Рут Уэйр - Поворот ключа

В комнате стоял ледяной холод — как той ночью, когда я проснулась, дрожа, и обнаружила, что термостат выставлен на минимум, а вентиляция работает на полную мощность. Только сейчас в комнате было не просто холодно, по ней гулял ветер. Моя решительность тут же испарилась.

Откуда ветер? С чердака? Если дверь туда открыта, несмотря на то что ключ у меня в кармане, а Джек спит у себя в квартире, я взвою.

Я взяла себя в руки. Глупости. Привидений не бывает. На чердаке нет ничего, кроме столетней пыли и поломанных игрушек, оставшихся от уже пятьдесят лет как мертвых детей.

Решительно переступив через порог, я нажала кнопку на панели. Ничего. Я попробовала другой квадратик, с помощью которого — я точно помнила — прошлым вечером включила свет. Лампы не загорелись, зато включился невидимый вентилятор. Я долго стояла в темноте, обдумывая, что предпринять. Из замочной скважины несло пыльным холодом, и еще оттуда слышался непонятный звук: не скрип половиц, как раньше, а какое-то механическое гудение.

Внезапно меня охватил гнев. Что бы это ни было, я не позволю себя запугать! Хотите выгнать меня из Хетербро? Не дождетесь!

Не знаю, что придало мне храбрости: остатки вина, бродившего в венах, или мысль, что после разговора с Сандрой все равно придется ехать домой. Я достала телефон, включила фонарик и решительно направилась к чердачной двери. Над головой вновь что-то загудело. Звук казался знакомым… так жужжит разозленная оса… только в нем чувствовалось что-то механическое, не присущее жизни.

Я нащупала в кармане джинсов ключ, лежавший там со вчерашнего дня, и очень осторожно вставила в замочную скважину. Он продвигался с усилием, но не так туго, как в прошлый раз. Смазка сделала свое дело. Ключ повернулся без скрежета.

Я толкнула дверь. В нос ударил все тот же затхлый, тяжелый дух смерти и запустения. Тем не менее меня что-то смущало, и я не могла понять что. Откуда-то струилось слабое сияние, освещавшее паутину над ступеньками. Видно было, что после нас с Джеком лестницей никто не пользовался. Об этом говорил не только ключ в моем кармане, но и нетронутые паучьи сети, которых стало еще больше. Приходилось идти очень осторожно, выставив руку перед лицом, чтобы эта гадость не лезла в глаза и в рот.

Странно, откуда свет, неужели от луны в окошке? Наверное, хотя во время нашего прошлого визита окно покрывал такой толстый слой грязи, что через него и солнце не пробилось бы.

На верхней ступеньке я помедлила секунду, собираясь с духом, и шагнула на чердак. На первый взгляд все было точно так, как оставили мы с Джеком. Не хватало лишь кукольной головы, выкатившейся на середину комнаты. Она исчезла.

Второе, что бросилось мне в глаза, — на чердак действительно проникал лунный свет, и довольно яркий. Потому что оконце, которое закрыл в прошлый раз Джек — забыв про задвижку? — было распахнуто. Наверное, его открыло ветром.

Я сердито прошла по скрипучим половицам, с силой захлопнула окошко и стала нащупывать задвижку. В конце концов нашарила длинный язычок с дырочками, весь в паутине. Я очистила его рукой, чувствуя, как хрустят под пальцами дохлые сверчки, и вставила на место, чтобы окно не открылось снова.

Вытерев руки о джинсы, я с чувством исполненного долга отошла от окна. На чердаке стало гораздо темнее — заплесневелое окошко почти не пропускало света. Я повернулась к лестнице, освещая дорогу тонким лучом телефонного фонарика, и заметила в противоположном, самом темном углу комнаты странное голубоватое сияние. С громко бьющимся сердцем я подошла ближе. Может, там какой-то люк?.. Источник света прятался за сундуком. Я торопливо отодвинула его, больше не пытаясь соблюдать тишину. Плевать, кто меня здесь обнаружит, главное — выяснить, в чем дело.

В первую секунду я недоверчиво отшатнулась, затем встала на колени и посмотрела внимательнее.

За старым сундуком лежала кучка вещей. Книга. Обертки от шоколадок. Браслет. Цепочка. Горстка привядших веточек и ягод. И мобильный телефон.

Свет исходил именно от него. Когда я взяла гаджет в руки, он вновь загудел, и я узнала испугавший меня звук. Телефон, очевидно, обновлялся, пытался включиться и перезапускался вновь, начиная гудеть.

Подобная старая модель была у меня пару лет назад, и я применила способ, которым пользовалась тогда: одновременно нажала кнопку включения и громкости, чтобы включить перезагрузку. Экран потемнел. Пока я ждала, мне бросилось в глаза серебристое мерцание в кучке мусора, который я отодвинула в сторону, чтобы взять телефон.

На половице, поблескивая в луче фонарика, лежало мое пропавшее сокровище! У меня чуть не выскочило сердце. Мой кулон! Как он здесь оказался?

Не знаю, сколько я просидела на кухне с чашкой чаю, теребя пальцами вновь обретенное украшение и пытаясь понять, что все это значит.

Телефон я тоже взяла с собой, но без пин-кода не могла посмотреть, кому он принадлежит. Хотя, судя по всему, сим-карту из него вытащили, он был подключен к Интернету. Однако в тот момент меня больше волновал не телефон, а любимое украшение. Как оно попало на чердак, в зловещую тьму, в кучу гниющих перьев?

Я должна была думать о возвращении Рианнон, беспокоиться, где она, готовиться к неизбежному разговору. И о том, что скажу Сандре, как объясню свое поведение. И я, конечно, об этом думала, но мои мысли постоянно возвращались к многострадальному кулону. Я восстанавливала хронологию событий, пытаясь понять, как он мог оказаться в запертой комнате, за дверью, ключ от которой лежал у меня кармане, куда можно пройти только по лестнице, увешанной паутиной. Может, он лежал там, еще когда мы с Джеком пробрались на чердак? Это ничего не объясняло. Шкаф не открывался долгие годы. Пыль, нетронутые паучьи сети… Этой лестницей не пользовались сто лет, а окно совсем маленькое и выходит на крышу.

Обнаружив кулон, я тщетно обшарила весь чердак в поисках секретных дверей или потайных люков. Старые половицы вплотную примыка- ли друг к другу, в стенах и потолке не было ничего подозрительного. Я даже мебель передвигала и теперь могла поклясться, что единственный путь на чердак проходит через лестницу в моей комнате.

Когда я наконец услышала шорох шин по гравиевой дорожке и приглушенный смех на крыльце, часы над плитой показывали половину четвертого утра. Дверь со щелчком распахнулась и тихонько закрылась. Потом машина зашумела, удаляясь, а в коридоре раздались приглушенные шаги.

Несмотря на екнувшее сердце, мне удалось сохранить хладнокровие.

— Здравствуй, Рианнон, — как можно более спокойным тоном произнесла я.

Поняв, что ее застукали, Рианнон выругалась и спотыкающейся походкой прошла на кухню. Макияж растекся, по колготам поползли стрелки, и от нее несло смесью сладких ликеров — кажется, «Драмбуи» и «Малибу», и чем-то еще, похожим на «Ред булл».