Хеннинг Манкелль - На шаг сзади

– Это точно? – спросил Валландер.

– Конечно нет. Я просто так думаю.

– Давайте не будем гадать, – сказал он. – Тем более что это не так важно – во что они вырядились. Важнее другой вопрос – зачем ? Но до этого мы еще не добрались.

Он оглядел комнату.

– Фото женщины лет сорока. Фото группы молодых людей в старинных костюмах. Одна из них – Астрид Хильстрём. Она исчезла в ночь Иванова дня. Хотя, конечно, не исключено, что она вместе с двумя другими путешествует по Европе. Это наш исходный пункт. Я нашел эти снимки в тайнике у Сведберга, которого убили. Но начнем мы все же с событий Иванова дня.

У них ушло не меньше трех часов, чтобы просмотреть все материалы. Надо было сформулировать новые вопросы и распределить обязанности так, чтобы как можно скорее на эти вопросы ответить. Через два часа Валландер предложил устроить короткий перерыв. Все, кроме Лизы Хольгерссон, сходили за кофе, после чего продолжили заседание. Контуры следствия постепенно прояснялись. В четверть одиннадцатого стало ясно, что дальше двигаться некуда.

Лиза Хольгерссон в основном молчала. Собственно, она почти всегда молчала на оперативных совещаниях. Она слишком уважала опыт и знания коллег.

Но сейчас она попросила слова.

– Что могло случиться с этими ребятами? – спросила она. – Прошло уже много времени, два с половиной месяца, любой несчастный случай давно бы уже выплыл так или иначе.

– Я не знаю, – сказал Валландер. – Я думаю, что и в самом деле что-то случилось только по одной причине – мать говорит, что открытки, посланные ей, подделаны. Мотив подделки совершенно непонятен. Зачем подделывать открытки?

– Чтобы скрыть преступление, – неожиданно сказал до этого почти все время молчавший Нюберг.

Стало тихо. Валландер внимательно посмотрел на Нюберга и медленно кивнул.

– И не просто преступление, – сказал он. – Исчезнувшие люди или возвращаются, или исчезают навсегда. Поэтому за этими открытками может стоять только одно. Мне, во всяком случае, ничего иного в голову не приходит – их подделали для того, чтобы скрыть, что Буге, Норман и Хильстрём давно мертвы.

– И еще один вывод, – сказала Анн-Бритт. – Тот, кто посылал открытки, прекрасно знает, что произошло на самом деле.

– И не только это, – добавил Валландер. – Он не просто знает, что произошло, он их и убил. Преступник знает их имена и домашние адреса, умеет имитировать их почерк.

Он готовил окончательный вывод.

– Эти подделанные открытки ведут нас к убийству. Есть все основания думать, что эти трое ребят стали жертвой спланированного и хладнокровного убийства.

В комнате воцарилось тяжелое молчание. Валландер знал уже, что скажет, но выжидал, может быть, у кого-то есть иные соображения.

В коридоре кто-то громко засмеялся. Нюберг звучно высморкался. Ханссон уставился на стол, Мартинссон барабанил пальцами по столу. Анн-Бритт и Лиза Хольгерссон молча смотрели на него. Мои союзницы, подумал Валландер.

– Будем рассуждать, – сказал он наконец. – Попробуем представить себе все возможные версии. Одна из них очень неприятна и даже трудновообразима. Но мы не можем умалчивать о роли Сведберга в этой истории. Мы знаем, что у него была фотография Астрид Хильстрём с друзьями, мы знаем, что он почему-то хранил ее в тайнике. Мы также знаем, что он втихомолку занимался этими ребятами. Правда, что именно заставляло его это делать, мы не знаем. Ребят по-прежнему нет, а Сведберг убит. Это мог быть обычный взлом, но не исключено, что кто-то что-то искал. Может быть, именно эти фотографии. Но есть и еще одна возможность, и мы не имеем права о ней забывать – Сведберг сам был как-то замешан в этой истории.

Ханссон с силой швырнул ручку на стол.

– Этого не может быть! – сказал он с возмущением. – Нашего ближайшего сотрудника зверски убили. Мы сидим здесь и пытаемся додуматься, кто это сделал. А ты говоришь, Сведберг сам был замешан в преступлении, может быть, еще более тяжком.

– Именно так мы и должны рассуждать, – жестко сказал Валландер. – Это одна из версий.

– Ты, конечно, прав, – сказал Нюберг, – как это ни тяжело. Но после той истории в Бельгии никто не гарантирует, что подобное не может случиться и у нас.

Нюберг знал, о чем говорит. Расследование дела группы бельгийских педофилов, насиловавших и убивавших малолетних детей, показало, что банда укоренилась и в политических, и в полицейских кругах. Пока еще не все было ясно, но никто не сомневался, что в процессе расследования вскроются еще более чудовищные факты.

Он кивком попросил Нюберга продолжать.

– Мне непонятно, – сказал тот, – какова роль во всей истории этой женщины, Луизы.

– И никому не понятно, – сказал Валландер. – Нам надо сейчас идти вперед как можно более широким фронтом и попытаться получить ответ на самые важные вопросы. Один из таких вопросов – кто эта женщина.

С тяжелой душой они распределили задания. Всем было понятно, что работать придется круглые сутки. Лиза Хольгерссон обещала выделить для следственной группы еще несколько человек.

В половине одиннадцатого они разошлись, договорившись еще раз собраться к вечеру. Мартинссон уже звонил жене и объяснял, что он не сможет сегодня пойти в гости. Валландер сидел неподвижно. Ему хотелось в туалет, но он чувствовал себя таким усталым, что не мог подняться. Охота началась, подумал он. Каждое расследование убийства – это как прочесывание леса. Только ищем мы не заблудившегося в этом лесу. Мы ищем ясность.

Он знаком попросил Анн-Бритт задержаться. Когда они остались одни, она прикрыла дверь – тоже по его просьбе.

– Хотелось бы услышать твое мнение, – сказал он.

– Кое о чем я даже думать не хочу.

– И никто не хочет. Несколько часов назад Сведберг был для нас близким сотрудником, зверски убитым неизвестным преступником. Теперь вся перспектива изменилась. Теперь может оказаться, что он и сам как-то замешан в еще худшем преступлении.

– Неужели ты так считаешь?

– Нет. Но я должен проверить и эту, на первый взгляд совершенно немыслимую версию.

– А что могло случиться?.

– Это я и хотел у тебя спросить.

– Ясно, что между Сведбергом и пропавшими есть какая-то связь.

– Не так. Есть связь между Сведбергом и Астрид Хильстрём. Пока ничего другого мы не знаем.

Она кивнула:

– Ты прав. Сведберг и Астрид Хильстрём. Дочка беспокойной мамы.

– А что ты видишь еще?

– Я вижу, что мы не знали Сведберга. Он был не таким, как мы о нем думали.

Валландер прицепился к ее фразе.

– А как мы о нем думали?

Она подумала, прежде чем ответить:

– Мы думали, что он такой, каким казался.

– А каким он казался?

– Доступным, открытым. Надежным.

– То есть он вдруг оказался недоступным, замкнутым и ненадежным? Ты это имеешь в виду?