Лорел Гамильтон - Кафе лунатиков

Мы находились на заднем дворе чьего-то летнего дома. У летних домов бывают причалы и даже лодочные сараи, если к владениям подходит достаточно глубокая вода. По этому каменистому каналу могло бы пройти разве что каноэ, и потому ни причалов, ни лодочного сарая здесь не было – только черная холодная вода и мокрый – очень мокрый – помощник шерифа.

– Айкенсен, вылезай к чертям на камни и помоги мисс Блейк, раз ты все равно мокрый!

– Мне его помощь не нужна, – крикнула я Титусу.

– Ну-ну, мисс Блейк, это же наш округ. Некрасиво будет, если вас сожрет какая-нибудь бестия, пока мы будем себе стоять на сухих камешках на берегу.

Айкенсен встал и чуть не рухнул снова, поскользнувшись на песчаном дне. Посмотрел на меня таким взглядом, будто это я во всем виновата, но полез на камень с другой стороны от висевшей кожи. Фонарик свой он потерял. В темноте с него капала вода, только шляпа осталась сухой – он сумел удержать ее над водой. И был он жалок, как мокрая курица.

– Как-то я не заметила, чтобы вы вызвались лезть на это дерево, – сказала я Титусу.

Он пошел вниз. Кажется, у него это получалось куда лучше, чем у меня. Я шаталась от дерева к дереву, как пьяная, а он, правда, выставил руки, готовый схватиться, но шел без опоры. Остановился он рядом с Дольфом.

– Распределение обязанностей, мисс Блейк. Что и сделало эту страну великой.

– А вы что думаете об этом, Айкенсен? – спросила я менее едко.

– Он – начальник, – сообщил Айкенсен, хмуро глянув на меня. Не то чтобы ему это нравилось, но он считал, что так и надо.

– Давай заниматься делом, Анита, – сказал Дольф.

Перевод: “Перестань дразнить гусей”. Все хотели убраться с мороза, и я их не осуждаю. Мне тоже хотелось бы.

Очень осторожно я встала на скользкий камень. Луч фонаря отразился от водной ряби, как от черного сплошного зеркала.

Я посветила на первый камень. Он отблескивал водой и, наверное, льдом. Так же осторожно я переступила на него. Следующий камень – без происшествий. Кто мог знать, что найковские с воздушной подушкой кроссовки так отлично годятся для обледенелых камней?

Мелькнуло в голове предупреждение Мак-Адама насчет гипотермии. Этого мне только и не хватало – попасть в больницу от переохлаждения. Мало мне проблем и без битвы со стихиями?

Между следующими двумя камнями была расселина. Провоцирующее расстояние. Почти что длина шага, только на дюйм больше.

Камень, на котором я стояла, был плоским, очень невысоко поднимался над водой, зато надежен. А следующий был закруглен с одной стороны и обрывался в воду.

– Боишься ножки замочить? – Айкенсен улыбнулся – блеснул оскалом зубов в темноте.

– Завидуешь, что ты мокрый, а я нет?

– Сделал бы я тебя мокрой при случае!

– Такая погань мне только в кошмаре присниться может, – ответила я.

Мне предстояло сделать прыжок и надеяться каким-то чудом сохранить равновесие. Я обернулась на берег. Хотелось попросить у водолазов гидрокостюм, но как-то это было бы трусливо, пока Айкенсен трясется мокрый на камнях. А может, и так прыгну. Авось не упаду.

Отступив к краю камня, я прыгнула. Мгновение полета – и нога коснулась камня, соскользнула, поехала. Я хлопнулась на камень, хватаясь обеими руками и одной ногой, а другая оказалась глубоко в ледяной воде. Вода обожгла кипятком, и я выругалась.

Потом я выбралась на камень, а со штанины текла вода ручьем. До дна я ногой не достала. Насколько можно было судить по клоунаде Айкенсена, с обеих сторон от камня вода мне по пояс. А я нашла яму, в которую могла бы уйти с головой. Везение – хорошо, что я туда только ногой попала.

Айкенсен надо мной смеялся. Будь это кто другой, я бы посмеялась с ним вместе, но это был он, и смеялся он надо мной.

– Я хотя бы фонарик не выронила!

Даже для меня это прозвучало ребячески, но он перестал ржать. Иногда и ребячеством можно достичь своего.

Я уже была рядом с кожей. Вблизи она производила впечатление еще более сильное. Еще с берега я поняла, что это кожа пресмыкающегося. Теперь было видно, что это определенно змея. Самые большие чешуйки были размером с мою ладонь. Пустые глазницы – размером с мяч для гольфа. Я протянула руку, чтобы ее потрогать, и что-то обвилось вокруг моей руки. Я вскрикнула, не сразу сообразив, что это – свободно болтающаяся в воде змеиная кожа. Когда ко мне вернулось дыхание, я коснулась шкуры, ожидая встретить пальцами легкую кожу-выползок. Шкура оказалась тяжелой и мясистой.

Я поднесла ее край к свету – это не был выползок. Со змеи содрали кожу. Была ли она жива, когда это сделали, – вопрос теперь спорный. Сейчас она уже мертва. Мало кто из живых существ может выжить после сдирания кожи заживо.

В чешуйках и в форме головы что-то напоминало кобру, но сами чешуйки опалесцировали даже в свете фонаря. Эта змея не была одноцветной – она была как радуга или как нефтяная пленка на воде. Цвет менялся в зависимости от угла освещения.

– Ты будешь с ней играться, или все же водолазы ее заберут? – спросил Айкенсен.

Я не обратила внимания. Тут что-то такое у змеи на лбу, между глаз, что-то гладкое, белое, круглое... Я ощупала эту штуку пальцами. Жемчужина. Жемчужина размером с мяч для гольфа. Какого черта делает гигантская жемчужина в голове змеи? И почему тот, кто ее ободрал, не забрал жемчужину?

Айкенсен потянулся и потрогал кожу.

– Брр! Что это за гадость?

– Гигантская змея, – ответила я.

Он с воплем отдернул руку и стал обтирать о рукав, будто хотел стереть само ощущение гладкой кожи.

– Боишься змей? – спросила я.

– Нет! – огрызнулся он, но мы оба знали, что это неправда.

– Слушайте, сладкая парочка, вам там хорошо на камнях? – спросил Титус. – Давайте дело делать.

– Что-нибудь существенное было в положении этой кожи, Анита? – спросил Дольф.

– Думаю, нет. Наверное, она просто зацепилась за камень. Не похоже, чтобы ее нарочно туда положили.

– Тогда мы можем ее забрать?

Я кивнула:

– Да, пусть работают водолазы. Айкенсен уже проверил, что хищников в воде нет.

– Что это значит? – глянул на меня Айкенсен.

– Если бы там были какие-нибудь жуткие твари, они бы тебя съели, а раз они этого не сделали, значит, их там нет.

– Ты меня использовала как наживку!

– Ты сам упал.

– Мисс Блейк, можем мы ее забрать? – спросил Титус.

– Да, – ответил Дольф.

– Давайте, ребята.

Водолазы переглянулись.

– Можно включить прожектор? – спросил меня Мак-Адам.

– Валяйте.

Луч ударил в меня. Я прикрыла глаза рукой и чуть не соскользнула в воду. Господи, до чего ярко! Вода осталась такой же черной, бурной и непрозрачной, но камни заблестели, и мы с Айкенсеном оказались на авансцене. Змеиная кожа заискрилась всеми цветами радуги. Мак-Адам надвинул маску на лицо, зажав во рту загубник. Его примеру последовал только один водолаз. Наверное, чтобы снять эту шкуру, не надо лезть в воду всем четверым.