Тесс Герритсен - Хирург

Я смотрю на твои плечи, любуюсь твоей гладкой кожей, которая на фоне ее кожи кажется совсем темной, восхищаюсь твоими мощными движениями, когда ты входишь в нее снова и снова. Я наблюдаю за тем, как ты овладеваешь ею, как до этого овладевал всеми остальными. И, когда ты кончаешь, когда твое семя проникает в нее, ты оборачиваешься ко мне и улыбаешься.

И говоришь: «Давай. Она готова для тебя».

Но лекарство еще действует, и, когда я прижимаю лезвие к ее животу, она едва морщится.

Ни боли, ни удовольствия.

— У нас вся ночь впереди, — говоришь ты. — Подождем.

У меня пересохло в горле, и мы идем на кухню, где я наливаю себе стакан воды. Ночь только началась, и мои руки дрожат в предвкушении. Мысль о том, что произойдет дальше, возбуждает меня, и я пью воду, словно продлевая себе удовольствие. У нас вся ночь впереди, и мы хотим, чтобы она длилась как можно дольше.

Смотри, делай, учись, говоришь мне ты. Сегодня, как ты и обещал, скальпель будет в моих руках.

Но меня мучает жажда, и я торчу на кухне, а ты возвращаешься в спальню проверить, не проснулась ли она. Я стою у раковины и слышу первый выстрел.

И вот тогда время останавливается. Я помню тишину, которая воцарилась в доме. Тиканье кухонных часов. Стук собственного сердца. Я прислушиваюсь, стараясь расслышать твои шаги. Жду, когда ты скажешь мне, что пора уходить, и быстро. Я боюсь двинуться с места.

Наконец я заставляю себя выйти в коридор, зайти в ее спальню. Я останавливаюсь в дверях.

Мне достаточно одного взгляда, чтобы оценить весь ужас.

Она лежит, свесившись с кровати, пытаясь забраться обратно на матрас. Пистолет выпал у нее из рук. Я подхожу к кровати, хватаю с тумбочки ретрактор и бью ее в висок. Она падает.

Я оборачиваюсь к тебе.

Твои глаза открыты, ты лежишь на спине, глядя на меня снизу вверх. Под тобой расползается лужа крови. Твои губы шевелятся, но я не слышу ни звука. Ты не можешь пошевелить ногами, и я понимаю, что пуля пробила твой позвоночник. Ты опять пытаешься заговорить, и на этот раз я слышу тебя.

«Сделай это. Кончай...»

Ты говоришь не о ней, а о себе.

Я качаю головой в ужасе от твоей просьбы. Я не могу ее исполнить. Пожалуйста, не проси меня об этом! Я мечусь между твоей отчаянной мольбой и собственной паникой.

Сделай это, просят меня твои глаза. Пока они не пришли.

Я смотрю на твои ноги, безжизненные и никчемные. Думаю о тех ужасах, которые тебя ожидают, если ты останешься жив. Я мог бы избавить тебя от этого.

«Пожалуйста...»

Я смотрю на женщину. Она не двигается, не замечает моего присутствия. Я бы хотел задрать ей голову, вонзить ей в шею нож за то, что она сделала с тобой. Но они должны найти ее живой. Только если она будет жива, я смогу уйти незамеченным.

Мои руки взмокли под латексными перчатками, и, когда я беру пистолет, он скользит, не слушается меня.

Я стою у кромки кровавой лужи, смотрю на тебя. Я думаю о том волшебном вечере, когда мы бродили по храму Артемиды. Все было затянуто дымкой, и я ловил твой силуэт, мелькающий среди деревьев. Ты вдруг остановился и улыбнулся мне. И наши взгляды встретились, отыскав друг друга в этой туманной пропасти, разделяющей живых и мертвых.

Сейчас я смотрю в эту пропасть и чувствую на себе твой взгляд.

Все это ради тебя, Эндрю, думаю я. Я делаю это для тебя.

Я вижу благодарность в твоих глазах. Только тогда я поднимаю дрожащими руками пистолет. И нажимаю на курок.

Твоя кровь брызжет мне в лицо, теплая, как слезы.

Я поворачиваюсь к женщине, которая лежит, бесчувственная, на кровати. Кладу ей в руку пистолет. Хватаю ее за волосы и скальпелем отрезаю локон у самой шеи, где не так заметно. С этим локоном я ее никогда не забуду. По этому запаху я вспомню ее страх, такой же тяжелый, как запах крови. Он будет питать меня, пока мы не встретимся вновь.

Я выхожу через заднюю дверь и растворяюсь в ночи.

У меня больше нет этого драгоценного локона. Но мне он и не нужен, ведь теперь я хорошо знаю ее запах, а она помнит мой. Я знаю вкус ее крови. Знаю, как блестит от пота ее кожа. Все это я вижу в своих снах, где удовольствие кричит женским криком и оставляет кровавые отпечатки. Не все сувениры уместишь в ладони, не всех коснешься. Некоторые остаются глубоко в памяти, под чешуей рептилий, из которой мы все когда-то выползли.

Хотя многие из нас этого и не признают.

Я никогда не отрицал этого. Я принимаю свою природу, я горжусь ею. Бог создал меня, как создал и всех остальных.

Благословен и слабый ягненок, и могучий лев.

Таков закон охоты.