Генрих Боровик - Артём

Каждые два-три дня я звонил в Москву, узнавал, как идут дела дома. Они шли вроде бы нормально.

Не иначе как под влиянием постоянных мыслей о сыне, я предложил Кармену сделать центральной фигурой нашего фильма кубинского мальчишку, который открывает для себя свою родину...

- Ну, конечно, раз у тебя родился сын, значит, он должен быть героем картины! - засмеялся Кармен. - Что, лилипут, любишь снимать своих родственников в моих фильмах!

Но идея ему понравилась. И мы нашли симпатичного мальчугана по имени Буэнавентура, что в переводе означает "Светлое будущее". И он стал героем фильма "Пылающий остров", который показывали, кажется, во всем мире.

Однажды Галя позвонила мне из Москвы и сообщила, что получила официальную бумагу, где сказано: если родители к такому-то сроку и положенным образом не зарегистрируют имя новорожденного, то с них будет взыскан штраф в таком-то размере.

Для сына у нас было два варианта имени - Максим и Артем. Вести обсуждение через океан - удовольствие накладное, и мы довольно быстро решили вопрос.

А через восемь лет, придя как-то из школы, Артем сказал в сердцах:

- Ну зачем вы назвали меня Артемом? Лучше бы - Володькой. У нас в первом "А" пять Володек, а Артем - я один!..

Когда родился Тема, мы жили в коммуналке. 16 квадратных метров на четверых. Да ещё бабушка - Галина мама - с раннего утра до позднего вечера - с нами. Помогала.

Писать сценарий и текст для фильма, очерки для "Огонька", думать над первой пьесой можно было разве только на абажуре.

Но однажды позвонил Рима:

- Генришок, на Пахре сдается маленькая дачка, не дорого. Переселяйтесь сюда.

Не раздумывая, мы тут же переехали. Соседи по Пахре были с такими именами, будто открыл литературную энциклопедию: Константин Симонов, Алексей Каплер, Михаил Ромм, Юрий Нагибин, Цезарь Солодарь, Михаил Матусовский, Владимир Дыховичный, Юрий Трифонов, Виктор Розов, Юрий Бондарев, Григорий Бакланов, Роман Кармен...

Совсем рядом с нами жил писатель Сергей Антонов. Однажды пятилетний Артем, придя домой с обгрызанным яблоком в руке, огорошил нас недоуменным вопросом:

- Почему это все говорят, что антоновские яблоки - самые лучшие? У Солодаря тоже хорошие.

Вопросы он умудрялся задавать удивительные.

В 1966 году мы всей семьей поехали в Нью-Йорк. Я стал работать там собственным корреспондентом Агентства печати "Новости" и "Литературной газеты". В аэропорту Джона Кеннеди пятилетний Артем впервые увидел огромное количество людей, говорящих на незнакомом ему языке.

- На каком языке они говорят? - спросил он у Галюши.

- На английском.

Тема немножко подумал и поинтересовался:

- А кто их заставляет говорить по-английски? Ведь по-русски - легче!

Тогда же, в первые месяцы нашего пребывания в разнонациональном, разнорасовом, разноязыком Нью-Йорке, Артем как-то спросил:

- А сколько всего человек живет на земле?

Я назвал ему число - тогда, кажется, это было три с половиной миллиарда.

Тема покачал головой, видимо пытаясь представить себе такую невообразимую громаду людей, а потом поднял на меня глаза и спросил очень серьезно, даже я бы сказал требовательно:

- Считая и меня?..

Ну как тут было не поцеловать сына прямо в его круглую макушку и не заверить: "Ну конечно же, считая, ну конечно!"

В Нью-Йорке Мариша и Тема учились в школе советской миссии при ООН. Учителя там были наши, и программа обучения - тоже.

Однажды сын пришел после уроков в необычно грустном настроении. Сидит за обедом задумчивый, невеселый. Галюша с тревогой спрашивает его:

- Что случилось?

И слышит в ответ:

- Мы сегодня дедушку Ленина проходили... Учительница говорит, что Ленин умер, но дело его живет. Мне его очень жалко, он был очень хороший. А разве нельзя было сделать наоборот: чтобы дело его умерло, а сам дедушка Ленин жил?

Сдерживая смех, Галюша сказала, что, к сожалению, это невозможно, все люди когда-нибудь умирают.

- А Ленина надо было назначить высокогорным пастухом, - сказал Тема уверенно. Он где-то слышал, что "высокогорные пастухи" долго живут...

Школа в Нью-Йорке была нашей, советской. Во всех отношениях.

Однажды вызывают туда Галюшину приятельницу. Классная руководительница заявляет претензию:

- Ваш сын ходит в школу в шортах.

- Но позвольте, - защищается та. - Ведь он подвижный мальчик. Сами же говорили - на месте не сидит, на переменах бегает больше всех, как угорелый.

- Но ведь уже ноябрь! - напомнила учительница.

- Ну и что ж, что ноябрь. Посмотрите, какая теплынь! Лето!

Учительница поджала губы и напомнила:

- Вы забываете, что на н а ш е й Родине уже з и м а!

У Артема были необыкновенные ресницы - длинные, загнутые. Кто-то из ребят в классе сказал: "Как у девочки". Его начали поддразнивать. И однажды, не говоря нам ни слова, он принял радикальное решение: большими ножницами срезал ресницы под корень... Галюша была в полном расстройстве, плакала. Но ничего, слава богу, выросли ресницы снова - такие же длинные и такие же загнутые, как были.

Об отметках в школе мы узнавали, не открывая дневника. Если у входной двери раздавалась долгая победная трель электрического звонка, это значило, что сын принес пятерку или ничего не принес, что тоже было для него радостным результатом. Если звонок был унылым, "одноразовым" - дело обстояло неважно. Сын входил в дом с невыразимой печалью в глазах. У мамы падало сердце, и она тут же принималась утешать его. Не проходило и трех минут, как от печали не оставалось и следа, глаза сына снова сияли. И мама была счастлива.

Галюша старалась водить детей по нью-йоркским музеям.

Мариша ходила охотно. Артем, который предпочитал в свободное время гонять мяч, соглашался на культпоходы с трудом. Каждый раз требовал компенсации за потерянное время: два хот-дога. Впрочем, делал различия. Музей Гугенхейма обходился нам всего в одну сосиску. Дело в том, что это здание построено винтообразно, и по его "склонам" очень удобно галопом нестись вниз. Тема это удовольствие учитывал.

Впрочем, как оказалось, по музеям он носился не напрасно.

Вернувшись в Москву, записался в лекторий по искусству при музее Пушкина и прилежно ходил туда несколько лет. Кстати, сам неплохо рисовал.

Один известный художник, увидев его детские рисунки, сказал: "Послушайте, да у него же будущее - в руках!"

Но Артем определил свое будущее иначе...

МЕЖДУ ГОРОДОМ "НЕТ" И ГОРОДОМ "ДА"

В Нью-Йорке через наш дом прошло огромное число интереснейших людей. Все наши московские знакомые, приезжавшие в Америку, конечно же, обязательно бывали у нас в гостях (а приезжало тогда, скажу я вам, совсем не малое число людей).

Мы с Галей старались, чтобы дети по возможности были в таких случаях с нами, общались с гостями, сидели за столом, чувствовали себя равноправными членами семьи. Это были и Константин Симонов с женой Ларисой, и Виктор Розов, и Максим Шостакович, и Андрон Кончаловский, и Андрей Вознесенский, и Григорий Бакланов, и Аркадий Сахнин... Да разве всех перечислишь!