тебя не будет другого выхода, то это же совсем другое дело. Но не надо его преследовать и убивать, как ты собирался это сделать.

– О'кей! – сказал я. – Это обещано.

Я сжал ее в объятиях, когда вдруг совершенно неожиданно почувствовал, что она вся напряглась. Я повернул голову.

Катер Тима был на расстоянии не более мили от берега, и он быстро, приближался.

Мы сидели все трое у Тима: Девис, Тим и я. Бутылка виски на столе и полные стаканы в руках.

Девис только что вошел. Ночь наступила как раз тогда, когда мы приехали на Кей-Вест.

– Я не терял времени даром, – со смехом проговорил Девис, – но прежде чем начать, я хотел бы получить сведения о малышке.

– Она чувствует себя очень хорошо и уже вполне оправилась, – ответил я. – Ей пришлось бог знает что перенести в тюрьме, но она выдержала. Теперь, как мне кажется, она окончательно пришла в себя.

Девис вопросительно посмотрел на Тима. Тот удовольствовался пожатием плеч.

– О, конечно, она очень возражала, и не хотела, – чтобы я возвращался сюда, – проговорил я, потерев свой подбородок. – Но, как я думаю, она привыкнет и к этому.

– В сущности, самое главное, что она чувствует себя хорошо, а это уже прекрасно, – заметил Девис, как всегда приглаживая свои волосы маленьким гребешком.

– Просто горе с,этим парнем, – заметил Тим, – он всегда напрашивается на неприятности. Когда Хетта узнала, что он хочет вернуться в Парадиз-Палм, она устроила мне отличную сцену.

– Все это очень хорошо, – сухо оборвал я. – Давайте лучше оставим эти интимные детали и перейдем к делу Что нового?

– Очень много, – сказал Девис. – Для начала, Флагерти мертв. Что вы на это скажете? Один из заключенных разбил ему череп ударом кулака.