Нарсежак Буало - Последний трюк каскадера

Иза ворвалась как вихрь. Приоткрывает дверь:

- Готово! Марсель...

- Что? Объясни ради бога.

- Марсель... Чуть меня не задушил. Целовал силой! А Шарль рядом в комнате. Мог нас застать.

- Надеюсь, ты его отбрила?

- Не посмела. Бедный мальчик! Он никогда ни с кем не целовался. "Я не виноват, что люблю вас!"

- И тебя все еще волнует это обстоятельство?

- Согласись, что:.. Постой. После приема мы отправимся на остров Олерон.

- Как?! Это не предусмотрено программой!

- Нет. Я даже не знала, что у Шарля там вилла. Он хочет провести там дней десять.

Я тихонько набиваю трубку, чтобы дать уняться сердцу:

- Вот видишь, я не делаю из этого драмы.

Она перебегает комнату, молча прижимает меня к себе и исчезает. Мне остается только напиться и впасть в спасительное пьяное забытье. Начну сию же минуту...

С этого момента в моих воспоминаниях - туман. Жермен приносил мне коньяк: "Вам не следовало бы столько пить. Вот заболеете, а я буду виноват". Зато время летело с изумительной быстротой. Шамбон заходил ко мне, когда мог. И не долго думая, последовал моему примеру... После пары рюмок он гарцевал на грани лирического опьянения.

- Она любит меня! - кричал он. - Она все мне обещала.

Я скрывал от вас. Представьте, я целовал ее, а она, знаете, что она мне сказала? Она мне сказала: "Потом".

(Мерзавец! Ничтожество! Лгун!)

- И тем не менее она жена другого.

- Да, если угодно. Но любит она меня - Иза, красавица... За Изабеллу!

Он поднимал рюмку, опрокидывал ее одним махом, откашливался, затем растягивался на моей кровати.

- Расскажите мне об Изе... У нее был мотоцикл?

- Да. Красный "кавасаки". Она стояла на седле, затем ловила веревочную лестницу, сброшенную с вертолета.

- Представляю... как воздушная гимнастка... С ума сойти!

- О! Это пустяки. Вообрази только, однажды она сделала одиннадцать кульбитов в "Фольксвагене"... Надо резко затормозить на скорости 80 километров в час, затем поворот, а дальше все идет само собой... только уж тряхнет тебя, будь здоров! Она немного повредила себе левое запястье... До сих пор шрам.

- Не может быть, - бормотал он.

- Что не может быть?

- Да то, что она меня любит. Меня!

Без всякого перехода он ударялся в меланхолию, и дело доходило чуть ли не до слез. Я подливал ему в рюмку...

- Ты уверен, что она сказала "потом"?..

Он оживал, жадно хватал рюмку.

- Уверен. Но сначала она поцеловала меня сама.

- Но, может, "потом" означает, что она подождет, пока не овдовеет?

- О, клянусь тебе, ей недолго ждать.

Он задумывался о насилии, на которое был неспособен. Я же, будто у меня и не было иных забот, как помочь ему, говорил:

- Мне пришла в голову одна мысль. А что, если твой дядя покончит с собой?

Кажется, немыслимо произносить подобные вещи хладнокровно. Но в алкогольном угаре дело представлялось мне вполне реальным, тем более что я уже долго обдумывал его. Шамбон был не в состоянии рассуждать на эту тему. Более того, моя идея показалась ему блестящей. Он шумно высказал свое одобрение.

- Только, чур, надо, чтобы это было похоже на настоящее самоубийство. По неизвестной причине твой дядя мог бы выстрелить в себя из револьвера: это выглядело бы правдоподобно.

- У тебя есть револьвер? - спрашивал Шамбон.

- Конечно. Когда я играл в гангстеров, я был вооружен. Где-то там... Автоматическое оружие бельгийского производства. Могло бы пригодиться. Но было бы лучше, если бы револьвер принадлежал твоему дяде.

