Кристина Старк - Аспид [litres]

Я молча завела мотор, ясно дав ему понять, что разговор окончен.

– Полмилиона тюленям и столько же любой другой организации, чьим идеалам ты веришь, – снова сказал он.

– Ты с ума сошел? – бросила я ему, опуская стекло.

– Да. Я еще никогда не платил так дорого за ужин.

Я заглушила мотор и уставилась на него, сдвинув брови.

– Не могу понять, то ли денег у тебя слишком много, то ли мозгов маловато.

– То ли я просто очень облажался и теперь очень хочу все исправить, – закончил Дэмиен.

У меня всегда вызывали настороженность люди, готовые сразу же расстаться с очень большими деньгами. Я считала их психически нестабильными. Но проблема заключалась в том, что я следила за Дэмиеном Стаффордом уже три года и знала, что с психикой у него все в порядке. Он всегда был хладнокровным и сдержанным, истинным Стаффордом до мозга костей. Никогда не был замечен в каких-то опрометчивых поступках или пустой горячности, и тут вдруг это.

Над нашими головами пролетел буревестник, вспарывая криком воздух. Февральские ранние сумерки уже подступали со всех сторон. Впервые мне было так сложно принять решение, хотя на кону были очень большие деньги для тех, кто в них действительно нуждался. Дэмиен ждал моего ответа, сунув руки в карманы куртки, и не сводил с меня глаз. Ветер играл его волосами и снова доносил до меня аромат его одеколона, того самого, что одурманил меня в ночь нашего знакомства. Запах власти, секса и ошибок, которые и пугают, и манят одновременно.

Снова прокричал буревестник, словно предупреждая нас о надвигающейся непогоде.

– По рукам, – кивнула я, смело глядя в его глаза, отражавшие темное предштормовое море.

Дэмиен улыбнулся в ответ и искренне, как мне показалось, сказал:

– Ты не пожалеешь.

Я вошел в церковь и огляделся. Крестины Габриэллы вот-вот должны были начаться, и вокруг было полно народу. МакАлистеры в воздушных светлых нарядах, уже занявшие все места в первых рядах. Стаффорды – наоборот, все в черном и темно-красном, словно презирающие легкомысленные оттенки. Их было видно издалека. Больше никто не выглядел так же надменно и стильно, как они. Одного плаща Джованы Стаффорд хватило бы, чтобы затмить всю роскошь средневекового собора.

Стаффорды по-прежнему вызывали у меня нервный тик, прилив желчи и дичайшую злость. Я знаю, что Бог завещал прощать и любить, но как любить тех, кто приумножает в этом мире грех, похоть, алчность?

Я пытался переломить в себе ненависть к ним, пробовал молиться за них, старался простить, но ненависть всегда была сильнее меня. Сильнее разума и порывов милосердия.

Я уселся на одну из дальних пустующих скамеек, подальше от шума и суеты. Я бы с удовольствием подержал на руках малютку Габриэллу, но боялся, что вместо нее мне придется тискать тетушку Шинейд. И ладно бы просто тискать – еще и выслушивать ее бесконечные вопросы о том, собираюсь ли я дать обет безбрачия. А если нет, то когда же я наконец женюсь. В последний раз, когда мы виделись (кажется, это были похороны деда) я не выдержал и рявкнул ей, что никогда. На что тетушка рассмеялась, шлепнула меня по плечу и сказала: «Шутник».

Боже правый, если она еще раз спросит меня о женитьбе, боюсь, что одной теткой у меня станет меньше…

– Какие люди, – услышал над ухом я. – Преподобный Майкл МакАлистер собственной персоной.

Я невольно вздрогнул, когда поднял глаза и увидел Тайлера Стаффорда, стоящего прямо передо мной.

Мы никогда не говорили раньше, но, что забавно, знали друг друга с детства. Мне показывали целое досье на него, заставляли выучить, кто он, как выглядит, где бывает, с кем водится. А его наверняка принуждали вызубрить все обо мне, чтобы быть настороже. Но мы никогда не общались и, упаси Боже, не находились так близко.

Я не ответил. Нам не о чем было говорить. Тайлер был подонком, безбожником, хищником. Только ради Кристи и Габриэллы я был готов держать язык за зубами и кулаки свои тоже при себе, хотя признаюсь, встреться мы с ним где-то еще, и я бы не отказал себе в удовольствии проредить ему зубы.

Я надеялся, что Тайлер просто испарится, как ночной кошмар, но тот внезапно сел рядом со мной как ни в чем не бывало.

– Раздумываешь о том, как навалял бы мне в темном переулке? – шепнул мне Тайлер, и я не смог сдержать нервную улыбку.

Да, черт побери!

Ну вот, всего одна минута рядом со Стаффордом – и я уже чертыхаюсь. Прости, Господи.

– И как я там? В твоих мечтах? Лежу на полу, заливаюсь слезами и умоляю тебя остановиться?

– Именно.

– Интересно, – кивнул Тайлер, ослепительно улыбаясь. Его улыбка с идеально ровными и белыми зубами уже была страшной провокацией для моего кулака. – Только вот должен тебя разочаровать. Встреться мы в темном переулке – и плакал и умолял бы не я. А преподобный Майкл МакАлистер.

Я повернул к нему голову, едва не рассмеявшись. Господи, что он несет. Да, я был студентом религиозной семинарии, собирался посвятить жизнь Богу, и философия с теологией на данный момент интересовали меня больше, чем все остальное. Но в драке я свернул бы в знак бесконечности любого. Семья позаботилась о том, чтобы в противостоянии со Стаффордами у меня было большое преимущество. Единственной возможностью закосить от похода в храм в детстве были тренировки в боксерском клубе. А в храм мне, дураку, не хотелось ходить часто. Так что…

– Знаешь, из чего я сделал вывод, что боец из тебя так себе? – спросил Тайлер абсолютно спокойно. – Твой нос. Идеально прямой нос, как у Давида Микеланджело. Который тебе ни разу не сломали.

Давид Микеланджело. Я готов был услышать от Тайлера любые два слова в свой адрес, но не думал, что нечто подобное.

– Бог бережет мой нос, – хмыкнул я. – Если о чем-то его сильно попросить, то…

– То даже нос не проблема, – закончил Тайлер и снова заставил меня смеяться. – Интересно, если попросить у него член побольше, сработает?

– Ты можешь попробовать.

– Я? При чем тут я? Это был риторический вопрос, – улыбнулся он. – У меня с этим все в порядке. Даже слишком.

Вторая минута рядом со Стаффордом, и внезапно я говорю о непристойных вещах прямо под крышей священного места. Черт!

И поминаю черта!

Я потер пальцами переносицу, приказывая своим нервам успокоиться. Мне надо успокоиться. Это всего лишь Тайлер Стаффорд, а не Антихрист в образе привлекательного парня с голубыми, как лед, глазами и дерзким языком, который он совершенно не умеет держать за зубами.

– Сделай одолжение, – сказал я. – Не говори о подобных вещах здесь, в церкви. Это святое место.

– Окей, – кивнул Тайлер, помолчал, глядя на то, как Габриэлла пытается дать пяткой священнику в нос, и тихо добавил: – Если хочешь, можем поговорить о них там, снаружи.