Фридрих Незнанский - Золотой выстрел

– Я смотрю, питерские страсти не утихают, – покачал головой Турецкий. – Помнишь, я тут михеевское дело раскручивал?1

1См. роман Ф. Незнанского «Убийство на Неглинной»

Аналогичная ситуация: объект подвезли именно туда, куда надо. Киллер наготове, стоп-кадр, мишень на мушке. А после – ох да ах! Как же это могло произойти? Кто бы мог подумать? Четко сработано. Ну а там что? – Он кивнул на универмаг напротив.

– Уже тепло, окна, видишь, открыты настежь. А верхний этаж – администрация и прочие службы. Середина дня, все в залах. Следов никаких. Чистая работа. Гильзу, судя по всему, унес с собой. И снова, Саня, один-единственный выстрел. В висок… Ну поедем? Там сейчас дежурная группа и судмедэксперт колдуют. Может, чего добавит.

– А в универмаге вы основательно шарили?

– Да толку-то что? Пока объявили по рации, пока примчались, окружили, стали фильтровать… тот уже наверняка давно ушел. А я пенку дал! Грешил, что если произойдет очередная попытка, то мишенью будет не Панкратов, а Зинченко. Она ведь здесь главный конкурент. А Панкратов что? Так, очередной министр…

– Слава, пойдем в машину. У тебя водитель как?

– Витькин кадр, поручился как за себя.

– Вот что мне кажется, – сказал Турецкий, садясь на заднее сиденье следом за Грязновым. – Если исключить наши эмоции – любые, положительные и отрицательные, – то получается, что Панкратов очень мешал. Но только одному человеку. Которого ты прекрасно знаешь.

– Ты имеешь в виду?…

– Его, Слава. При живом министре самого себя его сменщиком может назначить только очень ушлый и наглый человек. Помнишь наш разговор в «Узбекистане»? Ну когда Витька на горло брал? А мы ему – ни боже мой! Вот и считай, что назначение состоялось. А как этому помешать, знает только Костя. Будем надеяться. Где сейчас Валентина Сергеевна?

– Они разъехались еще в аэропорту. Она отправилась к какой-то своей подруге. Зинченко-то, оказывается, тоже здесь когда-то трудилась. Но ей наверняка уже сообщили. С ней гоголевская команда работает. Не знаю, что предпримут дальше, но у нее сегодня запланирована встреча с молодежью. В бывшем Дворце пионеров. Что-то вроде генеральной репетиции концерта в честь Майских праздников. Виктор там уже, поди, вовсю землю роет. Отменять вроде никто не собирается.

– А что с героем наших дней?

– Позже, – тихо сказал Грязнов и замолчал.

Турецкий понял: это уж точно не для машины. Даже с доверенным водителем.

– Саблину допросил?

– Все о'кей. Того официанта она узнала на фотографии, которую сегодня нам передали из Москвы. Ну а бородатого оператора, по нашему описанию, не оказалось среди тех ребят, что присутствовали на презентации. Рачонкина же она сразу опознала. Он там что-нибудь любопытное успел выдать?

– То, что мы и предполагали. Во-первых, назван менеджер Акимов. У меня с собой, кстати, протокол его допроса, больше напоминающий явку с повинной. Во-вторых, майор Герасименко из Балашихи, у которого он брал для Соболева тот самый «винторез», что потом доводил до ума дядя Витя Бессонов из Ильинской. Но он категорически отрицает свое присутствие на презентации Саблина. Опознание вдовы будет для него приятным сюрпризом. И еще, утверждает, что со Светличным – фамилию Соболев он не знает – работал один. Напарника продать не хочет. Либо боится. Ну, словом, ты понимаешь: они будут сознаваться в том, что нам уже и без них известно. Значит, прессанем! – И, увидев, как хищно вспыхнули глаза Грязнова, добавил с усмешкой: – Фактом, Славушка, как ни трудно… Даже вон Костя сегодня вдруг признался, что и в наших рядах иной раз творится беззаконие. Это Костя! Вон до чего человека довели…

Они сидели в кабинете Виктора Гоголева, когда неожиданно появился сам хозяин. Думали, что он до конца дня будет где-то около Зинченко.

Турецкий успел ознакомить Грязнова и Олега Левина с новыми материалами, а сам с большим удовольствием просмотрел «куклу», изготовленную Олегом для господина Латникова, буде тот пожелает ознакомиться с материалами следствия. Ловкий парень. Так все сложил, что сам черт ногу сломит, пока докопается до сути. Но Александр Борисович в глубине души сомневался, что этот, мягко выражаясь, дайджест когда-нибудь пригодится. Да и Латников, вероятно, в связи с прошедшими событиями, и сам забыл о своей просьбе. Оказалось, все не так.

Вошедший Гоголев выразил полнейшее удовлетворение оттого, что вся компания в сборе. Затем он передал Турецкому недовольство господина заместителя министра, а возможно, уже и. о., ибо в последнее время как-то принято сперва принимать решения и только потом думать, верные ли они, – так вот, Валентин Евгеньевич, несмотря на свой траурный вид, успел выразить личное неудовлетворение по поводу того, что материалы расследования, вопреки обещанию господина Турецкого, до сих пор к нему не доставлены.

– А ты не хотел ему сказать, что вот уже сутки вся бригада не покладая рук пашет, готовясь положить дело пред светлые очи? – иронически прищурился Турецкий.

– А то! Но ихняя светлость выразила тут же следующее недовольство: на этот раз уже по поводу отсутствия того же господина Турецкого на встрече в Пулкове. Мол, порядок все-таки надо уважать.

– Это что же, может, он рассчитывал одним махом положить не только собственного начальника, но еще и сукиного сына следака, который явно ему портит кровь? – Турецкий в своем предположении был неподражаем.

Однако смеха не вызвал.

– Ты бы не острил, – заметил Грязнов. – Он не интересовался, часом, где Саня?

– Это был первый его вопрос. Но я тактично ответил, что следователь расследует. Ездит, ищет, вынюхивает, допрашивает, протоколирует – словом, собачья работа. Ответ не удовлетворил. И я выслушал короткое назидание, что руководитель следственно-оперативной группы должен быть на месте, а вот оперы и следователи – члены группы должны бегать высунув языки, тогда и будет должный порядок. Я учел.

– А он? – спросил Грязнов.

– Пожал плечами и отвернулся. Думаю, уже забыл обо всем.

– Ничего он не забыл, – возразил Турецкий. – И напомнит в самое ближайшее время, поскольку наше расследование для них, я имею в виду Латникова, Алексеева и иже с ними, вопрос жизни и смерти. И я все больше в этом, ребята, убеждаюсь. Дай бог, чтоб ошибался. Но боюсь прав… И в связи со сказанным предлагаю такой вариант. Во сколько вечер-то у Зинченко?

– В шесть, во дворце. А что? Мы там уже все углы обнюхали. Повсюду наши люди стоят. А потом, у нее есть охрана, парочка бодигардов. Чистые бультерьеры.

– Були, как вам всем хорошо известно, кидаются на врага, когда они его видят. А если не видят? Какая от них польза? Вы сегодня заметили стрелка? Нет. А он не только видел вас всех, но и смог выбрать ту мишень, которая была ему заказана. Ни хрена там ваши були не сделают. Я поеду.