Айзек Адамсон - Разборки в Токио

Несколько изгибов и поворотов, и мы опять оказались у лифта-ловушки. Лысый нажал кнопку, и мы стали ждать. Через несколько мгновений над нами началась какофония, будто больной зверь спускался с небес, визжа все громче, пока визг не перешел в оглушающий рев, от которого отключались все остальные мысли и ощущения. С грохотом перкуссии лифт остановился перед нами, и дверь, немного посопротивлявшись, открылась. Лысый жестом поманил меня внутрь. Эх, я бы все отдал за лестничный пролет.

Лысый последовал за мной, и двери начали закрываться. Они почти захлопнулись, и тут в клаустрофобный ящик проникла крошечная ручка.

– Подождите! – умоляюще проговорил голосок. Лысый нажал кнопку на панели управления, и дверь снова расползлась.

Нас догнали племянницы в тех же броских малиновых кимоно. Племянницы, как обычно, хихикали. Жизнь явно прекрасна, если ты маленькая девочка. Ну, судя по всему.

– Что случилось, пончики вы мои сладенькие? – спросил лысый.

– Дядя сказал, чтобы этот странный человек взял с собой вот это, – сказала одна, а другая протянул а, ручку и передала ему видеоигру. Лысый осмотрел игру и расплылся в улыбке.

– Блеск, – сказал он. – Большое спасибо. Суперфантастика! – Девчушки рассмеялись и умчались прочь. Дверь лифта с визгом захлопнулась.

– Вы же знаете, как с этим обращаться? – спросил лысый, впихивая видеоигру мне в руки.

Я осмотрел прибор: может, простая карманная видеоигра умеет превращаться в оружие шокового действия, инфракрасный прибор, хоть что-нибудь посерьезнее видеоигры? Никакого скрытого устройства я не нашел.

– И для чего эта штуковина? – спросил я.

Лысый нахмурился:

– Вы не знаете? А я-то думал, вы продвинутый и все такое. – В голосе пробивалась паника.

– Вроде видеоигра.

– Очень хорошо, – сказал он с заметным облегчением. – Это «Геймбой».

– И для чего он?

– Для видеоигр, – в голос опять вкралась тревога. Лифт тронулся, и, пока мы неслись вверх к выходу на поверхность земли, стоял сплошной шум.

Я внимательно рассмотрел мужчину, лишь когда мы вышли из здания посреди типичного безымянного района Токио. И как я раньше не заметил?

Лысый был Человеком в Шляпе – только без волос, усов и даже бровей. Мы прошли к его машине «ётаё РЗ-5», припаркованной под табличкой ТОЛЬКО ДЛЯ ____________________.

Все сходится. Я подождал, пока мы сядем в автомобиль, и спросил:

– Вы проиграли пари или как? – когда он знаком велел мне пристегнуться.

Может, он не понял, о чем я, или пропустил мимо ушей. Я не отставал:

– Волосы. Проблемы?

– Просто их надо было сбрить.

– И брови с усами тоже?

– Да.

Мы промчались по переулкам и, опасно сманеврировав, влились в поток движения. Я вспомнил, что Человек в Шляпе, когда у него были волосы, носил еще очки, и понадеялся, что они были просто бутафорией, потому что сейчас он их не надел.

– Куда мы едем? – спросил я. Вообще-то я не ожидал, что он ответит.

– Нужно отвезти вас в безопасное место. Теперь полиция вряд ли про вас забудет. Вы наворотили дел. – Он покачал головой.

Я мог бы ему напомнить, что это они выкрали меня из тюрьмы и похитили полицейского. Или что я оказался в тюрьме только потому, что меня допрашивали по поводу убийства, которое, скорее всего, они и совершили. И тем не менее он был прав. Дел я наворотил.

– Какое сегодня число? – спросил я. Я уже которые сутки не видел ни газет, ни телевидения.

– Двадцать третье.

Сегодня финальные бои по спаррингу среди юниоров-инвалидов на международном чемпионате по боевым искусствам. Я пропустил почти весь турнир, завтра он закончится. Может, легендарный Учитель Ядо явился лично, чтобы вручить приз по ката. Или, может, там вовсю бушевал скандал из-за слухов, что Йоко Ториката переспала с судьями. Кто знает? Со мной же приключилась история, не связанная с турниром, – история, в которую никто не поверит и которая не имеет конца. И пока не случилось ничего такого, что развлечет «Молодежь Азии».

Я вспомнил первый день турнира. Как будто другая жизнь.

– Вы играете в гольф? – спросил я, вспомнив условия, которые он мне когда-то предлагал.

– Не часто. – Он пожал плечами. – Когда есть возможность.

Это был, наверное, первый прямой ответ, который я от него получил. Я решил не искушать судьбу дальнейшими вопросами. Вместо этого я стал размышлять о своих скромных пожитках, оставленных в токийском городском полицейском участке. Бумажник, регистрационная карточка иностранца и паспорт. Часы, подаренные другом из «Сейко». Они были прототипом, остались от неудавшегося эксперимента под названием «Апокалипсис-2000» – оборудованные встроенным мобильным мини-телефоном, системой глобального позиционирования, счетчиком Гейгера, кардиомо-нитором, «Тетрисом» и кучей других наворотов, которыми я никогда не пользовался. Моя испытанная папка-гармошка с вырезками для непросветленных. Записная книжка с путаными записями, которые потом будут переработаны в журнальные статьи. И фото Сато и Флердоранж. Копы, наверное, озадачатся, но допросить им будет некого. Мужчина мертв, а женщина исчезла.

И кроме того, у копов остался мой пейджер. А значит, любой, кто попытается со мной связаться, попадет на них, и его тоже втянут в этот бардак. Набико – почти наверняка. Может быть, Хиро Бхуто и, вероятно, мама Маюми. Может, мой редактор в Кливленде и даже Сара. Они, вероятно, обескураженно покачают головами – мол, ну вот, опять влип.

Я надеялся, что все так и будет. Надеялся, что они сочтут это очередным злоключением их кудесника слова и любимца молодежи, вечно ищущего приключений на свою задницу. Ибо узнай они, во что я действительно на этот раз вляпался, тут же забьют тревогу и соберут ватагу репортеров, чтобы меня «спасать». А это ничего не даст.

Я попытался набросать разные сценарии, но трудно представить, что происходит в родном офисе. Никогда Кливленд не казался таким далеким.

Человек в Шляпе слился с машиной, а машина – с дорогой. Не успели мы выехать на автостраду, как другие машины засвистели мимо задом наперед, будто стояли на ленте транспортера с турбонаддувом, а мы мчались, обгоняя их, резко лавируя, точно боксер, уходящий от смертельных ударов. Казалось, Человек в Шляпе знал, когда полоса сбросит скорость, и секунды за три до этого ловко переходил на ту, что быстрее. А затем опять, набирая скорость, переходил на следующую, и при этом даже головы не поворачивал. Я был поражен.

– Где вы научились так водить? – спросил я, перекрывая рев остающихся позади автомобилей.

– Академия агрессивного вождения «Ётаё». – Он ухмыльнулся.

– Ни хрена себе.

– Выпуск восемьдесят первого года, – сказал он и показал левую руку с выпускным кольцом. Не успел я прочитать гравировку, как он опять положил ладонь на рычаг переключения скоростей. Несколько раз перевел рычаг, и автомобиль рванул сквозь дорожное движение, как накокаиненная мышь в лабораторном лабиринте. Ни один коп в мире его не догонит, а ведь машина – развалюха. Тут задумаешься.