Вэл Макдермид - Тугая струна

– Точно так же можно сказать, что это вина Крис Девайн, – резко возразила Кэрол. – Она знала, что Шэз собирается встречаться с ним, и отпустила ее одну. Думаешь, почему Крис тратит свое драгоценное время, разъезжая в компании Леона и Саймона по Нортумберленду? Вовсе не из чувства долга. Из чувства вины! Ты не можешь за всех нести ответственность. Шэз была полицейским. Ей следовало рассчитывать риск. Не было никакой необходимости являться к нему, как она это сделала. Даже попытайся ты остановить ее, она бы скорее всего не послушалась. Так что перестань, Тони.

Он поднял голову и прочел в ее глазах сочувствие. И сокрушенно кивнул:

– Теперь, если мы не хотим, чтобы и нас, как Шэз, обвиняли в своеволии, нам нужно действовать официально.

Кэрол незаметно убрала свою руку.

– Я рада, что ты так говоришь, потому что я уже начинаю нервничать, добывая стопроцентные улики вроде этой и не имея не только никакого официального отношения к расследованию, но и возможности раскрыть мои способы получения доказательств, если не считать: «Оно все время лежало у меня в сумке, папаша». Я представляю, как защитник не оставит от моих свидетельских показаний камня на камне: «Так что же, старший инспектор Джордан? Вы полагаете, суд поверит, что во время этой беспрецедентной погони за справедливостью – которую вы, в пику всей западно-йоркширской полиции, вели единолично, – к вам в руки совершенно случайно попали материалы, связывающие моего подзащитного с убийством детектива-констебля Боумен – женщины, с которой он встречался лишь однажды на протяжении часа или того меньше? А ваш брат – он чем, собственно говоря, занимается, мисс Джордан? Компьютерный гений, правильно будет так его назвать? Из породы вундеркиндов, которые могут по желанию менять цифровое изображение, подгоняя его подо что угодно?» Нам нужно, как под зонтик, спрятать это все под крыло полиции Западного Йоркшира, чтобы они могли должным образом выстроить дело.

– Я понимаю. Есть определенный предел, дальше которого ты не можешь разыгрывать из себя «одинокого рейнджера», и этот предел наступил. Нам нужно подумать и о тебе. Утром я пойду прямо в следственный отдел. Впечатляет?

– Тони, дело не в том, что я хочу умыть руки, – жалобно сказала Кэрол. – Я только хочу сказать, что иначе мы загубим все дело.

Он почувствовал, как его охватывает волна теплого чувства к этой женщине.

– В одиночку я никогда бы не смог ничего добиться. Если Джеко Вэнс предстанет перед судом, то только благодаря тому, что ты присоединилась к нам.

Прежде чем она успела ответить, ее телефон зазвонил, как ударом топора расколов возникшую между ними близость.

– Черт, – выругалась она, выхватывая мобильник и нажимая кнопку. Детектив старший инспектор Джордан.

В трубке послышался знакомый голос Джима Пендлбери:

– Похоже, у нас очередной поджог, Кэрол. Фабрика по изготовлению красок. Вспыхнула как факел.

– Буду быстро, как только возможно, Джим. Можете назвать координаты?

Не дожидаясь просьбы, Тони пододвинул карандаш и листок бумаги, на котором она записала дорогу.

– Спасибо, – поблагодарила она.

Она завершила звонок и на секунду закрыла глаза. Потом порылась в памяти телефона и связалась со своей диспетчерской.

– Говорит инспектор Джордан. От сержанта Тэйлора или констебля Эрншоу были звонки?

– Нет, мэм, – ответил голос. – Они должны были выйти на связь, только если случится что-нибудь непредвиденное.

– Попробуйте связаться с ними, и пусть выезжают мне навстречу. Я на месте пожара: фабрика по производству красок, промышленная зона Хольте. Спокойной ночи.

В некотором смущении она посмотрела на Тони.

– Похоже, мы ошиблись, – сказала она.

– Поджигатель?

– Он снова взялся за свое. Но ни Томми Тэйлор, ни Ди Эрншоу не дали знать по рации – выходит, это ни один и ни другой из двоих наших подозреваемых. – Она покачала головой. – Итак, возвращаемся в квадрат номер один. Мне лучше поехать туда и посмотреть, что происходит.

– Удачи, – пожелал Тони, когда она натягивала плащ.

– Это тебе понадобится удача в разговоре с Уортоном и Маккормиком, – сказала она уже в коридоре, когда он провожал ее к выходу. В дверях она повернулась и, повинуясь порыву, коснулась рукой его рукава.

– Не загоняй себя в угол мыслями о Шэз, – она наклонилась и поцеловала его в щеку, – сосредоточься лучше на том, как загнать в угол нашего друга Джека.

И она ушла, оставив после себя лишь легкое дуновение, еле уловимый аромат духов в ночном воздухе.

Выше дрожащей дымки неоновых и электрических огней ночь была ясной и звездной. Из своего гнезда на верхушке Холланд-Парк-Хаус Джеко Вэнс всматривался в лондонскую ночь, представляя себе звезды Нортумберленда. Там осталось нечто незавершенное, единственная нить, которая могла сделать его беззащитным. Донне Дойл пора было умереть.

Ему давно уже не приходилось убивать. К тому же само по себе убийство не было удовольствием. Удовольствием был весь процесс. Уничтожение человеческого существа через разрушительное действие боли и инфекции. Одна попалась непослушная. Она отказалась от питья и еды, отказалась пользоваться биотуалетом. С ней пришлось повозиться, но ее хватило ненадолго. Она недооценила инфицирующие возможности мочи и кала на полу помещения. Все, о чем она заботилась, это как бы сделать себя погаже, чтобы ему было противно к ней прикоснуться. Но и здесь она просчиталась.

Однако от этой ипостаси Джилли нужно было поскорее избавляться. Ее существование не давало ему покоя. Непрерывный зуд, словно от укуса забравшейся в трусы блохи. Впрочем, после смерти Шэз Боумен, пока полиция шныряла вокруг, все время что-то вынюхивая, он не хотел делать резких движений. Незапланированный рывок в Нортумберленд мог вызвать подозрение. В тот короткий визит к ней у него не было достаточно времени, чтобы сделать все как следует. Кроме того, следовало учитывать и Тони Хилла. Имел этот человек что-то на него или просто пытался сбить с толку, заставив сделать то единственное, что бы его выдало?

Так или иначе, а ей пора. Вероятность того, что она еще жива, подвергала его смертельной опасности. Нужно было избавиться от нее в ту же ночь, когда он убил Боумен, но он боялся, что его передвижения привлекут к нему слишком пристальное внимание. Кроме того, он тогда слишком устал и сомневался, что сумеет все сделать как положено.

Оставалось лишь полагаться на неприметность ее укрытия, погребенного под каменными плитами. Единственными людьми, знавшими о древней крипте, были двое строителей, которых он нанял, чтобы установить идеально сконструированное входное устройство. Двенадцать лет назад люди еще верили в ядерную угрозу. Когда он завел разговор о том, что хочет соорудить бомбоубежище, местные жители расценили его просьбу как причуду эксцентричного чудака. Сейчас все уже давно об этом забыли, он в этом не сомневался.