- А у него как раз есть... Валяется где-то в ящике в библиотеке. Это все знают. Идемте со мной - покажу.

Вот так, пока Фроман с Изой гуляли по пляжам острова Олерон, мой план принял конкретные очертания и начал будоражить воображение Шамбона. В его сопровождении я впервые посетил личные апартаменты Фромана, его кабинет, библиотеку. Ковыляя на костылях, я все высматривал, запоминал подробности: как расставлена мебель, расположение дверей, выходивших в парк.

- Вот видишь, достаточно застать его врасплох, и можно застрелить в упор. Кроме того, мне пришло в голову еще кое-что. Идея недурна, но подожди немножко... Прежде всего револьвер.

Это был старый военный револьвер в довольно хорошем состоянии. Я его разобрал, чтобы посмотреть, все ли в порядке. Барабан действовал хорошо.

- А ну-ка, попробуй.

Шамбон отпрянул, словно я протянул ему змею.

- Нет, я не смогу, - пробормотал он.

- А если это сделаю я, хватит у тебя смелости говорить по телефону?

- Думаю, что да. Но зачем?

Там, в кабинете Фромана, я и рассказал Шамбону о задуманном. По мере того, как я говорил, план все более и более прояснялся, и вскоре мы оба были возбуждены настолько, что, появись старик в то самое мгновение, мы бы его пристукнули.

- Гениально! - повторял Шамбон.

Он был сильно под парами и воспринимал мой план как некую великолепную мистификацию. Возражения должны были появиться позднее. Я перезарядил оружие и долго вытирал его, прежде чем снова положить в ящик.

- Ты меня понял, - обратился я к Шамбону. - Риска никакого, при условии, что ты будешь держаться с матерью как подобает. Но все полетит к чертям, если такой недоверчивый человек, как она, что-нибудь заподозрит. Тогда - тюрьма.

Словечко попало в точку. Шамбон рухнул в кресло.

- Хочешь запугать меня, - прошептал он.

Пользуясь его смятением, я продолжал:

- Выбирай... тюрьма или Иза.

На его жалкой физиономии легко было проследить перипетии борьбы, разыгравшейся в его сознании. Я не сомневался в успехе. Мало-помалу к нему вернулась уверенность, на мой взгляд, даже излишняя.

- Мать ничего не узнает, - торжественно заявил он.

- Опусти голову под кран - так будет вернее.

Незадолго до полуночи он позвонил мне.

- Трюк ваш хорош. Только во многих деталях концы с концами не сходятся.

Этот кризис я предвидел; знал, что Шамбон, как только отрезвеет, придет в ужас и будет изыскивать способы отступления. Я был готов идти до конца. В особенности я настаивал на том моменте, который более всего терзал Шамбона. Его роль сводилась к сущей мелочи: поговорить по телефону или, точнее, пересказать согласованный заранее текст, а затем дотащить тело до письменного стола. Фроман грузен, но расстояние было невелико - всего несколько метров, так как я, без сомнения, убил бы его в коридоре. Когда именно?

- Все это мы спокойно отрепетируем, - сказал я. - Как на сцене. А теперь постарайся заснуть и оставь меня в покое.

...Вскоре супруги Фроман вернулись, и внешне жизнь в замке пошла своим чередом. За исключением одной детали. Только деталь ли это? Иза отошла от меня. Перестала быть моим двойником. Испытывала неловкость. Я не встречался больше с ней взглядом. Это было равносильно потере смысла жизни. Тогда зачем ждать? Пришло время свести счеты. Некоторое время я медлил. По возвращении Изы я опасался какой-нибудь вспышки, из-за которой все могло осложниться. Пока я искал решение, приходилось давить на Шамбона. Но это было так же трудно, как регулировать огонь, на котором стоит кастрюля с молоком. Он навещал меня все реже. Я видел, что он что-то замышляет, и пытался расспросить его.