Айзек Адамсон - Эскимо с Хоккайдо

– Тебя это не удивляет?

Такэси задумчиво кивнул. Он сделал еще глоток «Блаженств», и выражение его лица почти неуловимо изменилось.

– Это не единственная странность. Что-то тут не то. И смерть Ёси в первую очередь. Полиция не все говорит прессе.

– А именно?

– Ну, – протянул Такэси. – Мы прослушиваем полицейское радио. Сам понимаешь – чтобы в случае чего первыми оказаться на месте. Так вот, в ту ночь, когда Ёси нашли мертвым, поступило два вызова. Два сообщения о его смерти от передозировки.

– И что же?

– Между двумя сообщениями разрыв больше полутора часов, – пояснил Такэси. – Причем колов направили сначала в один отель, а потом в другой. В разных концах города.

Мне припомнился разговор Санты с Ольгой. Примерно та же нестыковка смущала и его, хотя он не упоминал звонки в полицию. Интересно, кто еще был осведомлен о перемещениях Ёси в последнюю ночь?

– Значит, кто-то заранее знал, что Ёси не рассчитает дозу, – предположил я. – Этот человек вызвал «скорую», не убедившись в том, что Ёси уже укололся, даже не догадываясь, что тот сперва поменяет отель.

– Возможно, – кивнул Такэси. – А может быть, Ёси скопытился в отеле «Шарм». Кто-то присутствовал при этом, дал деру и позвонил копам. Но прежде чем копы приехали, явился кто-то другой и перетащил Ёси через весь город в лав-отель «Челси».

– С какой стати?

– Не знаю, – пожал плечами Такэси. – Так далеко я не заглядывал.

– Напиши статью. Расскажи про два разных вызова. Ну, знаешь – пошуруй палкой в траве, змея и выползет.

– Ага, конечно, – проворчал он. – Можно подумать, «Балаган» станет спорить с официальной версией.

Проблема ясна. В Японии на большинство пресс-конференций допускаются только представители аккредитованных изданий, состоящих в так называемых «пресс-клубах». Опубликуй историю, которая расходится с официальной версией, и тебя выгонят из пресс-клуба, то есть ты останешься без доступа к информации. Вот почему свободная с виду японская пресса отнюдь не свободна. Зато мне по поводу исключения волноваться не приходилось. Иностранцев в пресс-клубы заведомо не принимают.

– Что собираешься делать? – спросил я.

– Все-таки попытаюсь узнать побольше, – сказал Такэси. – Загляну в отель «Шарм» в Сибуя. Но ты знаешь, как с ними дело обстоит…

Я знал. Лав-отели ревностно защищают анонимность своих гостей. Там нет ни портье, ни коридорных, никто не следит за появлением и исчезновением постояльцев. Идеально для молодых парочек и прелюбодеев. Недавно якудза начали новый рэкет: подстраивают аварии клиентам, выезжающим с парковки возле таких отелей. Гости не могут обратиться в суд, поскольку пришлось бы признаться в посещении лав-отеля, а потому якудза на месте сдирают с них компенсацию за «ущерб», который сами и причинили.

Словом, от клиентов лав-отелей лишней информации не дождешься.

– Может, что-нибудь все-таки нарою, – продолжал Такэси. – Такую сенсацию, что «Балагану» придется опубликовать. А если и не опубликуют, хоть сам узнаю, в чем дело. Свое любопытство потешу.

– Не припомню, чтобы ты увлекался «Святой стрелой».

– Не-а, – подтвердил Такэси. – Лично я предпочитаю джаз. Колтрейна, Майлза Дэвиса, Чарли Мингуса [70]. Но Ёси вроде был парень ничего. Понимал, что такое быть непонятым.

Я кивнул и снова отхлебнул «Семи Блаженств». Солнце почти зашло, стало прохладнее. Ворона улетела, но кот так и остался сидеть на карнизе, то прижмуривая, то широко раскрывая глаза. Никак не мог решиться: стоит бодрствовать или уже нет.

– Заключим договор? – предложил я. Такэси только брови приподнял.

– Поразведай, что сможешь, в отеле «Шарм», а я позвоню в «Мощный аккорд Японии» и выясню про татуировку. Если что найдем, обменяемся информацией. Что скажешь?

– Я думал, ты из породы одиноких волков. Кодзурэ-Оками.

– Теперь это будет «Одинокий волк с детенышем» [71].

Такэси закатил глаза, услышав аллюзию на классический комикс, и тоже отхлебнул, обдумывая мое предложение. Допил и поставил пустой стакан на стойку.

– Ладно, – согласился он. – Но с условием.

– А именно?

– Обещай мне, что постараешься все наладить с той девушкой в Америке. С Сарой. Вы с ней просто созданы друг для друга. Я вас видел вместе только однажды, но сразу понял. Посмей только возразить: ты все еще о ней думаешь. И наверняка она тоже. Пора кончать игру в кошки-мышки, ясно?

– Знать бы еще, кто тут кошка, кто мышка.

– Стало быть, вы наравне. Тем лучше.

Я рассмеялся, но, возможно, Такэси был прав. Возможно, мы с Сарой созданы друг для друга. Не знаю, успокаивает это или только больше пугает. Пока я копался в себе, Такэси заказал еще по стаканчику «Блаженств». На этот раз мы обошлись без тоста, и о женщинах и прочих проблемах речи не было. Оставили в покое и мертвых рок-звезд. Два приятеля сидели под луной, посмеивались, делились воспоминаниями, говорили о старых добрых временах, о том, каков был мир в пору нашей юности.

Я проснулся. В окошко заглядывал улыбчивый Мамору, человек с рекламы презервативов, клялся беречь и охранять меня. Я выбрался из постели, прошелся по комнате, выпил стакан воды. От воды вреда не будет, подумал я. Стоит нарисовать мультяшного человечка, говорящего такие слова, и готова дорогостоящая реклама.

Вчерашний день был полон вопросов, и, согласно циклическому закону мироздания, мне предстоял день ответов. Для начала я решил позвонить Сэцуко Ниси-мура и рассказать ей про дедушкину визитку с черной птицей. Даже если ей ничего не известно, мне-то какой убыток? Итак, я откопал клейкую бумажку «Привет, киса» с телефоном и набрал номер. Четыре гудка спустя усталый голос откликнулся:

– Моей-моей [72]…

– Госпожа Нисимура?

– Ее жалкие останки, – призналась она. – Кто это?

– Билли Чака.

– А! – короткая пауза. В трубке слегка гудело, потрескивало. Мы словно переговаривались через длинный тоннель. – Странно – а я только что про вас думала.

– Неужто?

– Думала, вряд ли вы мне позвоните.

– Вот и ошиблись.

– Да, но ведь это странно, правда? Сначала вы у меня в мыслях – и тут же звонит телефон. А может, не странно. Может, это знамение.

– Давайте перезвоню попозже, когда выберусь из ваших мыслей.

– Смейтесь-смейтесь. Я думаю, это что-то значит…

Я не отважился спросить, что же это такое значит, и девица все равно не сумела бы мне объяснить, так что я предпочел задать другой вопрос:

– Вы сейчас на работе?

– Нет, – сказала она. – Взяла несколько дней отпуска. Нужно время, чтобы привыкнуть, понимаете? Поэтому я снова пошла в парк.

– В тот самый, с утиным прудом?

– Угу.

– Утки еще не прилетели?

– Я не ради уток пришла, – тихо ответила она.