Маргарита Ардо - Новая жизнь Нефертити

Мне стало не по себе: парень верил. Рассказывал так, будто речь шла не о Древнем царстве, а о том, что случилось вчера. Тот же уверенный взгляд, что и у Финна.

— Тебе это мадам Беттарид рассказала?

— Да я даже видел это!

— Под воздействием шаманской мази?

— Слушай, а ты тоже, да? — с восторгом расцвел Ромео. — Это когда тебя унесло на презентации?

— Когда унесло, — кивнула я и поднялась с паркета, на котором мы сидели прямо перед окном, выходящим на улицу, где в сумерках мерцали размытыми жёлтыми пятнами огни.

— Расскажешь, что видела? — с горящими глазами спросил танцор.

Кажется, у них здесь у всех такое развлечение — обсуждать собственные глюки и мериться: у кого приход случился круче. Финн вон тоже расспрашивал. И Арина. Как говорят англичане, это не моя чашка чая.

— Потом как-нибудь, — буркнула я, но всё-таки не выдержала: — Рома, а ты вообще знаешь, что такое монотеизм? И многобожие?

— Ну так, в общих чертах, — удивился вопросу мулат, засовывая руки в карманы, и расставив руки в них, расширил штаны, как шут.

— Скажи.

— Один бог — хорошо, много — плохо.

— Почему плохо, Рома?

— Ну…

— А Тутанхамон наверняка знал. Поинтересуйся этим, Рома.

— Ладно, — ошеломленно сказал танцор. — Хотя я больше не по этой части.

— А по какой?

— Танцую, — хмыкнул он.

— В таком случае зачем тебе прошлые жизни, истории про Египет? Зачем тебе быть Тутанхамоном?

— Не, ну круто, чо! То Ромка Гаваль, вырос без отца, еле ноги унёс из своей деревни. Мамка не подумала, как «весело» мне будет житься на Урале с таким цветом кожи, а тут бац, и фараон. Это ж офигеть!

— Офигеть, — согласилась я. — И ты вообще-вообще не сомневаешься, что это правда?

— А зачем? Было и было. Круть!

Любопытно получается: вера в реинкарнации как компенсации детских травм… Кто-то курит, кто-то пьёт, кто-то объедается сладкими, а кто-то смакует былые регалии и плевать, что они не настоящие. Каким образом меня затянуло в эту воронку: у меня тоже травмы или мне просто с лицом не повезло?

Ромка наклонился ко мне и сказал на ухо:

— Хочешь покажу тебе ход в лабиринт?

Я взглянула на него изумлённо: и он туда же? По коже пробежали мурашки. Но если там «египетские фишки», мне туда надо. Возможно, обнаружу похищенные артефакты? Я преодолела липкий страх и сказала:

— Хочу.

Как ни странно, Ромео повёл меня не к библиотеке, а к узкой лестнице для прислуги, старой и скрипучей. Здесь не было уже приевшихся взгляду украшений. Всё просто и строго.

Сердце стучало в груди. В полутьме, прорезанной световыми бликами фонарей с улицы, проникающими сюда сквозь тусклое оконце, мы с Ромео крались, как воры. В пролёте Ромео остановился, пнул ровную, оклеенную старыми обоями стену, и та оказалась дверью. Он подмигнул мне:

— Пошли?

— Тебе за это не прилетит? — шёпотом спросила я.

— Не заперто же!

— Логично, — буркнула я и ступила в темноту за ним.

Другой, ещё более узкий проход осветили фонари из наших мобильников. По моей щеке скользнул сквозняк, как намёк. А не делаю ли я ужасную глупость?

Я остановилась и тронула танцора за руку.

— Ром!

— Что? — он тоже перешёл на шёпот.

— Тебе кто-то говорил, чтобы ты мне показал этот ход?

Он почесал в затылке.

— Нет. Не помню. Зачем?

— Ну мало ли…

— Неа, это я тебе, как своей. А то чо, нам весело, а ты тут одна, грустная ходишь.

