Саймон Гандольфи - Золотая девушка

Трент подошел к холодильнику, достал пиво и, открыв его, как бы между прочим спросил:

– А почему вы не привезли их на самолете?

Он заранее знал ответ. Они использовали самолеты для перевозки наркотиков и понимали, что это рискованно: кто-то мог оказаться на посадочной полосе или рядом, и хорошо, если случайно. Контрабанда наркотиков была быстрой операцией. Приземлиться, дозаправиться топливом и взлететь, пока никто не подоспел к месту посадки. Теперь же эти люди были вовлечены в долгосрочную операцию, и полная секретность – главное условие успеха.

Луис посмотрел на Трента, подняв на мгновение свои припухшие веки. Появился очередной носовой платок. Его тонкие пальцы слегка дрожали.

– Мы любим море, сеньор капитан. "Только у вас нет никакого опыта судовождения", – подумал Трент. Их единственной ошибкой было то, что они зашли на чужую территорию, его территорию. И потому Трента все еще не покидала надежда, несмотря на страх перед Луисом, так же, как когда-то он не потерял надежды, находясь под наблюдением главаря организации террористов. Руки у того киллера были такие же, как у Луиса, и был он психопатом.

Порывы ветра усилились, хотя и не стали чаще. Шквал еще не налетел, но возникла сила, способная крутить "Золотую девушку" по всей длине ее якорной цепи. От тучи над рифом теперь исходил нарастающий гул.

– Мне нужно подготовить паруса, – сказал Трент.

Ни звезд, ни облачка во мраке, распростершемся над головой и сливавшемся с такой же черной бездной океана. Ветер дул порывами. Волны, длинные и маслянистые, качали "Золотую девушку", ударяясь о ее легкий корпус и оставляя в кильватере два фосфоресцирующих следа. Каждые десять минут из темноты налетали сильные порывы, и оттого, что большой легкий фок снова наполнялся ветром, мачты гудели от внезапно появлявшейся нагрузки.

Трент чувствовал приближение этих сильных порывов, правда, не понятно каким образом – быть может, по дрожанию румпеля или по тому, как нос яхты уходил в море. У всех хороших моряков есть умение, несмотря на волны любой величины, вести судно ровно, а не зигзагами.

Трент почти не смотрел на компас. Он был для него скорее подтверждением того, что он идет правильным курсом, чем путеводителем, так же как медленно менявшиеся цифры на маленьком экране навигационного прибора Лорана, прикрепленного к переборке кают-компании. Ему не было нужды сверяться с картой. Перед тем как поднять якорь, он ввел данные о месте встречи в компьютер прибора Лорана, и теперь радионавигационная система показывала местонахождение "Золотой девушки" по отношению к месту рандеву с точностью до сотни метров. Вести судно было легко, но неприятно. Мешало ощущение опасности. Она витала здесь, в темноте, в плотном, осязаемом ночном воздухе. И это, несмотря на метеорологический прогноз и на то, что барометр замер на отметке 29,9. Педро Гомес почувствовал тревогу Трента еще до того, как они отправились в путь.

– Ты чувствуешь его?

– Кого? – притворился Трент.

– Тайфун, – спокойно ответил латиноамериканец. – Ты не смотрел на барометр уже целых четыре часа.

Трент пожал плечами, и бандит улыбнулся. В отблеске света, проникающего из кают-компании, сверкнули белые зубы.

– Ты мне нравишься, Трент. Но это ничего не меняет.

– Конечно, – согласился Трент. За полчаса перед тем, как Трент рассчитывал прибыть на место, в рубку вошел Луис:

– Сеньор капитан, у вас есть легкая веревка?

– Насколько легкая?

– Настолько, чтобы надеть на вас. – Взгляд его был, как всегда, холоден и совершенно спокоен. – Будет очень печально, если вы потеряетесь в море, сеньор капитан.

