Лорел Гамильтон - Смеющийся труп

– Как дела, Эванс?

Зрачки у него были расширены. Неужели он подсел на какую-то гадость?

– Эванс, ты в порядке? – Когда сомневаешься, измени формулировку.

Он кивнул.

– Что тебе нужно? – Голос у него был хриплым.

Я подумала, что он вряд ли поверит, будто я просто проходила мимо. Можете назвать это интуицией.

– Мне нужна твоя помощь.

Он покачают головой:

– Нет.

– Ты даже не знаешь, в чем дело.

Он опять покачал головой:

– Не имеет значения.

– Можно мне сесть? – спросила я. Если не подействовала прямота, может, подействует вежливость?

Он кивнул:

– Конечно.

Я обвела взглядом крошечную гостиную. Нет сомнений, что где-то под газетами, бумажными тарелками и старой одеждой имеется кушетка. На кофейном столике стояла коробка с окаменевшей пиццей. Запах в комнате был несвежий.

Психанет ли он, если я что-нибудь переставлю? Смогу ли я усидеть на груде барахла, под которым, предположительно, есть кушетка? Я решила попробовать. Ради того, чтобы уговорить Эванса, я готова была сесть на заплесневелую пиццу.

Я взгромоздилась на кучу газет. Под ней определенно чувствовалось что-то большое и твердое. Возможно, кушетка.

– Можно мне чашечку кофе?

Он в третий раз покачал головой:

– Нет чистых чашек.

В это я могла поверить. Эванс все еще жался к двери, будто боялся подойти ко мне ближе. Он не вынимал рук из карманов халата.

– Мы можем просто поговорить? – спросила я.

Он в четвертый раз покачал головой. Я не выдержала и сделала то же самое. Эванс нахмурился. Может быть, в доме есть кто-то еще?

– Что тебе нужно? – снова спросил он.

– Я же сказала – чтобы ты мне помог.

– Я больше этим не занимаюсь.

– Чем именно?

– Ты знаешь.

– Нет, Эванс, я не знаю. Скажи мне.

– Я больше не касаюсь вещей.

Я моргнула. Было что-то странное в том, как он это сказал. Я обвела взглядом грязные блюдца, разбросанную одежду. Все действительно выглядело так, словно к этому хламу давно уже не прикасалась человеческая рука.

– Эванс, покажи мне свои руки.

Он покачал головой. На сей раз я не стала его передразнивать.

– Эванс, покажи руки.

– Нет. – Он сказал это громко и ясно.

Я встала и начала медленно подходить к нему. Он вжался в угол между входной дверью и дверью в ванную.

– Покажи руки.

Из глаз его хлынули слезы. Он моргнул, и слезы покатились по щекам.

– Оставь меня в покое, – взмолился он.

У меня сжалось сердце. Что он натворил? Господи, что он сделал с собой?

– Эванс, или ты покажешь мне руки добровольно, или я заставлю тебя это сделать. – Я боролась с желанием коснуться его плеча, но я не могла позволить себе проявить мягкость.

Он заплакал сильнее и даже начал поскуливать. Потом медленно вытянул левую руку из кармана. Она была бледной, костлявой, но целой. Я вдохнула полной грудью. Благодарю тебя, Господи.

– А ты что подумала? – спросил Эванс.

Теперь пришла моя очередь качать головой.

– Лучше не спрашивай.

Он посмотрел на меня – наконец-то осмысленным взглядом. Я все-таки завладела его вниманием.

– Я не настолько чокнутый.

Я хотела сказать, что никогда и не думала, что он настолько чокнутый, но на самом деле именно это я и подумала. Подумала, что он отрезал себе кисти рук, чтобы никогда уже ничего не касаться. Боже, это безумие. И я пришла просить его помочь мне в деле об убийстве. Кто из нас больше безумен? Не надо, не отвечайте.

Эванс склонил голову набок.

– Зачем ты пришла, Анита? – Слезы еще не просохли у него на лице, но голос был спокойным и будничным.

– Мне нужна твоя помощь. Речь идет об убийстве.

– Я больше этим не занимаюсь. Я же тебе сказал.

– А еще ты однажды сказал, что не можешь не видеть видений. Ясновидение – не та вещь, которую можно просто взять и выбросить.

– Именно поэтому я никуда не хожу. Если я сижу дома, я никого не вижу. И меня не посещают видения.

– Не верю, – сказала я.

Он вынул из кармана белоснежный носовой платок и обернул его вокруг дверной ручки.

– Уходи.

– Сегодня я видела трехлетнего мальчика. Он был съеден заживо.

Он прижался лбом к двери.

– Прошу тебя, не надо.

– Я знаю других ясновидцев, Эванс, но никто из них не добивался таких успехов, как ты. Мне нужен лучший. Мне нужен ты.

– Не надо, – глухо повторил он.

Я должна была уйти, оставить его, сделать то, что он мне велел, – но я не сделала этого. Я стояла у него за спиной и ждала. Давай, старый приятель, давай, старина, рискни рассудком ради меня. В эту минуту я была безжалостным аниматором. Я не чувствовала ни малейшей вины. Цель оправдывает средства. Хорошо же.

Но в данном случае это было действительно так.

– Если не положить этому конец, умрут еще люди, – сказала я.

– Мне нет до этого дела, – сказал он.

– Ты врешь.

Он убрал носовой платок обратно в карман и потоптался на месте.

– Маленький мальчик – ты не обманываешь меня, Анита?

– Я не стала бы тебе лгать.

Эванс кивнул:

– Да, да. – Он провел языком по губам. – Дай мне то, что ты принесла.

Я достала пакетики и открыла тот, в котором лежал кусочек надгробия. С чего-то же надо начать.

Эванс не стал спрашивать, что это такое. Это было бы жульничество. Если бы мне не нужно было оказать на него давление, я бы даже о мальчике не упомянула. Но чувство вины – отличный рычаг.

Его рука дрогнула, когда я положила самый крупный кусок мрамора ему в ладонь. Я старательно избегала касаться Эванса. Не хочу, чтобы он проник в мои тайны. Это может его отпугнуть.

Эванс сжал камень в кулаке. По спине его пробежала дрожь. Он дернулся, глаза его закрылись. И он погрузился в видения.

– Кладбище, могила. – Он слегка повернул голову, словно к чему-то прислушиваясь. – Высокая трава. Жарко. Кровь, он стирает с надгробия кровь.

Эванс обвел комнату закрытыми глазами. Интересно, увидел бы он свое жилище, если бы его глаза были открыты?

– Откуда кровь? – резко спросил Эванс. Предполагалось, что я должна отвечать? – Нет, нет! – Он отпрянул и стукнулся спиной о дверь. – Крик, крик, женский крик! Нет, нет! – Внезапно глаза его широко раскрылись. Он отшвырнул кусок мрамора. – Они убили ее, убили! – Эванс прижал к глазам кулаки. – О Боже, они перерезали ей горло!

– Кто “они”?

Он покачал головой, не отрывая рук от лица.

– Не знаю.

– Эванс, что ты увидел?

– Кровь. – Он посмотрел на меня из-под кулаков. – Всюду кровь. Они перерезали ей горло. И размазали кровь по надгробной плите.

У меня было еще два пакетика. Отважусь ли я попросить? Что ж, попытка не пытка. Разве не так?

– У меня есть еще две вещи, которых надо коснуться.

– Нет, черт побери! – крикнул он и попятился от меня к короткому коридору, ведущему в спальню. – Уходи! Уходи! Убирайся к дьяволу из моего дома. Сей час же!