Скотт Макбейн - Сребреники Иуды

— Почему?

— Монета очень мощная.

— Этот человек понимает истинную природу монеты?

— Нет. Но скоро поймет.

— Но мы должны что-то делать, — глухо произнес Бенелли. — Нельзя просто ждать. Неужели его невозможно найти?

— Во многом это зависит от вас.

— От меня? — Бенелли встрепенулся. — Каким образом я могу это знать? Монахиня, вы, ну и, разумеется, святой отец — это другое дело. А я не мистик, а всего лишь кардинал.

— Но вам было откровение.

— Это правда, — согласился Бенелли. — Было. Я почувствовал появление в мире монеты, несущей огромное зло, и не осмелился сказать об этом святому отцу, потому что не верил, что легенда о сребрениках Иуды правда. Но это было только предчувствие.

— В откровениях содержится много больше, чем мы можем постигнуть. Из истории известно, что появление в мире монеты часто сопровождается природными катаклизмами. Может быть, вы вспомните какой-нибудь намек на это?

— Нет, — смущенно ответил Бенелли. — А монахиня Катерина ничего больше не видела?

— К сожалению, нет. — Отец исповедник поднялся. — Мне пора идти. — Он положил на стол газету. — Это вам.

Бенелли посмотрел название: «Нью-Йорк таймс». Он никогда ее не читал, предпочитая итальянские газеты.

Днем его посетил доктор, осмотрел, дал успокоительное, порекомендовал пораньше лечь спать.

Пришел вечер. Бенелли, последовав его совету, лег в постель и тут же заснул. Сны сменяли один другой. Он был в Башне Ветров, падал с лестницы, смотрел на звезды…

Кардинал неожиданно проснулся, включил лампу. Он увидел нечто, что может указать местонахождение монеты, попытался вспомнить что — и не мог.

Бенелли пошевелился в постели, и газета сползла на пол. Кардинал раскрыл последнюю страницу и замер.

«В окрестностях Сан-Франциско зарегистрированы подземные толчки. Ученые прогнозируют землетрясение».

— Я думала, что ты уже никогда не придешь. — Сьюзенн прижалась к Полу.

— Были дела. — Он поморщился. — Вначале этот посредственный актер со своим непутевым сынком, потом… ездил в тюрьму.

Сьюзенн потащила его в спальню. На ней была короткая красная юбка и блузка из лайкры. Впрочем, она ее тут же сбросила. Пол залюбовался рассыпавшимися по ее спине дивными черными волосами, великолепной полной грудью, нежной белизной кожи.

— А почему ты не пришел на занятия? Все тебя ждали.

— Я же говорю, были дела, — ответил он раздеваясь. — Но ведь все обошлось?

— Да. Мы пооколачивались у аудитории минут пятнадцать, а потом пришла секретарша из деканата и сказала, что лекции не будет. — Она посмотрела на Пола. — Ты поговорил с женой?

— Еще нет.

Он толкнул ее на постель. Снял юбку. А потом они занимались любовью, еще и еще. Много раз.

— Может, немного поспишь? — спросила Сьюзенн, когда он наконец устало откинулся на спину.

— Нет, пойду домой. — Пол помрачнел. — Я уже сутки не видел Мэри. Она ночевала у друзей.

— Но ты по ней не скучаешь, верно?

— Нет, — ответил он после непродолжительного раздумья, — не скучаю.

Странно, но судьба жены его совершенно не интересовала. Мысли о ней отодвинулись куда-то в самую дальнюю часть сознания.

— Пожалуйста, побудь со мной еще. Пожалуйста. — Сьюзенн осыпала его поцелуями, затем перевернулась на живот.

Пол начал лениво гладить ее сладостные ягодицы и вдруг заметил на одной странную татуировку. Скорее это было похоже на тавро, каким метят быков — какой-то античный символ.

— Что это у тебя?

— Где? — Сьюзенн повернула голову.

— Здесь. Какая-то отметина. — Пол пробежал по ней пальцами.

— Какая отметина? — Она потрогала правую ягодицу. — Нет никакой отметины.

— Сьюзенн, там есть отметина. Я же вижу.

Она недоуменно посмотрела на него, и он понял — девушка действительно не знает о существовании татуировки. Чудно.

Сьюзенн прижалась к нему. Снова начались ласки.

— Послушай, — тихо проговорил Пол, — тогда в тюрьме, в коридоре, стояла женщина. Позади меня.

— Какая женщина?

— Перестань придуриваться. Там была женщина в белом халате. Она подавала Крамеру какие-то знаки, чтобы он тебя отпустил. По своей воле он бы этого не сделал. У нее были белокурые волосы. Ее зовут Хелен. Да ладно тебе, Сьюзенн, ты должна была ее видеть.

— Пол, я не видела никакой женщины. И вообще, хватит об этом. Я хочу к тебе.

— Но там была женщина, и мне кажется, эта метка у тебя как-то связана с ней.

— Перестань выдумывать. — Ее язык медленно проник к нему в рот. — Лучше иди ко мне. Я хочу.

Совокупление было бурным, после чего Пол заснул и увидел Хелен.

Они стояли рядом на утесе, похожем на тот, что пригрезился ему на вечеринке у Ингельманнов. Только теперь напротив высился другой такой же утес. Между ними зияла глубокая пропасть. Пол не успел ничего подумать, как оказался внизу.

— Эту реальность создает монета, — объяснила Хелен.

В его руке возникла монета. Пол понятия не имел, как она туда попала. Он огляделся: ущелье было много шире, чем казалось сверху, по нему текла полноводная река, без порогов и перекатов. Пол ощущал, что река эта бескрайняя, как океан.

— Где мы?

— На седьмом астрале, — сказала Хелен. — Сюда удается попасть очень немногим смертным, только настоящим колдунам. Посмотри на реку.

В темно-голубой пучине он разглядел контуры иных миров. Они вращались, перемещались, трансформировались один в другой. Мириады никогда не повторяющихся изменений, причем для каждого человеческого существа они были разные.

Почему он может все это видеть, знала только Хелен.

В тридцати сребрениках Иуды содержалась глубочайшая мудрость. Мудрость, исходящая из глубины тысячелетий, когда еще не существовало человека, земли крови, прежде чем были задуманы сами ангелы, когда сатана в образе небожителя Люцифера был рядом с Богом.

Хелен сейчас представала его взору тоже иной. Она была прекрасна, и ее красота оставалась за пределами человеческого понимания. Волосы уже не белокурые, а мерцающие, серебристые. Лицо почти ангельское. Этой красоте позавидовала бы даже Елена Троянская.

— Это река забвения, — сказала Хелен. — Греки называли ее Летой. По ней плывут человеческие души из одного мира в другой. Все попадающие туда забывают прошлое. Только ты можешь войти и вернуться обратно. Эту способность дает тебе монета, потому что в ней заключена мудрость, существовавшая еще до образования самой реки. Вечная, нетленная мудрость. Здесь ты можешь обозревать всю историю рода человеческого.