Стюарт Вудс - Лос Анжелес Таймс

— Норман, вы едете со мной?

— Да, конечно. Мы можем хоть чем-нибудь помочь Аманде.

Все были готовы разойтись, но тут один из детективов потянул Майкла назад.

— Вы меня помните, мистер Винсент?

— К сожалению, нет.

— Меня зовут Холл. Я был партнером Рика Ривера. Мы виделись, когда мы приходили к вам по делу об убийстве Мориарти.

— А, теперь вспомнил.

— Люди, окружающие вас, либо погибают, либо попадают в ужасные ситуации.

— Прошу прощения?

— Мориарти умер сразу же после того, как встретился с вами. Рик умер после того, как стал работать у вас. И Рик никогда не употреблял наркотики. А теперь вот эти двое.

— К чему вы клоните, детектив?

— Вся беда в том, что я никуда не клоню, — сказал Холл. — Но я хочу, чтобы вы знали, что я еще возникну на вашем горизонте. Рик был моим другом и…

— С меня достаточно, — прервал его Майкл. — Вы пытаетесь утверждать, что я имею отношение ко всему этому, но вы заблуждаетесь. Вы лучше делайте свою работу и выясните, что я не кто иной, как невинный свидетель. А эта студия имеет немалое влияние на администрацию нашего города.

С этими словами Майкл повернулся и вышел из комнаты.

Майкл и Аманда сидели в углу большой солнечной больничной палаты, где лежал Лео Голдмэн. Гелдорф ожидал Майкла снаружи. Лео лежал на спине, с забинтованной головой, его левый глаз был раскрыт и смотрел на них.

— Не могу в это поверить, — сказала Аманда. Она уже достаточно хорошо владела собой с учетом только что происшедшего.

— Так что случилось в его кабинете?

— Лео спорил с Джонсоном. Он вытащил пистолет из ящика стола и приложил дуло к виску. Джонсон заявил, что уже не раз видел подобные штуки. Он попросил Лео опустить оружие и прекратить вести себя, как малое дитя. Тогда Лео выстрелил в Джонсона и приставил пистолет к своей голове. Я попытался помешать ему, схватил его за руку, но тут раздался выстрел.

— Джонсон с Гелдорфом сообщили ему, что он больше не глава студии?

— Да.

— Знал ли ты, что это должно произойти?

— Вчера меня пригласили на собрание. Я защищал Лео, как только мог. Я назначил встречу с ним как можно раньше, чтобы, после его возвращения из Нью-Йорка, предупредить о том, что они задумали, а тут как раз явились Джонсон с Гелдорфом.

— Худшее из всего, что произошло, это то, что он выживет, но превратится в растение, — сказала Аманда. — Уж поверь мне, лучше бы ему умереть.

— Аманда, ты вовсе не обязана искусственно поддерживать его в таком состоянии.

— Не волнуйся, не буду. Она заплакала.

— Ну, не надо, не надо, — утешал он ее. — Не плачь. Он не чувствует боли.

— Я плачу не потому. Я плачу, потому что сейчас вот тут единственное, о чем я способна думать, это как я хочу тебя.

Майкл оглядел больничную палату. Совет директоров Центуриона в полном составе собрался возле постели Гарри Джонсона, а сам виновник, с загипсованной рукой, посвящал всех в детали.

— Итак, — с гримасой боли произнес он, — вы все слышали от Нормана и Майкла о том, что вчера произошло в офисе Лео. Сейчас мы должны заняться проблемами нашего бизнеса, и я хочу, чтобы мы незамедлительно приступили к делу, поэтому я принял сильнодействующее болеутоляющее. Норман, вы подготовили предложение?

Гелдорф кивнул.

— Я предложил Совету директоров назначить Майкла Винсента президентом и главой кинокомпании Центурион Пикчерс со всеми соответствующими полномочиями, а зарплата и бенефиты будут урегулированы в порядке переговоров между представителями совета и мистером Винсентом.

— Итак, ставим вопрос на голосование?

— Да, — откликнулся один из присутствующих.

— Кто «за»? Все подняли руки.

— Кто «против»?

Молчание.

— Майкл, примите наши поздравления, — сказал Джонсон. — А теперь, если у нас нет никаких других срочных дел, Совет распускается. Сестра!

В палату вошла медсестра с подносом, на котором лежал шприц, наполненный обезболивающей жидкостью, и люди стали расходиться.

В коридоре Майкл стал принимать поздравления от членов Совета в связи с избранием, а потом, когда они разошлись, он пошел по коридору в сторону палаты Лео.

Майкл вошел и приблизился к кровати. Казалось, Лео не изменился за прошедшие сутки, но единственный уцелевший глаз был закрыт. Он раскрыл его.

— Привет, Лео, — мягко произнес Майкл.

Глаз Лео быстро моргнул.

— Только что был собран Совет. Они выбрали меня твоим преемником.

Лео вновь моргнул.

Майкл склонился над ним и вперился в его здоровый глаз. Тот светился разумом.

— Лео, если ты понимаешь, моргни один раз.

Тот моргнул один раз. Стало быть, он был в полном сознании.

— Я хочу задать тебе несколько вопросов. Моргни один раз, если «да», и два раза, если «нет».

Лео моргнул раз.

— Ты чувствуешь боль?

Лео моргнул один раз.

— Хочешь, я вызову медсестру?

Лео моргнул дважды.

— Ты способен двигаться?

Лео моргнул дважды.

— Ты можешь говорить?

Лео моргнул дважды.

— Хочешь видеть Аманду?

Лео моргнул дважды.

— Хочешь, чтобы я оставил тебя одного?

Лео моргнул дважды.

— Ах, если бы я мог спросить у тебя, чего ты хочешь! Но не беспокойся, через какое-то время тебе станет лучше.

Лео моргнул дважды.

Майкл уставился в его глаз. — Ты не считаешь, что тебе не станет лучше?

Лео моргнул дважды.

— Лео, ты хочешь продолжать жить, как сейчас?

Лео моргнул дважды.

— Хочешь, чтобы я помог тебе?

Лео моргнул один раз.

Майкл подошел к двери и выглянул в коридор. Там никого не было. Он вернулся к постели своего бывшего босса и огляделся по сторонам. Из носа Лео торчала кислородная трубка. Из капельницы в организм больного поступал питательный раствор. Если он вытащит трубки, это непременно заметят. Он осторожно приподнял голову Лео и вынул подушку, а затем вновь склонился над больным.

— Лео, ты действительно этого хочешь?

Тот моргнул один раз.

— Лео, я хочу поблагодарить тебя за все, что ты сделал для меня.

Лео моргнул один раз.

— Хочу тебя заверить, что с Амандой будет все хорошо.

Лео Моргнул один раз.

— Прощай, дружище.

Лео моргнул один раз и его глаз наполнился влагой. Слеза медленно потекла к его уху.

Майкл положил подушку на лицо несчастного и мягко надавил. Глядя на часы, он подождал три минуты и убрал подушку. Он приложил пальцы к шее Голдмэна и убедился в отсутствии пульса. Тогда он поднял голову Лео, подложил под нее подушку и вышел из палаты. Никто не видел, как он уходил.

И впервые с тех пор, как он был маленьким мальчиком, Майкл не сумел сдержать слез.

Майкл стоял на подиуме в битком набитом зале и произносил прощальную речь.

— Мне не довелось знать Лео Голдмэна столь долго, как многим из вас, но я считал его своим близким другом. Меня просили обрисовать вам его с профессиональной стороны как человека кино, и вот мое мнение.