Маргарита Ардо - Новая жизнь Нефертити

— Вода, еда и предметы гигиены должны быть у вас только свои.

— Но если токсинов нет в крови…

— А побочка есть.

И только сейчас я поняла, что после третьего стакана кофе меня перестало тошнить и странный делирий больше не происходил — мир перестал шататься и вновь стал основательным, как руки Лембита, уверенно сжимающие руль.

— Найдите комнату, гостиницу. Я не шучу, — сказал он напоследок. — Будьте внимательны. И не говорите никому о нашей встрече.

— Это понятно.

— Хорошо. На связи.

Купить продукты было удачной идеей и надёжным алиби. По возвращению в особняк, я наткнулась во дворе на мадам Беттарид и её водителя. Я напряглась, однако мадам взглянула на меня, на мои пакеты и расцвела в заботливой улыбке:

— Как я рада, что вам лучше, Дамира! Больше не тошнит? Голова не кружится?

— Нет, — ответила я сквозь зубы на ангельскую улыбку.

— Нам надо поговорить, Дамира. — Мадам отметила взглядом торчащий из пакета французский багет, не догадываясь, что мне отчаянно хотелось влепить им ей по физиономии. — Отдайте покупки шофёру, он отнесёт их в вашу комнату.

Поджав губы, я вцепилась в ручки пакетов и мотнула головой.

— Нет. Мне надо принять душ. Очень жарко. И слабость.

— Тем более, пусть несёт Пьер.

— Я сама, — почти прорычала я и, опомнившись, добавила мрачно: — В какой комнате вас искать?

— Адель проводит вас, я её пришлю, — мадам повернулась к темнокожему водителю и воскликнула на французском: — Пьер, помоги мадемуазель!

Пакеты пришлось отдать, хорошо, что крупный мужчина в форменном костюме нёс их под моим присмотром. Водитель поставил аккуратно купленное у двери и пожелал хорошего дня, и я вошла к себе. Заперлась.

Озираясь, ступила под душ. Мне нужен был тайм-аут, чтобы подумать. Меня обманули, мной манипулируют — это вызывает возмущение и ярость. И шампанское было не просто шампанским — это пугает. Как вести себя дальше? Глупых и скоропалительных поступков я уже наделала с лихвой. Идти на открытую конфронтацию? А что мне это даст? Изображать дурочку поздно. Арина наверняка поделилась впечатлениями с хозяйкой. Что она хочет мне сказать? По спине пробежали мурашки — я не жду ничего хорошего…

Лембит сказал быть внимательной. А что если наплевать на всё, сесть в самолёт и затеряться в России? А Финн? Я тогда больше не увижу его — сердце скрутило. Нужен компромисс!

Но я не стану плясать под чужую дудку, они должны это знать! Припугнуть их артефактами? А вдруг после этого запрут меня в подвале? Боже, я совсем не знаю, что делать!

Я вздрогнула, услышав шорох. Выскочила мокрыми пятками на кафель, выглянула: никого, лишь сквозняк играет форточкой и шторами.

Да, Лембит прав — я должна найти другое жильё, здесь я не чувствую себя в безопасности. А позволят?

Я медленно переоделась, понимая, что каждой лишней минутой злю мадам Монстр, и эта мысль играла на моих нервах, как сумасшедший скрипач на усах Цербера, сидящего у входа в преисподнюю. Тем не менее, когда я вошла в сопровождении Адель в гостиную на первом этаже, мадам встретила меня ласковым восклицанием:

— Дамира, как вы бледны! Присаживайтесь, пожалуйста!

Подчиняться ей даже в такой малости не хотелось. От возмущения и сдерживаемых слов у меня, кажется, поднялась температура. Золочёный подсвечник в виде обнажённой купальщицы на изысканном столике так и просился в лоб элегантной манипуляторше. Мелькнула мысль, что за это меня в цивилизованной Европе посадят. А здесь отравят… Возможно, в тюрьме безопаснее?

— Я должна объясниться с вами и извиниться. И Финн беспокоился о вас, Дамира, — мягко сказала мадам Беттарид и одним упоминанием о нём охладила мой гнев.

Финн… О, да, наши отношения в самом начале и могут так же быстро закончиться, как и начались.

Я почувствовала себя в тисках. Каким-то чудом скрутила эмоции в узду и всё-таки села на кресло напротив мадам, с прямой спиной и гордо поднятым подбородком. Достоинство — то чего терять нельзя, — говорил папа. — Даже если от него остались последние крохи.

— Слушаю вас, — ответила я, чувствуя напряжение в губах. — За что вы хотели извиниться?

— Кажется, я поторопилась выполнить твою просьбу. А ты не готова…

— Какую просьбу? Готова к чему?

— Вчера ты спросила, как увидеть прошлые жизни. Потребовала у меня, помнишь?

Я не купилась на это.

— Я думала, вы начнёте извинения с французской версии договора.

Мадам Беттарид изобразила удивление.

— А что в нём?

— Вы знаете! Передаю право принятия решения, да? Добровольно соглашаюсь стать марионеткой? Хотите связать меня по рукам и ногам? И считаете, что после этого мы можем говорить с вами спокойно?

— О, боже, Дамира, — отмахнулась, как от пустяка, мадам Беттарид. — Как вы пришли к такому ошибочному выводу? Во-первых, мы действительно будем говорить с вами спокойно, как цивилизованные люди. Во-вторых, я не занимаюсь юридическими вопросами. А в-третьих, такие договоры — обычная практика. Да, не очень приятная, но если вы успокоитесь и позволите себе выдохнуть, вы узнаете, что я никого не дёргаю за ниточки и мои артисты даже не знают о второй стороне договора. Зачем? Они благополучно выполняют свою работу, получают хорошие деньги и разъезжаются по домам. Но, заметьте, все просят их оставить. Каждый хочет интересную жизнь и работу, которая приносит финансовую свободу. Вы ведь тоже хотите?

Я почувствовала растерянность, но почему-то вспомнила о Лембите, его невозмутимости и тут же собралась.

— Но ведь это обман! Разве так поступают цивилизованные люди?

Мадам Беттарид благосклонно, как своей, улыбнулась.

— Вы умная девушка и осознаёте, что творческие люди существа взбалмошные. Ведь и вы порывались всё бросить?

— Я не считаю себя взбалмошной. И я не планировала нарушить обязательства, но атмосфера обмана…

— Как хорошо, что вы сами сказали об обязательствах, Дамира! Значит, вы меня способны понять. Вы попали в мир, в котором никогда не работали. В нём свои законы. Небольшие поправки в контракте — это неизбежное зло, увы. В египетский проект я вкладываю огромные деньги, привлекаю инвесторов, которым обещаю прибыль, беру на себя обязательства гораздо бóльшие, чем вы. Вы ведь понимаете это, Дамира? Я выгляжу хозяйкой ситуации, но я должна отчитываться перед инвесторами, перед Финном, перед всей командой. Я должна платить им зарплату, проценты, роялти, я не могу их подвести. Для меня это огромная ответственность. В конце концов, мы обязаны перед людьми, обычными зрителями — мы должны создать по-настоящему хороший продукт! Фильм, клип, который будут смотреть не только сегодня, но и десятки лет спустя!

— Я бы не порывалась уехать, если бы всё было по-человечески, — пробормотала я, смутившись.