Александра Маринина - Воющие псы одиночества

- Правильно, - одобрительно крякнул Назар Захарович. - Я надеялся, что ты именно так и ответишь. Умница ты, Элка.

- Зачем же предлагал?

- Ну, я же мужчина, а ты плачешь… Я должен был предложить тебе помощь.

- Спасибо, - она слабо улыбнулась.

- За что?

- За то, что предложил. Мне уже сто лет мужчины не предлагали помочь. Все сама да сама. Ладно, Наджар, поехали обратно. Все понятно. Заберу свою машину и вернусь домой.

Он завел двигатель, аккуратно развернулся через две сплошные линии и пробормотал:

- Нарушим чуть-чуть…

Вторник и среда сложились у Насти совсем не так, как она планировала. Было много суеты, беготни по лабиринтам коридоров академии, поиски свободного компьютера, чтобы исправить текст в соответствии с очередными замечаниями научного руководителя (как будто эти замечания нельзя было сделать раньше!), срочные консультации с Бычковым, его звонки и туманные разговоры по телефону с рецензентами и множество всяких прочих мелочей, на которые в результате ушел целый день. Но, главное было сделано: ее вопрос попал в повестку дня заседания кафедры. Ее вежливо попросили приехать в среду пораньше, потому что одному из рецензентов нужно набрать на компьютере текст, небольшой такой, страничек пятнадцать - раздел в коллективную монографию. Он бы сам этим занялся, но ведь нужно срочно читать материалы адъюнкта Каменской.

- Конечно, - покорно ответила Настя.

Вот оно. Началось. Лешка ее предупреждал. Умеешь водить машину - будешь возить. Умеешь делать деньги из воздуха - будешь делать. Умеешь быстро набирать тексты - этим займешься. Адъюнкты-аспиранты-диссертанты рассматриваются как источник различных удобств, благ и выгод, а иначе с какой радости ими заниматься? Платят за это такие копейки, что просто смешно. А научный руководитель должен вникать, читать по сто раз, делать замечания, что-то объяснять, растолковывать, одним словом, руководить. Любой труд должен быть вознагражден, и не абы как, а должным образом.

Заседание кафедры было назначено на три часа, Настин вопрос был последним, и на Петровку она снова не попала, хотя собиралась съездить туда еще во вторник. Рабочую программу и обоснование темы в целом одобрили, накидав, как и положено, еще небольшую кучку замечаний, а после заседания ее пригласил в кабинет Городничий и велел, не откладывая, готовить материалы для утверждения темы диссертации на ученом совете. Начинался очередной цикл бумажной волокиты.

- Сходите к ученому секретарю, он даст вам образцы, - сказал Олег Антонович. - У нас в совете с этим строго, если документ не соответствует образцу, его не примут. Сегодня уже поздно, рабочий день закончился, а завтра обязательно зайдите к нему, проконсультируйтесь и готовьте документы.

«Ладно, - утешала себя Настя по дороге домой, - завтра прямо с утра наведаюсь к ученому секретарю, а потом - к Юрке, на Петровку».

Но и тут все оказалось не так просто, как ей представлялось. Ученого секретаря попросту не было до обеда, сказали, что он уехал в Высшую аттестационную комиссию, а потом ему еще надо в министерство заглянуть. Настя терпеливо стояла в коридоре перед запертой дверью, переминаясь с ноги на ногу. Она могла бы посидеть на кафедре или у Никотина в кабинете, периодически наведываясь сюда и проверяя, не появился ли долгожданный ученый секретарь, но она боялась упустить его: а вдруг придет, а через пять минут уйдет куда-нибудь, и ищи его потом… Вроде он и на службе, а достать его невозможно.

Ученый секретарь появился в половине третьего. Он шел по коридору не один, рядом с ним вышагивал какой-то бравый подполковник с двумя толстыми папками под мышкой.

- Сергей Петрович, - кинулась Настя к секретарю.

- Подождите, - бросил он, не глядя на нее. - Вы же видите: я занят.

Он вместе с подполковником скрылся за дверью кабинета, и Насте ничего не оставалось, как снова ждать.

«Похоже, работа над диссертацией состоит процентов на восемьдесят из тупого ожидания», - сердито думала Настя, приваливаясь к подоконнику. Ноги гудели, спина разламывалась, очень хотелось пить, есть, сесть, а лучше - лечь и вообще оказаться дома.

«Я дождусь, - упрямо твердила она себе, стараясь найти такое положение, при котором спина болела бы не так сильно, - все равно полдня потеряла, уж достою до победного конца».

Но победный конец все не наступал. Дверь в кабинет ученого секретаря не открывалась, и бравый, подполковник из нее не выходил. Настя, поколебавшись немного, достала мобильник и набрала номер Бычкова. Никто не отвечал. Тогда она позвонила Короткову.

- Ты чего не едешь-то? - с ходу накинулся на нее Юра. - Обещала ведь.

- Извини, Юрочка, замоталась. Тут на одно только ожидание полжизни можно потратить. Полдня стою в коридоре, как корова на выставке. Все мимо ходят, а толку - ноль. Ты сделал то, что я просила?

- Ну а то! Я ж думал, ты во вторник приедешь, старался успеть, а ты меня продинамила, как первокурсника.

- Ну ладно, Юр, я же извинилась. Так что там получилось?

- А то и получилось, что ничего не получилось.

- Это как же?

- Да вот так. У меня память пока еще не отшибло, я тебе сразу сказал, что накануне этих убийств ничего эдакого не происходило, кроме девушки с розовым бантиком, а ты мне: проверь, проверь, сводки прошерсти. Не было ничего. Депутата Корякина взорвали, это да, а во всех остальных пяти случаях ничего такого не происходило.

- Понятно. А сводки по стране ты посмотрел?

- Ну ты, мать, даешь! Я что, двужильный? Откуда они у меня, эти сводки-то? Их еще добывать надо. И потом, сводки по Москве нужны были за три месяца, а по стране ты за три года запрашиваешь.

- Юра, ты что, не начальник? Тебе поручить некому?

- А кому я могу поручить? Что я буду объяснять? Что нашей Каменской для диссертации сведения нужны? Меня сразу пошлют и будут правы.

- Ну при чем тут моя диссертация? Тебе убийство девушки с розовым бантиком надо раскрывать. Или не надо?

- Не надо, - сердито отозвался Коротков. - Оно не наше. Я его на всякий случай имел в виду, потому что с серией непонятно. У меня студентки, задушенные удавками, а девушку с розовым бантиком руками задушили.

- Ну и исключи его из серии. Оно не твое.

- Думаешь? - с надеждой спросил Юра. - Точно?

- Почти точно. И менеджера из магазина исключи. И «папину дочку» тоже. Слушай, Коротков, я тебе из шести убийств оставила три. Я заслужила благодарность?

- Ты ж не пьешь, - усмехнулся он.

- Зато я пишу диссертацию. С данными по стране я сама разберусь, Лесникова попрошу, он не такой зануда, как ты. Но хотя бы в область ты можешь позвонить? У тебя там знакомых три кучи. А мне нужен только ноябрь прошлого года, в моем списке одно убийство, совершенное в Московской области. И даже не весь ноябрь, а примерно неделя до убийства. Ну? Сделаешь?