Лорел Гамильтон - Арлекин

–Ты не смогла бы залечить это менее, чем за… двенадцать часов. Ты одна из них?

–Ты говоришь об оборотнях? - спросила я.

–Да. - Он прошептал это, будто это была тайна. Он вел ладонью вдоль моего живота, исследуя следы когтей.

–Нет.

Он вел рукой вдоль моих шрамов, пока не коснулся того места, где они огибали пупок.

–Меня они изуродовали. Я чувствую себя хреново. А ты вылечилась. - Он повел ладонью вдоль изгиба моей талии, туда, где шрамов не было. Его ладонь легла на мою талию, и она была довольно большой. Этот жест заставил меня насторожиться. Единственным человеком, у которого были настолько же большие руки, был Ричард. Было что-то неправильное в том, что эти громадные ладони принадлежали Питеру. Все это заставило меня отстраниться и дать краю майки свободно прикрыть мой живот.

Его смутил не мой жест. Теперь я поняла, что не должна была позволять ему касаться меня настолько интимно. До этого момента меня ничего не смущало.

Он убрал руку и опять покраснел бы, если бы не кровопотеря.

–Извини, - пробормотал он, стараясь не смотреть на меня.

–Ничего страшного, Питер. В этом нет ничего постыдного.

Он бегло взглянул на меня своими карими глазами.

–Если ты не ликантроп, как ты смогла так быстро вылечиться?

По правде, скорее всего это было связано с тем, что я человек-слуга Жан-Клода, но с тех пор, как Дольф узнал об этом, мне расхотелось делиться этой новостью с людьми.

–Я носитель четырех штаммов ликантропии. Пока что я не перекидывалась, но в крови у меня они есть.

–Но врачи говорили мне, что нельзя получить более одного штамма ликантропии. В этом смысл вакцины. Два различных вида ликантропии убивают друг друга… - Он осекся в конце и постарался дышать ровнее, будто для него это было слишком тяжело.

Я погладила его по плечу.

–Не говори, если это причиняет боль, Питер.

–Мне сейчас все причиняет боль. - Казалось, он попытался сесть в кровати, потом остановился, видимо, потому что эти попытки тоже причиняли боль. Он всматривался в меня, и его лицо было бледной тенью того лица двухлетней давности. Ребенок, которого я тогда встретила, все еще был там, и он там и останется. Это заставило сжаться что-то внутри меня. смогла бы я когда-либо навещать вот так Питера в больнице? Думаю, что посещение Эдуарда точно было на грани с фантастикой. Мы никогда не навещали друг друга. Не настолько мы были друзьями.

–Я знаю, что тебе очень больно, Питер. Я не всегда так быстро выздоравливала.

–Мика и Натаниэл рассказали мне о вертиграх и ликантропах.

Я кивнула, потому что не знала, что еще можно на это сказать.

–Они в этом понимают.

–Они все излечиваются с такой скоростью, как ты?

–Нет, некоторые. Кто-то быстрее, кто-то медленнее.

–Быстрее, - повторил за мной он. - Неужели?

Я кивнула.

В его глазах появилось что-то, недоступное мне для понимания.

–Циско не выжил.

А. Вот в чем дело.

–Нет, не выжил.

–Если бы он не бросился между мной и той… тигрицей, я был бы мертв.

–Вероятнее всего, раны, от которых Циско тебя спас, были бы смертельными.

–Ты не будешь спорить насчет этого. Скажешь, что это была не моя вина.

–Это не твоя вина, - повторила я.

–Но он сделал это, чтобы спасти меня.

–Он сделал это, потому что посчитал, что мне нужен хотя бы один живой охранник. Он сделал это, чтобы дать нам время дождаться помощи. Он сделал свою работу.

–Но…

–Я была там, Питер. Циско выполнял свою работу. Он не жертвовал собой, чтобы спасти тебя. - Я не была полностью уверена в том, что говорю, но продолжила. - Я не думаю, что он вообще был бы готов пожертвовать собой. Ликантропы обычно так легко не умирают.

–Легко? Ему перервали горло.

–Я видела двоих вампиров и нескольких оборотней, которые смогли вылечиться от такой же раны.

На его лице читалось недоверие.

Я положила руку на грудь и выдала клятву бойскаута. Это заставило его улыбнуться.

–Ты ведь никогда не была бойскаутом.

–Я даже герлскаутом не была, но это не значит, что я говорю неправду. - Я улыбнулась, надеясь, что это заставит и его тоже продолжать улыбаться.

–Вылечить такую рану было бы сложно.

Я кинула.

–Сложно, но не для всех. Есть некоторые положительные моменты в том, чтобы быть оборотнем.

–Мика рассказал мне о некоторых из них. Он и Натаниэл ответили на большую часть моих вопросов.

–Они это могут.

Он посмотрел мимо меня на дверь. Я не стала проверять, куда он смотрит. Мика и Натаниэл постарались предоставить нам максимум уединения, не выходя из комнаты. Они присутствовали на протяжение всего нашего разговора. Черри вышла. Я не слышала, как она уходила.

–Врачи настаивают на вакцине, - сказал Питер.

Я посмотрела на него.

–Это их мнение.

–А что сделала бы ты? - спросил он.

Я покачала головой.

–Если ты достаточно взрослый, чтобы спасать меня, то ты и вполне вырос, чтобы принимать такие решения самостоятельно.

Его лицо изменилось, не то чтобы он вот-вот заплакал бы, но было в этом что-то совершенно детское. Все подростки так умеют? Сначала ты кажешься взрослым, а в следующее мгновение выглядишь маленьким ребенком.

–Я всего лишь спросил, что ты думаешь.

Я покачала головой.

–Ответ на этот вопрос очень нужен Эдуарду, хотя должен был бы волновать твою маму. Эдуард говорит, что она бы выбрала вакцину.

–Она так и поступила бы. - Он сказал это с угрюмым видом. Когда ему было четырнадцать, он был очень капризным, видимо ничего не изменилось. Я задумалась, как Донна справляется с этим новым, взрослым Питером.

–Я скажу тебе тоже, что сказала Эдуарду: я не собираюсь вообще высказывать свое мнение.

–Мика говорит, что скорее всего у меня нет ликантропии, а значит и вакцина мне не нужна.

–Он в чем-то прав.

–Он сказал, что вакцина помогает в пятидесяти пяти процентах случаев, остальные сорок пять все равно становятся оборотнями. Они получают ликантропию из-за вакцины, Анита. Если я соглашаюсь на вакцину и она сработает, то это значит, что я останусь человеком и от меня все отстанут.

–Я и не знала о статистике, но зато ее знает Мика.

–Он говорит, что это его работа - знать.

Я кивнула.

–Он делает свою работу в коалиции так же тщательно, как мы с Эдуардом свою.

–Натаниэл сказал, что он неклассический танцор, правильно?

–Да, это так, - ответила я.

Он понизил тон почти до шепота, чтобы спросить.

–Т.е. он стриптизер?

–Да, - снова ответила я, стараясь не улыбаться. Со всем бардаком в его жизни он еще и отмечает, что мой парень стриптизер. Тогда я подумала, что может он не знает, что Натаниэл мой парень. Нет, мы ведь поцеловались, когда я вошла. Но в том объятии участвовала и Черри. О, черт, сейчас не время копаться в моей личной жизни.