Теперь на шее у Трента была веревка длиной метров в пятьдесят. Гомес завязал узел, слегка улыбнувшись и пожав плечами, как бы говоря: независимо от личного отношения к капитану, ему приходится выполнять эту работу…

После того как Трента посадили на привязь, он потерял последнюю надежду на спасение. Его обуял страх, все еще скрытый, но неизбежный. Три часа жизни. Три часа, чтобы подумать обо всем, что упущено. Любовь. Всегда любовь. Мечта жить с женщиной так, чтобы у них были открытые отношения и вера. Не иметь никаких секретов, никаких ненормальных страхов, никакой тайной жизни. Быть таким же, как другие люди: копаться в огороде по выходным, вдыхать запах свежескошенной травы. И чтобы дети играли на лужайке. И жена в хлопчатобумажном платье… Длинные ноги, улыбка, она разделяет с ним их личные воспоминания… Безопасное будущее… Даже возможность этого неотъемлемого права каждого была у него украдена. Но не этими латиносами. Полковник Смит вот кто был вором. А его соучастником – Трент с его неизменной преданностью. "Латиносы – всего лишь инструменты", – подумал Трент, глядя на силуэт Педро Гомеса, сидевшего с подветренной стороны кубрика.

Все три дня их путешествия Гомес был единственным из четырех, с кем у Трента сложились хоть какие-то отношения. Ему даже немного нравился этот бандит – абстрактно, несмотря на будущую роль Гомеса как его палача. Они с Гомесом в общем-то выполняли одинаковую работу: оба – профессионалы, только Трент – на стороне закона.

Из плотной темноты налетел сильный порыв ветра. Трент встретил его легким движением рукоятки румпеля, и катамаран выровнялся. Волны перекатывались через Корпус судна со звуком разрываемой бумаги. Когда яхта падала с волны, паруса на мгновение обезветривались и хлопали. Быстрый взгляд на индикатор Лорана – одна миля до места рандеву.

Два часа и пятьдесят минут жизни.

– Ты женат, Гомес?

– Да, сеньор. – Бандит самодовольно засмеялся. – Три мальчика, три девочки. Один мальчик будет юристом, один – бухгалтером, один – полицейским…

"Многовато девочек для эмансипации", – подумал Трент.

– Ты свою норму выполнил. Гомес снова тихонько засмеялся:

– Остается родить врача.

– И найти послушных миллионеров в мужья дочерям.

– Естественно…

– Запомни, – предупредил Трент, – Бог на нашей стороне. К сожалению, он считает, что за все следует наказание.

Толстяк усмехнулся. Пистолет лежал у него на коленях.

– Мрачная философия, сеньор капитан.

– Не сомневайся, – сказал Трент. Два часа и сорок минут жизни… Из темноты донесся хриплый рокот двойного дизельного мотора. На мгновение Трент позволил себе поверить в спасение. Но на судне не было огней. Один из "бюрократов" на носу яхты дважды помигал фонариком, подождал секунду и повторил сигнал. В ответ зажегся синий огонь над зеленым.

– Возьми руль, – сказал Гомесу Трент. – Держи его ровно, пока я спущу паруса.

Осторожно, чтобы не зацепиться веревкой, он пошел вперед. Сделав "бюрократу" знак посторониться, он, спустив большой фок, свернул и убрал его в мешок. Теперь судно уже было видно: прилизанная моторная яхта "Бэглиетто" с белым корпусом. Два миллиона долларов за искуснейшую итальянскую работу. Располагая тысячью лошадиных сил в каждом двигателе, она в спокойной воде развивала скорость до тридцати узлов. В тени алюминиевого навеса на юте можно попивать кампари с содовой. "Ничего лучшего и не придумаешь для этих кровожадных акул наркобизнеса", – подумал Трент со злостью и страхом. "Наркокороли" – так их называют газеты, придавая этим свиньям романтический ореол, которым они наслаждаются…