— Спасибо, Ром! А почему вам весело?

— Смешная ты, Дамира, просто клёво. Разве не прикол по замку шариться?

— Прикол, — ещё тише согласилась я, параллельно включая пальцем камеру. — Ну веди тогда.

Мой телефон пикнул сообщением, секунду спустя связи не стало. И куда меня несёт?

Ромка шагал по ступеням вниз, оборачиваясь и показывая мне хитрую пухлогубую физиономию. Я была настороже. Дорога вниз показалась длинной, словно мы пересекали весь дом наискось особыми путями в толще простенок, как мыши.

— Ты точно знаешь, куда меня ведёшь? — шепнула я Ромке.

— Секунду терпения, великая царица, — обернулся он.

— Не зови меня так! — фыркнула я.

Он не соврал, через пару шагов мы оказались на площадке, похожей на перекрёсток в мрачном закулисье. Посветив лучом фонарика в разные стороны, Ромео определился:

— Нам сюда!

Лестница закончилась, начался наклонный спуск, что-то смутно мне напомнив. Новый поток сквозняка отозвался мурашками по моей коже. Впереди забрезжил свет. Я схватила Ромку за плечо.

— Там кто-то есть!

— Вряд ли, — хмыкнул танцор, — лампы постоянно горят. Арина сказала.

— А ты спрашивал?

— Угу, любопытно было… Но это дальше в зале. А где тут всё включается, я не в курсе. Мобильников хватит. Ща обалдеешь!

Он провёл светом фонаря по ближайшей поверхности, и я в самом деле оторопела, увидев стройные ряды иероглифов на серой стене. Нет, не вырезанных резчиками по камню, как это бывает в египетских гробницах, они были тщательно выведены густо-зелёной краской. Раскрыв рот, я приблизилась к надписям, вперилась в них взглядом.

— Зелёный, цвет вечной жизни в Древнем Египте, — пробормотала я и, напрягшись, перевела иероглифы, которые точно уже видела: — «Жизнь ему, жизнь ему, да не умрёт он…». Погоди, это же «Книга Мёртвых» [19] Древнеегипетские религиозные тексты, вероятно наиболее древние из существующих на Земле. !

— Вау, круто! Я думал, просто пляшущие человечки!

— Какое там…

С широко распахнутыми глазами я следила за лучом фонаря из моего мобильного. Строки, строки, строки лились с потолка вниз, как зелёные цифры в «Матрице», как код… По сути, это он и был: код вечной жизни — если я не ошибаюсь, — полностью списанный со стен пирамиды Унаса двадцать пятого века до новой эры! По моей спине пробежал холодок.

— И чо там? Чо там? — спросил любопытный, как ребёнок, Ромка.

— Пишут, что никто не умрёт, — пробормотала я.

— Вау! Круто, я за! — восхитился мулат.

Движимая вспенившимся в крови адреналином и нестерпимым любопытством, я обошла его, и шагнула к тусклому свету. Что же там, за каменными колоннами?!

Шаг вперёд. Я прикрыла руку ладонью от света, почти сразу опустила и обмерла. Зал огромный, освещённый рассеянным светом, повторял во всём древнюю гробницу: стены, испещрённые текстами иероглифического письма, потолок, имитирующий звёздное небо, золотое огромное Око Гора под ним; каменные чаши на высоких подставках, похожие на круглые «тюльпаны» для ванной комнаты, с тусклым электрическим светом изнутри; шлифованные плиты пола, постамент и… саркофаг. Огромный, чёрный, раскрытый.

Я сглотнула и, забыв о Ромке, бросилась туда. Саркофаг был пуст. А что я ожидала увидеть?

Впрочем, пара мумий тоже числились похищенными в каталоге Лембита. Наверное, одну из них. Господи, его бы сюда! Лембит шутил о том, чтобы попасть сюда ночью, а я готова была действительно открыть для него двери с боковой улицы и впустить, лишь бы поделиться увиденным. Это же невероятно!