Маргарита Ардо - Новая жизнь Нефертити

В своей комнате я заперлась и сбросила с себя одежду, задним числом отметив, что привыкла к дворцовой роскоши, хоть она и не похожа на мой дом в Аксае, теперь оккупированный дядей. И вдруг меня осенило, я написала Лембиту:

«Может ли считаться поводом для кабальных условий договора домашняя тирания?»

«Насколько серьёзная?»

«Меня планируют насильно выдать замуж»

«???»

Ха, даже у инквизиторов пропадает дар речи? И я кратко объяснила ситуацию.

«Так, — быстро ответил Лембит. — Невыносимые условия дома. Тирания. Насилие. Вас били?»

«Только бы попробовали», — сжала я кулаки.

«Почему вы не продали свою половину дома?»

«Растерялась»

«Ок. Проверю»

Диалог прекратился, а я вдруг ощутила свежий поток внутри — надежду! Она тонкой струйкой обмыла осколки раненого сердца и разлитую по нутру горечь. Стало легче дышать. Я умылась в ванной, ещё раз с пристрастием осмотрела статуэтку богини Маат и с удивлением спросила себя: а почему я действительно так растерялась от напора дяди? Почему позволила им чувствовать себя вольготно в моём доме? Ведь это мой дом! Я могу продать свою часть, сдать, уехать в Ростов, Москву, куда угодно. Не в моём характере терпеть несправедливость, и я никогда раньше не позволяла себе такого! А бежать в другую страну, пытаться найти мужа на скорую руку, лишь бы не выдали замуж не по моей воле — ужасно глупо…

Лембит прав — я официально признанная идиотка. Странно, но я невольно почувствовала к нему благодарность.

Надев джинсы и футболку, я выглянула в окно. В ветвях платана притаилась горлица. Солнце играло с пожелтевшими по краям листьями, намекая на осень. Я позвонила Ниночке, та была занята, тогда я и ей написала — да будь благословен тот парень, что придумал ВотсАп:

«Ниночка, привет! Пожалуйста, узнай у своих ребят-юристов, сколько будет стоить поддержка в суде во Франции при разрыве контракта и готов ли кто-то из них взять такого клиента, как я. Про договор ты знаешь. И ещё такой вопрос, — если нужно, за консультацию я заплачу — если мне присудят во Франции выплату долгов по договору, как это обычно происходит? Требуют сразу или частями? Что должен делать виновный?»

Отправила, и мне стало ещё на грамм легче — по крайней мере, я буду знать, какие карты у меня в наличии, даже если это всего лишь двойки и тройки. Сколько можно играть в «тёмную»?

А пока стоит прогуляться по дому с телефоном в руках, обращая внимание на всё, за что зацепится взгляд. Сегодня меня никто не отравит — не зря же они шили платье…

Крыло для гостей, в котором жили артисты, напоминало старинную фешенебельную гостиницу с одинаковыми дверьми, ковровыми дорожками и рядом симметричных окон. Занавешенные одинаковыми шторами цвета светлой охры, они пропускали солнце внутрь по расписанию.

Стоя в начале коридора, можно было представить, что сейчас из-за угла появится горничная с тележкой, полной моющих средств и табличками «Не беспокоить». Портье в униформе с гвоздикой в петлице и позументами на лацканах тоже смотрелся бы здесь гармонично. Пока никого не было, я изучила резные двери, дубовые панели и наличники, просмотрела и плинтуса, но фотографировать завитушки из цветов и животных, вычурные дверные ручки и лепку на потолке не стала — обычное барокко, никакой чертовщины. Даже возле моей комнаты.

Половицы поскрипывали под ногами. По коже кралось ощущение, что я чем-то рискую. Чем?

Я направилась в зимний сад под стеклянной крышей. От искусственно созданной влажности стало трудно дышать. И вдруг я обратила внимание на синие лотосы в стилизованном под Египет прудике. Вспомнилось, что порошок из такого лотоса использовали танцовщицы древних храмов, чтобы испытать состояние эйфории во время ритуального развлечения статуй загрустившего Бога. Когда я читала об этом, казалось легендой, ан нет — реальность…

Я присела на край прудика, коснулась цветка и заметила в воде свежесрезанные стебли. Хм. Сфотографировала на всякий случай. Обвела взглядом вокруг и над обильно раскинувшимися папирусами увидела обвитый толстыми ворсистыми лианами ствол дерева, явно выросшего не здесь. Я приблизилась, царапнула змеиноподобный стебель, и в нос ударило знакомым, резким запахом, от которого у меня чуть ли не сутки кружилась голова. Вот, значит, как?

При взгляде на сад суккулентов за стеклянной перегородкой ярусом выше подумалось о Кастанеде, которого почитывал папа. Обложка меня привлекла, содержание оттолкнуло. Я не поняла, чем хорошо есть кактусы и чудить, теряя рассудок. Возможно, и тут растёт кастанедовский пейотль?

Итак, всё необходимое мадам Беттарид выращивает в собственном «огородике»: и клубнику с грядки приятнее, и свои «грибочки», видимо, лучше вставляют… Экологически чистые. Интересно, зачем обычному продюсеру столько растений со спецэффектами? И кого ещё она ими кормит?

Я почесала переносицу, вспомнив предостережение Лембита. И на всякий случай отправила ему фото растений, ничего не ожидая в ответ.

Обошла скучный мансардный этаж со служебными комнатками и спустилась по лестнице, проговаривая про себя, что мне никто не запрещал здесь прогуливаться, хотя я продолжала чувствовать себя, как «Бобик в гостях у Барбоса». Особняк мадам Беттарид мог тягаться с самыми известными дворцами Парижа вычурной роскошью и обилием позолоты. От большинства, впрочем, он отличался причудливыми выступами башен, а в остальном следовал моде восемнадцатого века — громоздкая центральная часть переходила в два крыла с углами. Внутренний дворик был полностью закрыт от внешнего мира.

В основной части особняка были расположена череда гостиных вслед за огромным, почти пустым залом с роялем и сценой, где на днях устраивалась вечеринка. Этажом выше расположились библиотека и кабинет, а также комнаты, похожие на музейные залы запахом паркетного воска, обилием картин, антиквариата и ощущением пустоты. Я считаю, уют не в атласе и бархате, а в ощущении живого тепла. Здесь было холодно, несмотря на щедрый август. От фиолетовых, синих, коралловых, томно-зелёных интерьеров, от белого мрамора и позолоты уставал взгляд, но я старалась не пропустить ничего.

Рельефные статуэтки богов и богинь, сфинксы крылатые, сидящие воинственно, выставив женскую грудь, и задумчивые, с львиными и бараньими головами присутствовали почти в каждой зале, в резьбе на ценных породах дерева, в замысловатом оформлении каминов и мебели, на рамах зеркал. Человеку незнающему символика не бросалась бы в глаза, но я находила знакомые аллюзии даже в росписи высоких потолков: анкх и посох, ибисы, уроборос, гуси, птицы с головой овна. Каждый с глубоким мистическим значением.