Бриджесс - Двойник

- Если это не слишком нескромный вопрос, - сказал я спокойно, - мне хотелось бы знать - почему кого-то так интересует ваш переход в лучший мир?

- Это мое личное дело, таким оно и должно остаться! Могу все же вас уверить, что став на мое место, вы рискуете быть только убитым. Никакого преступления я не совершил, - он засмеялся, - по крайней мере, в глазах английйского закона!

- Это весьма утешительно, - заметил я, - но все-таки я предпочел бы знать кто именно так усердно старается всадить в вас нож?

- К сожалению, мне это самому неизвестно! Если бы я только знал... Его лицо на минуту стало похоже на жесткую маску. - Могу вам сказать одно: опасность реальна и очень близка! У меня достаточно оснований думать, что моя собственная прислуга верна мне, но помимо нее я бы не стал доверять никому!

- Видимо, мне придется все время сидеть дома, - сказал я с сожалением.

Норскотт вынул из кармана маленькую записную книжку из красной кожи.

- После первых десяти дней, вы можете поступать, как вам угодно, но вначале вам придется выполнить некоторые обязательства. Они записаны в этой книжке.

- И вы полагаете, что я смогу все это успешно выполнить?

Норскотт кивнул головой.

- Ваши нервы в прекрасном состоянии и вы обладаете большой дозой здравого смысла! Если вы дадите слово, что употребите все ваше старание, то я могу вам довериться. Если же вам не удастся, - он пожал плечами, - то ведь меня тут во всяком случае не будет!

Я протянул ему через стол руку.

- Хорошо, обещаю!

Он схватил мою руку и с минуту мы так сидели, не проронив ни слова.

Норскотт первым прервал молчание.

- Я завидую вашим нервам, мистер Бертон, - заметил он.

- Прежде они были значительно крепче, - сказал я.

Норскотт оторвал листок от записной книжки и, положив его на стол, стал чертить карандашом какой-то план.

Я придвинул стул, чтобы следить за его работой.

- Я вам даю грубую схему расположения моего дома. Это - нижний этаж: здесь столовая и биллиардная. Кабинет и спальня как раз над ними, они сообщаются вот так...

Норскотт очень ловко и ясно очертил различные комнаты и надписал их название посреди каждого квадратика.

- Это очень понятно, сказал я, взяв бумагу. - Что вы скажите относительно прислуги?

- Слуг у меня всего трое: две женщины и Мильфорд, лакей. От всех остальных я избавился за последние две недели. Эти служат у меня с тех пор, как я нанял дом и мне, кажется, им можно доверять. Мильфорду наверное! Я всегда относился к нему хорошо, и он мне, как будто, благодарен!

- Так вот, если он примет меня за Стюарт Норскотта, - заметил я, - то можно надеяться, что я доведу дело до конца!

- Да, единственное лицо, которое может вас побеспокоить - это мой двоюродный брат, Мориц Форневелл! - заявил Норскотт. - Я обещал приехать к нему и провести несколько дней у него в Суффольке. Было бы лучше, если бы вы сумели этого избежать! Во всяком случае, постарайтесь, чтобы не сделать ни одного промаха в его присутствии.

- Что это за человек? - спросил я.

Норскотт сдвинул брови.

- Не знаю! - отрывисто бросил он. Это мой единственный родственник на всем белом свете и, до известной степени, я ему доверяю. Иногда мне кажется, что это глупо, но... если бы я знал... - его брови еще больше сдвинулись и руки сжались так, что кожа на суставах побелела.

- Полнота ваших сведений изумительна, Норскотт, - иронически заметил я.

- Если бы я останавливался на пустяках, - сказал он угрюмо, - меня бы здесь не было!

Он вынул чековую книжку и выписал чек на восемь тысяч фунтов.

- Вот деньги, - произнес он. - Кроме них, у меня есть на текущем счету несколько сот фунтов, и я смогу подписать несколько чеков с тем, чтобы вы сами заполняли их для текущих расходов.

Раздался стук в дверь.

Норскотт спрятал чековую книжку в карман, встал и открыл дверь.

Вошел лакей и с виноватым видом остановился у порога.

- Я пришел узнать, не потребуется ли вам чего-нибудь, сэр?

- Кажется ничего, - спокойно ответил Норскотт. - Впрочем дайте мне счет. Думаю, что вы не будете возражать против того, что мы еще некоторое время задержим эту комнату: мы говорим о делах.

Лакей молча поклонился, Норскотт вынул пятифунтовый билет, протянул его лакею и небрежным движением руки отказался от сдачи.

Лакей вышел, бормоча слова благодарности.

Норскотт закрыл за ним дверь на ключ и вернулся к столу.

- Я готов! - сказал он.

Наше переодевание длилось около четверти часа...

Костюм Норскотта прекрасно подошел к моей фигуре, только его лакированные ботинки были на номер меньше, чем нужно мне.

Кончив одеваться, я с чувством удовлетворения посмотрел в зеркало: иллюзия была полная.

В моем поношенном синем костюме Норскотт превратился в совершенно другого человека: он до мельчайших деталей походил на то изображение, которое я ежедневно видел в зеркало моей мебилированной комнаты.

Подойдя к столу, я наполнил бокалы остатками бренди.

- Пью за удачу! - сказал я.

Норскотт поддержал тост и затем, поставив бокал на стол, передал мне чековую книжку и ключ, лежавший перед ним на столе. Я опустил все это вместе с записками в карман.

- Нам лучше не выходить вместе, - заявил Норскотт. - Прощайте! Не думаю, что нам придется когда-нибудь еще раз встретиться. Разве только в аду, если он существует...

- Я думаю, что мне первому представиться возможность выяснить этот вопрос, - в тон ему ответил я.

Взяв коричневое пальто, лежавшее на диване, и, подойдя к двери, я повернул ключ.

Норскотт стоял у стола и следил за мной все с той же странной, безрадостной улыбкой.

- Прощайте, желаю вам счастья! - сказал я, выходя.

Пройдя через длинный коридор гостиницы, я дошел до роковой двери, в которую мы вошли.

Дежурный лакей быстро подошел ко мне.

- Угодно автомобиль, сэр?

- Да, - ответил я, - вызовите!

Мне было холодно, хотя мое сердце билось несколько чаще обыкновенного. Когда машина подъехала, я дал шиллинг любезному человеку в ливрее и, с чувством удовлетворения, опустился на удобное сиденье мотора.

Дело, на которое я согласился, теперь пущено в ход, в этом не было ни малейшего сомнения! Если я не изменю слову, данному Норскотту, то предстоить пережить вереницу таких захватывающих событий, о которых не мог бы мечтать самый смелый ум.

Мне снова в голову пришла мысль, не является ли этот Норскотт просто сумасбродом, желающим поиздеваться на мой счет. Я возобновил в памяти весь наш разговор, начиная с момента встречи на набережной, но не нашел в нем никаких признаков безумия.

Несколько успокоенный этими мыслями, я вынул бумажник, который дал мне Норскотт, звжег спичку и, при ее колеблющимся свете, стал изучать план его дома.

План был достаточно ясен!

Мне стоило только подняться на лестницу, чтобы оказаться перед дверями спальни, окна которой, по-видимому, выходили в Гайд-Парк. Этих сведений было достаточно, хотя бы для первой ночи, остальное можно изучить на следующий день...