Дин Кунц - Дети бури

– Я понимаю, что вы имеете в виду, – откликнулся он.

– Оно больше напоминало плавучий город.

– На борту "Леди Джейн" вы почувствуете, что плывете, – ответил капитан. – Ее слегка качает на волне, если только мы не включаем полную скорость, а тогда уже волне приходится отпрыгивать, чтобы пропустить нас.

Носильщик сложил вещи на основной палубе возле кабины рулевого, получил от Петерсона свои чаевые, в знак благодарности приподнял крошечную форменную шапочку и покатил багажную тележку прочь из дока.

С деликатностью, которую Соня считала невозможной для такого крупного мужчины, как Петерсон, он взял ее за руку и помог спуститься по ступенькам, взойти на палубу, а затем провел по кораблю и показал кабину, камбуз и две маленькие каюты под палубой.

– Они ужасно замысловатые, – сказала Соня, восхищенная сверкающим моторчиком.

– У вас будет множество возможностей разобраться в том, как это работает, – ответил Петерсон, – дети любят, когда их берут на прогулку к островам поменьше и коралловым рифам. А что касается вашего свободного времени, может быть, вы захотите, чтобы я и вас покатал.

– Вы имеете в виду, что я могу пользоваться корабликом для собственного развлечения? – удивилась она.

– Конечно! Семья Доггерти любит позагорать на пляже и поудить рыбу с берега, но, как я уже говорил, по-настоящему они не в восторге от моря, разве что на расстоянии. Если вы не найдете применения "Леди Джейн", она так и будет стоять в доке и ржаветь.

– Я бы не позволила ей ржаветь!

Он рассмеялся:

– Вы говорите как настоящий матрос.

Пока судно маневрировало, чтобы выйти из залива, она стояла в штурманской кабине рядом с Биллом, удивляясь тому, как он ухитряется ни разу не задеть бортом ни одну из стоящих поблизости шхун и так аккуратно вывести свой корабль в открытое море. При этом он успевал наблюдать за тем, что делают остальные лодки: у входа в порт их толклось не меньше сотни. Казалось, этот человек родился на корабле, вырос, держа руки на штурвале, и при этом имел глаза, которые вполне могли бы служить в качестве навигационных приборов.

Она не задавала вопросов, а он не начинал разговора до тех пор, пока они не вышли из прибрежных вод, полных движения, и не оказались в одиночестве. Суровый океан ритмично катил свои волны под бортом судна, плеща брызгами в лицо.

– Как далеко до Дистингью?

– Двадцать пять миль, полчаса ходу, – ответил Билл. – На самом деле мы живем не так уж далеко от цивилизации, но впечатление изоляции очень сильное.

Он небрежно держал руки на руле, прокладывая курс способом, который она не могла представить себе даже приблизительно. До сих пор девушке не приходилось интересоваться тем, как корабли находят дорогу в открытом море, – эта тема была слишком далека от ее повседневной жизни. Теперь же ей приходилось сталкиваться с подобными вещами постоянно, – наверное, плавать на катере по морю скоро будет не более странно, чем садиться в автобус, едущий до торгового центра.

– Уверена, что детям нравится жить в таком месте, где никто не заставляет их ходить в школу, – заметила Соня, быстро хватаясь рукой за хромированные поручни, когда судно внезапно резко подбросило набежавшей волной.

– С тех пор как семья переехала сюда из Нью-Джерси, они стали довольно-таки непослушными, – согласился Петерсон. – Вы ведь школьный учитель, а не только няня, правда?

– Да.

– Значит, вольные деньки для них заканчиваются. – Он так тепло, так ободряюще усмехнулся, что вряд ли нашлась бы женщина, которая смогла бы остаться равнодушной к обаянию этого мужчины.

– Надеюсь, они не будут смотреть на меня как на старого дракона, – сказала Соня. – Я не собираюсь нагружать их чересчур скучными занятиями, если смогу обойтись без этого.

– Никто не смог бы вас принять за старого дракона, – ответил он, – никто и никогда.

Она не привыкла к лести и, не зная, как ответить на такое замечание, только покраснела.

– Похоже, вы довольно много умеете для такой молодой девушки. – Он искоса посматривал то на свою собеседницу, то на море, чуть позолоченное солнцем.

Соня ответила:

– Одной из немногих вещей в небольшом поместье моего отца, которой не могли коснуться ни неоплаченные счета, ни налоги, был особый фонд, предназначенный для покрытия расходов на мое образование. Эти деньги нельзя было потратить ни на что другое, и я извлекла из этого все, что только можно. После школы сиделок я на самом-то деле не была окончательно уверена, что хочу провести всю жизнь в больницах и наблюдать, как мало-помалу умирают люди, о которых я забочусь. Поэтому после выпуска я продолжала учиться в небольшом колледже возле дома моей бабушки. Правда, не знаю, понравилось ли бы мне учить детей в обычной средней школе. Впрочем, эта работа, где нужно одновременно быть и гувернанткой и учителем, подходит мне в самый раз.

– Дети просто обязаны вас полюбить, – заметил Петерсон, улыбаясь ей.

– Надеюсь, что так. Кроме того, я думаю, что смогу учить их достаточно хорошо для того, чтобы результат соответствовал требованиям местного правительства.

– Как бы вы их ни учили, – сказал он, и при этом голос стал немного жестче, чем обычно, – им гораздо безопаснее жить на Дистингью, чем в любом другом материковом городе, где есть обычная школа. Если уж об этом зашла речь, то и в частной школе они были бы в не меньшей безопасности.

"Леди Джейн" приподнялась на волне и снова упала вниз, ее корпус застонал от удара, жалуясь на жестокость бурного моря.

Соня почувствовала легкую дрожь, внезапно пробежавшую по спине, хотя и не совсем поняла, что случилось. День не был холодным, точно так же, как и ее компаньон – до этого момента – не был мрачным, и все же что-то такое было в том, что только что сказал Петерсон, или, возможно, в том, как он это сказал, – что-то определенно тревожащее...

Она переспросила:

– Безопаснее?

– Да. На острове они находятся вне досягаемости человека, который, возможно, задумал причинить им вред.

Теперь он был абсолютно серьезен, перестал сверкать глазами и посылать в ее сторону белозубые улыбки, а его тяжелые руки так крепко сжали штурвал, словно вымещали злость на безобидном предмете.

– Зачем кому-то желать вреда детям? – спросила она явно заинтересованно, однако испытывая неприятное подозрение, что может сейчас же получить ответ.

Билл Петерсон выглядел весьма трезвомыслящим человеком, не из тех, кто любит ставить собеседника в тупик, рассказывая ему страшные истории или делясь необоснованными страхами.

– Вы совсем ничего не знаете о том, что произошло? – удивленно спросил он.

– Нет.

Билл отвернулся от воды и посмотрел на девушку, заметно смущенный ответом.