Бриджесс - Двойник

- Спасибо, Мильфорд, это пустяки! Я чилил воздушный пистолет, курок неожиданно спустился и попорчена доска бюро. Вы посмотрите ее завтра утром... Кстати, был кто-нибудь в мое отсутствие?

- Нет, сэр! - ответил он и прибавил:

- Возможно, что я выйду опустить письмо, так что, если вы услышите шаги, не подумайте, что это грабители! Спокойной ночи, сэр!

- Спокойной ночи!

Я прислушивался до тех пор, пока не замерли в отдалении шаги Мильфорда, затем закрыл дверь на ключ и вернулся к посетительнице.

- Может быть, вы отдадите мне американский ключ, пока вы не забыли?

Она вскочила с дивана и посмотрела на меня, как прекрасный, затравленный зверек. Плащ упал с ее плеча и выступили изящные точеные формы, обрисованные обтянутым черным платьем. К кушаку был сристегнут кожанный мешочек, из которого она вынула ключ и, ни слова не говоря, швырнула его на диван.

- Благодарю вас. И, если это не будет нескомным вопросом, позвольте узнать, почему вам так хотелось меня застрелить?

Она бросила на меня взгляд, в котором были одновременно и удивление и отвращение.

- Вы притворяетесь, что ничего не знаете? - презрительно проговорила она.

Я покачал головой.

- Клянусь честью, не имею ни малейшего понятия!

Ее очаровательные губы нервно дрогнули и она встала во весь рост.

- Я - Марчиа Солано! - сказала она.

Я поклонился.

- Прелестное имя, но при данных обстоятельствах слегка неуместно.

- Вы еще смеете шутить! - крикнула она с горечью. - Вас правильно назвали сатиром из Кулебры!

- Вот как! - замети я. - Вы меня смущаете: я и не думал, что люди могут так льстить. Но что я сделал, чтобы вызвать к себе столько внимания с вашей стороны?

- Что вы сделали?! - воскликнула она.

Руки ее сжались, грудь высоко поднималась и опускалась от кипевшего в ней негодования.

- Вы спрашиваете, что сделали вы, когда трава... еще не успела покрыть могилу моего отца... - пробормотала она, прерывающимся голосом и, закрыв лицо руками, она горестно зарыдала.

Должен сказать, что в эту минуту я почувствовал себя невероятным грубияном, и от всей души проклинал Норскотта.

- Вы можете мне верить или нет, как вам угодно, - сказал я, - но я также причастен к смерти вашего отца, как вы сами!

Девушка перестала плакать и, открыв лицо, дико посмотрела на меня.

- О!.. - возмущенно крикнула она. - Как вы смеете так говорить?! Зачем вы лжете? Ведь я стояла около отца, когда вы его застрелили... Посмотрите!

Она отвернула рукав и, обнажив запястье, показала на глубокий шрам, резко выделявшийся на ее белом нежном теле.

- Вот след от вашей пули, а вы еще осмеливаетесь лгать мне в глаза? Кто же вы?... Человек или дьявол?!

Девушка снова упала на диван в порыве отчаянного горя.

- Взгляните на меня, - сказал я ей серьезным тоном.

Она подняла голову.

- Похож я на человека, который лжет? - проговорил я резко. - Клянусь именем моей матери и всего мне дорогого, что я совершенно невиновен в смерти вашего отца! В данный момент я больше ничего не могу вам сказать, но положа руку на сердце, уверяю вас, что это сущая правда!

Крайне серьезный тон моих слов, по-видимому, оказал свое действие: в ее глазах, устремленных на меня, показалась тень сомнения.

- Я... я тогда не понимаю, - проговорила она неуверенно. - Но Гуарец... - голос ее оборвался.

У меня мелькнула мысль, что Гуарец, джентельмен, о котором мне не мешает знать более подробно. Но девушка упрямо стиснула губы и не хотела продолжать начатой фразы.

Мне было обидно, но вести допрос дальше я не мог, не изменив слову, данному мною Норскотту. Меня и без этого уже мучила совесть, что я несовсем точно исполняю свои обязанности.

- Хорошо, - сказал я, пожав плечами, - пусть будет так!... Вы можете спокойно покинуть этот дом, когда вам заблагорассудится! Кстати, - добавил я, вынув пистолет из кармана и протягивая его ей, - раз вы отдали мне ключ, я считаю своим долгом возвратить вам вашу собственность. У вас, вероятно, имеются еще заряды, но я доверяю вашей чести!

- Честь!... - вырвалось у нее. - Это вы говорите о чести?! Вы...

Вывод из ее слов был настолько ясен, что я не мог оставить их без ответа.

- Почему же нет? - спросил я, - я же вам сказал, что я совершенно неповинен в тех преступлениях, которые вы мне приписываете.

Я подошел к дивану и взял ключ.

- Вы, быть может, скажите мне, не гуляют ли еще такие предметы по городу? В противном случае, мне нужно заказать новый замок.

Она покачала головой.

- Не знаю! Но должна вам сказать, виновата или нет, все равно вас не спасет никакая сила!

- Возможно вы и правы, - заметил я, - и все таки я завтра утром позову слесаря: может быть это даст мне отсрочку.

Я подошел к двери, приоткрыл ее и стал прислушиваться, спит ли прислуга.

- Нет ни души, - сказал я, - можете спускаться в вестибюль, я выпущу вас.

- Хорошо, - ответила она устало.

Я молил судьбу, чтобы не встретить на лестнице никого из слуг.

Мы беспрепятственно дошли до вестибюля и мне удалось так открыть дверь, чтобы бесшумно выпустить посетительницу.

Как только она вышла, я последовал за ней, захлопнув дверь.

- Я провожу вас до экипажа, - сказал я любезно.

При свете фонаря я заметил ужас в ее глазах.

- Нет, нет, - испуганно прошептала она, - вы должны вернуться, опасно...

- Я совершенно согласен с вами, что молодой девушке опасно гулять по Лондону в такой поздний час! Вот почему я хочу помочь вам найти экипаж.

Она судорожно схватила меня за руку.

- Я ничего не понимаю, - жалобно проговорила она, - это похоже на то, чего я ждала... Только пожалуйста, пожалуйста...

Послышался стук колес, и унылого вида карета медленно подъехала к нам. Я дал знак кучеру и он остановился.

- Вот как раз то, что вам надо, - сказал я девушке.

Она с легким вздохом облегчения выпустила мою руку и нервно оглянулась.

Я пошел вперед и стал около колес, как бы защищая ее платье от грязи. Она поднялась в карету и поблагодарила еле слышным голосом.

- Спокой ной ночи, - сказал я, протягивая руку. - Представляю вам одной сообщить кучеру, куда вас везти.

Последовало короткое молчание.

Затем она торопливо нагнулась и вложила свою руку в мою.

- Спокойной ночи, - мягко промолвила она.

Я ощутил пожатие ее пальчиков, тех самых нежных пальчиков, которые были так близко к тому, чтобы оборвать мою многообещающую карьеру, - и странное чувство удовлетворения наполнило меня.

Выпустив ее руку, я пошел по тратуару.

Кучер поднял верх, повернул лошадь и экипаж быстро покатил по направлению к Оксфорд-стриту.

"На этом кончается первый урок", - подумал я.

И в это же мгновенье внимание мое было привлечено тем, что происходило на противоположной стороне улицы.

Как раз против того места, гдея находился, за решеткой парка росла группа деревьев. Я мог бы поклясться, что в их тени послышался какой-то скрытый шорох...