Эдди Шах - Манчестер Блю

– Почему это? Я помог вам.

– Вы подставили его.

– О да, – саркастически сказал Соулсон. – Мы затащили его, раздели и сунули в постель к другому педику. – Видя, что ей это неприятно, он продолжал наносить удары. – Второй – двадцатилетний студент. На нем был женский пояс и туфли на высоких каблуках. Кстати, ваш муж был мужчиной.

Она поняла, что он затеял, и лицо ее исказилось ненавистью.

– Где он сейчас? В каком-нибудь полицейском участке?

– Нет. Мы отпустили его.

– Мы?

– Прибывшие на место полицейские узнали его по фотографии и водительским правам. – Он придвинул Спенсер фотографию и права. Та, не глядя, схватила их и сунула в сумку. – Они оставались там, пока он не пришел в чувство. Возможно, он уже дома.

– Вы отпустили его не из-за каких-то благородных побуждений. На вас это не похоже.

– Я здесь ни при чем. Это ребята, которые его обнаружили. Скажем так, они всегда защищают своих. Поскольку вы возглавляете Комитет по делам полиции, они считают вас своей.

– Держу пари, теперь вы своего не упустите, а, Чарльз Соулсон?

Он пожал плечами. Бессмысленно отрицать очевидное.

– Попросите его в дальнейшем вести себя более пристойно. В следующий раз все может обернуться не столь благополучно.

– Я поступаю так, а не иначе потому, что уверена в своей правоте. Я все равно продолжаю считать, что вы плохой начальник полиции.

– Вы имеете право на свое мнение.

– Вы никогда не пытаетесь смотреть на вещи с другой стороны. Вы бездушная машина. Живете только по инструкции. Если вы хотите быть хорошим начальником полиции, то должны обладать более широким кругозором. У нас полно бедных, особенно в Мосс-Сайде. Обыкновенные трудяги, отнюдь не все они наркоманы и сутенеры. Только для вас это ничего не значит, для вас главное – закон. И он должен соблюдаться, несмотря ни на какие человеческие слабости.

– Не я превратил Мосс-Сайд в рай для торговцев наркотиками.

– Может быть, не вы, но и не те тысячи его обитателей, которые живут как нормальные люди.

– Против них я ничего не имею.

– Но именно они страдают. Вы позакрывали все клубы, даже молодежные, потому что там якобы распространяют наркотики. Вы толкаете детей и их родителей на улицы. Порядок в городе вы поддерживаете дубинкой и ничего не хотите понимать. Для вас существует только правый и виноватый, белое и черное. Вы не видите серого, хотя именно тут обитает большинство из нас. Какой смысл потрясать Библией, если люди боятся выйти на улицу? Вы действуете исключительно по инструкции, вас не волнует общество, только полиция. Вот за что я вас не люблю, Соулсон.

– Почему бы вам не отправиться к своему мужу? – спросил он, желая закончить разговор.

– У него, как и у каждого, есть свои пороки. Мы должны уживаться с ними. Интересно, что стряслось с вами? Почему вы не способны ни любить, ни понимать? Что вас сделало таким, бля, положительным? Видимо, где-то когда-то кто-то вас крепко обидел.

Она встали и вышла из комнаты.

Он остался сидеть, остановив взгляд на захлопнувшейся двери.

При всей своей антипатии к ней он признавал, что в ее словах была доля правды. Где-то он сбился с пути и теперь не знал, как снова выйти на торную дорогу.

Клуб «Голубая лагуна»

Фоллоуфилд

Манчестер

– Хочешь заработать? – спросил китаец Дейла Ричардсона.

Ричардсон усмехнулся. Это его территория, он здесь промышляет и уже привык к этому странному типу, торговцу наркотиками, который всегда пытался их всучить по завышенной цене. Иногда они даже брали у него товар, чтобы потом продать подороже, когда того не было поблизости.

– А что у тебя есть? – спросил он.

– Порошок.

– Сколько?

– Сколько надо?

– Давай кило, – пошутил Ричардсон.

– Отлично. Если толкнешь его для нас.

– Хорош пиздеть. – Ричардсон сразу посуровел.

– Серьезно, – сказал китаец. – Я часто тебя здесь вижу. Отдам кило за пятнадцать тысяч. Оптом.

Ричардсон ухмыльнулся. Парень сам не знает, что говорит.

– Обалдел? Никто не продает оптом меньше чем за тридцать кусков.

– Сам знаю. И знаю, что ты здесь промышляешь. Все равно, это моя цена.

– Покажи.

– Пойдем. – Китаец скользнул за угол, подальше от посторонних глаз, и из кармана куртки извлек большой прозрачный целлофановый пакет. Коснувшись содержимого пакета указательным пальцем, Ричардсон попробовал его на язык. Порошок имел вкус кокаина.

– Откуда это у тебя?

– Наши достали. Потом будет намного больше.

– За пятнадцать кусков?

– Мы не жадные. – Китаец сунул пакет в карман.

– Ты можешь поиметь намного больше.

– Мы хотим, чтобы все брали только наш порошок.

– С какой стати я должен продавать ваш товар и получать меньше?

– Почему меньше? Твой доход останется прежним. Мы тоже в выигрыше. А товар у тебя будет нарасхват потому, что дешевле больше нигде нет.

– Слушай, ты нарываешься на неприятности. – Тон Ричардсона стал угрожающим. – Даже если ты имеешь товар, эта территория принадлежит не вам. Тебе этого так не оставят.

– Взгляни-ка вон туда, возле стойки. – Китаец показал на угловой столик, за которым сидели трое его земляков. – И не вздумай. Они вооружены. И стреляют ничуть не хуже ваших. Так что не хер здесь выступать. – Он собрался уходить, но повернулся: – Запомни. Мы вступаем в игру и цены устанавливаем сами. Если ты настолько туп, что возьмешь товар у кого-то еще, дело твое. Но кто-нибудь все равно наводнит этот клуб дерьмом подешевле. Так что советую, пока не поздно, выбирать. – Он улыбнулся. – Иначе сваливай и приобретай лоток с хот-догами у Олд Трэффорда. Потому что с этого момента тебе не остается ничего иного.

Китаец пошел к своим друзьям, а Ричардсон бросился к телефону.

– Мне нужен Стэш, – сказал он в трубку. Выбора не было. Он видел, как поступал Парас с другими торговцами, и не хотел, чтобы тот раскроил ему лицо своим кастетом. Нет, он обо всем сообщит в надежде, что банда «Найлас» о нем позаботится.

В ту ночь Максвеллу поступило шесть звонков из различных районов города. Группа китайцев получила большую партию кокаина и пыталась сбыть его в Манчестере. Причем по цене значительно ниже, чем за товар из Мосс-Сайда. Единственной хорошей новостью было то, что один из китайцев арестован полицией за торговлю наркотиками.

Максвелл позвонил Кону Бурну.

– Это, зараза, тот янки, с которым встречалась Шерон.

– Возможно. Давай выясним наверняка.

К Абдулу Парасу они пришли с готовым планом. Узнав новость, тот, естественно, вышел из себя и грозился перебить всех китайцев. Когда он наконец утих, Бурн рассказал ему о плане. Признав его разумным, Парас согласился и только настаивал на том, что он лично должен заключить сделку с человеком, заварившим всю эту кашу.