Майкл Коннелли - Теснина

Вскоре она увидела его. Вертолет кружил впереди и правее ее. Она продолжала движение и, доехав до бульвара, еще раз повернула направо. Выяснилось, что в небе целых два вертолета! Один – совсем низко, другой повыше. Оба красного цвета, с белыми буквами на фюзеляже. И буквы – не аббревиатуры какой-нибудь радиостанции или телевизионного канала. Написано четко – ФОЛА: Федеральный округ Лос-Анджелес.

Впереди был мост. Рейчел видела, как люди выходят из машин под дождь, дружно устремляются к перилам и смотрят куда-то вниз.

Она подъехала поближе и последовала общему примеру. Как раз вовремя – спасательная операция только что началась. Босха поднимали на желтом страховочном тросе с дерева, застрявшего на мели, в месте, где река достигает пятидесяти ярдов в ширину.

Покачиваясь на тросе, Босх глядел вниз, на бушующий поток. Вот невидимая преграда, о которую споткнулось дерево, исчезла, и оно, кувыркаясь, подпрыгивая и набирая скорость, поплыло дальше. Ветви его ударялись о мостовые опоры и с треском отламывались от ствола.

Рейчел смотрела, как спасатели втаскивают Босха в вертолет. Она выдохнула, только когда он благополучно растворился в стальном брюхе и машина, развернувшись, полетела прочь. И как раз в этот момент иные из зрителей на мосту вдруг дружно закричали, указывая вниз. Рейчел посмотрела туда же и поняла, в чем дело. В воде появился еще один человек. Но его спасать было поздно. Обмякшее, с раскинутыми руками, тело плыло вниз лицом. Вокруг шеи и торса были обмотаны красные и черные провода. Наголо обритый череп походил на мяч, потерянный мальчишкой и подпрыгивающий сейчас в воде.

Со второго вертолета наблюдали за трупом, выжидая, пока он, вслед за деревом, не зацепится за что-нибудь. Тогда можно будет без особого риска его поднять. Сейчас торопиться некуда.

Там, где течение было особенно бурным, тело перевернулось, и за мгновение до того, как оно исчезло под опорами, Рейчел увидела лицо Бэкуса. Глаза его были распахнуты, и, хоть их скрывал плотный слой воды, казалось, он глядит на нее в упор.

Много лет назад, во время войны во Вьетнаме, меня ранило в тоннеле. Товарищи вытащили меня и посадили на вертолет, который доставил меня в лагерь. Мне вспомнилось это сейчас, когда такой же вертолет уносил меня подальше от места, где я чуть не погиб. Как и тогда, я испытывал такую радость, которая заставляла забыть о ране, а уж об усталости и подавно. Дежа-вю, как говорится. Все получилось. Я уцелел. Мне больше ничто не угрожает. Я улыбнулся спасателю в защитном шлеме, закутывавшему меня в одеяло.

– Сейчас в госпиталь вас доставим! – рявкнул он, перекрикивая грохот вертолета и дождя. – Десять минут, и мы на месте.

Он похлопал меня по плечу, я слабо улыбнулся в ответ, заметив попутно, что пальцы у меня наполовину посинели, наполовину побелели и что дрожу я, пожалуй, не только от холода.

– Жаль, что товарища вашего спасти не удалось, – прокричал спасатель.

Он посмотрел сквозь нижнюю стеклянную часть двери, которую только что закрыл. Я перевел взгляд в том же направлении. Внизу медленно покачивалось тело Бэкуса. Глаза у него были открыты.

– А вот мне совсем не жаль, – прошептал я.

Я откинулся на спинку специально для меня поставленного кресла, прикрыл глаза и кивнул своему напарнику Терри Маккалебу, улыбавшемуся мне с кормы своей яхты.

Через пару дней небо прояснилось, и город начал постепенно приходить в себя после урагана. В Малибу и Топанге случились оползни. Прибрежное шоссе на неопределенное время сузилось на две полосы. Улицы в нижней части Голливудских холмов оказались под водой. Один дом на Фэйрхолм-драйв просто смыло потоком, и стареющая кинозвезда осталась без крыши над головой. Ураган унес две жизни. Погибли двое – гольфист-энтузиаст, которому непременно понадобилось пройти несколько лишних лунок в паузах между порывами ветра и которого убило молнией, попавшей в клюшку, и Роберт Бэкус – беглый серийный убийца. "Поэт мертв!" – гласили заголовки в газетах и новостные программы телевидения. Тело Бэкуса извлекли из реки у дамбы Сепульведа. Причина смерти – утопление.

Волнение на море тоже прошло, и утром я сел на паром, доставивший меня в Каталину, к Грасиэле Маккалеб. На пристани я взял напрокат электромобиль и уже через несколько минут звонил в дом. Открыли мне сразу, и я оказался в кругу семьи: мама и дети, Рэймонд, приемный сын, и Чело, девочка, о которой так часто рассказывал мне Терри. При одном ее виде я сразу заскучал по собственной дочери. Тревожно заныло сердце: ведь скоро мне снова придется рисковать жизнью.

Весь дом был набит коробками и чемоданами. Грасиэла пояснила, что из-за урагана им пришлось отложить отъезд на материк. Завтра все это хозяйство доставят на катер, который переправит его в порт, где будет ждать фургон. Мероприятие громоздкое и дорогостоящее, но Грасиэла не жалуется. Ей не терпится оставить позади остров и грустные воспоминания.

Мы сели за стол на террасе, где можно было поговорить, не опасаясь, что услышат дети. Отсюда открывался чудесный вид на бухту Авалон. Непонятно даже, что может гнать людей из такого славного местечка. Я заметил покачивающуюся внизу яхту Терри. На корме кто-то возился, один из палубных люков был открыт.

– Это кто там, Бадди?

– Он самый, готовит яхту к выходу в море. Фэбээровцы только вчера ее вернули, даже не предупредили. Иначе я попросила бы отвести ее в Кабрилло. Теперь вот Бадди придется это сделать.

– А дальше?

– Ну что дальше, туристов возить будет. И платить мне за аренду.

Я кивнул. Все правильно, разумная идея.

– На продаже много не выручишь. К тому же Терри так много вложил в эту посудину, вроде как неловко отдавать ее в чужие руки.

– Понимаю.

– А знаете, почему бы вам не пойти с Бадди, вместо того чтобы дожидаться парома? Конечно, если охота есть. Если Бадди вам не надоел.

– Да нет, Бадди славный малый. Он мне нравится.

Мы надолго замолчали. Мне не было нужды растолковывать ей подробности дела – обо всем поговорили по телефону, еще до того, как сенсация попала на полосы газет и телеэкраны. Так что добавить было нечего, или почти нечего. Но я счел, что навестить ее в последний раз нужно. Началось-то все с нее, вот пусть ею и закончится.

– Спасибо за все, что вы сделали, – проговорила наконец Грасиэла. – Как самочувствие, все нормально?

– В порядке. Несколькими царапинами да синяками отделался, там, в реке. Вообще-то бросок был, доложу я вам, что надо.

Я улыбнулся. Действительно, несколько царапин на руке да одна на лбу – единственные следы недавнего приключения.

– Но все равно спасибо за заботу. За все спасибо. Я рад, что занялся этим делом. Собственно, для того я к вам и заехал – спасибо сказать и пожелать всяческих удач на будущее.