Себастьян Фитцек - Осколок

Тем временем Бенни убрал пистолет и взволнованно посмотрел на часы.

— Чего вы хотите? — неуверенно спросил он, моргая, словно кто-то насыпал ему в глаза песок. Его веки были опухшими. Он выглядел затравленным.

— Мне нужна информация, Бенни.

— Какая?

— Ты должен проверить для меня один автомобильный номер.

Его брат шумно выпустил воздух и наигранно засмеялся.

— Посреди ночи? Ты совсем спятил?

Марк кивнул.

— Хочешь верь, хочешь нет, но я здесь именно для того, чтобы это выяснить.

Он взял яблоко. Хотя Марк ничего не ел весь день, аппетита он не почувствовал и положил яблоко обратно.

— Ну… — Бенни посмотрел в сторону окна. — Если хочешь знать мое мнение: твоя толстая подружка с придурью, это точно.

Эмма отдалилась от них и подошла вплотную к окну. Одной рукой она трогала тяжелые льняные шторы, словно проверяя качество ткани; в другой руке держала сотовый, в который что-то шептала, до братьев долетали только обрывки:

— …сейчас… квартире Беньямина Лукаса… рядом с Кольвитцем… шестой этаж…

— Что она там делает?

— Записывает сообщения на свой автоответчик.

— Хм?

— Забудь, сейчас это не важно.

Марк начал свой рассказ о событиях последних часов с вопроса, слышал ли Бенни о его аварии, но тот лишь пожал плечами. Впервые на лице брата промелькнуло раздражение, но казалось, что Бенни стоило усилий говорить возмущенным голосом.

— Извини, но, как ты, наверное, знаешь, до недавнего времени я находился в психушке, а новости из внешнего мира туда почти не доходят.

Бенни придвинул стул. Следующие слова он сказал уже без упрека.

— Послушай, Сандру мне очень жаль, но я ничего не знал о ее смерти. Я даже не знал, что она была беременна. Но как бы тебе ни было тяжело, Марк, в настоящий момент у меня другие проблемы.

— Красиво, — послышалось бормотание Эммы за спиной, и они повернулись к ней.

Эмма уже отошла от окна и рассматривала картину без рамы, которая висела на стене над кожаным диваном.

— Вот бы мне там сейчас оказаться. — Она подошла ближе, сложив руки за спиной, как посетитель музея, пытающийся разобрать подпись под картиной.

«Вот бы мне там сейчас оказаться? Где же?..»

Картина представляла собой белую поверхность, на которой в некоторых местах просвечивал крупнозернистый светло-коричневый холст. Издалека казалось, что он покрыт нежной молочной пенкой.

— Я вкратце опишу, что со мной сегодня случилось… — начал было Марк, но его снова перебила Эмма:

— Это вы нарисовали?

К бесконечному удивлению Марка, произнеся эти несколько слов, она полностью завладела вниманием его брата. Бенни подошел к ней и устало кивнул:

— Да.

«Да»? Он знал о страсти Бенни к искусству, его брат даже как-то участвовал в оформлении обложки для их диска. Но тогда его композиции были далеко не такими абстрактными.

— Это чудесно. Этот дом… — Она указала на бледную картину. — Одинокий лес.

«Дом? Лес?» — удивился Марк и тоже подошел ближе к картине. Действительно, на заднем плане что-то виднелось, но никакого здания он не мог разглядеть, в лучшем случае холодную заснеженную пустыню или облака — и то если сильно напрячь фантазию.

— Бенни, ты можешь меня выслушать? — попытался он вернуться к разговору.

Его брат кивнул, но, как и Эмма, казался погруженным в рассматривание картины. Тогда Марк начал описывать события, которые произошли с ним в последние часы, не будучи уверенным, что его вообще кто-то слушает в комнате. Тем больше он удивился, когда его брат, оторвавшись от своей работы, резюмировал все правильно:

— Если я все правильно понял, то дело обстоит так: сначала ты засунул меня в психушку, а теперь заявляешься ко мне и говоришь, что Сандра с ребенком погибли в аварии. Затем кто-то стер твои воспоминания, в результате чего твоя жена воскресла, чему, однако, нет доказательств, кроме размытой фотографии какой-то блондинки в желтом «вольво», и тебе нужен адрес владельца в дополнение к его номерному знаку?

— B-Q 1371, — кивнул Марк.

Бенни хотел сказать что-то еще, но тут раздалось ритмичное жужжание, напомнившее Марку звук его дверного звонка. Его брат достал сотовый из кармана брюк, прочитал сообщение и поморщился, словно только что вытащил жвачкой пломбу.

— Что такое?

Марк с удивлением наблюдал, как Бенни, не говоря ни слова, подошел к телевизору, который стоял на комоде. Открыл лакированную дверцу и вытащил новую, наполовину открытую спортивную сумку. Марк не был уверен, но ему показалось, что он увидел внутри пачку купюр, прежде чем брат застегнул молнию на сумке.

— Кто шлет тебе так поздно эсэмэс?

Бенни безучастно посмотрел на него и закинул сумку на плечо.

— Нам нужно уходить, — сказал он и замер. — Где она? — спросил он Марка, который не сразу понял, о чем говорит Бенни. Затем и он увидел, что Эмма больше не стоит перед картиной.

Ее вообще не было в комнате!

— Без понятия, — ответил он и посмотрел на дверь в гостиную.

Разве она только что не была прикрыта?

Он знал ответ еще до того, как Эмма начала кричать в прихожей.

— Скорее! Нам нужно уйти отсюда!

Эмма в панике дергала входную дверь, которую Бенни запер еще до того, как они вошли в гостиную. Что-то настолько напугало Эмму, что она даже не заметила ключа, торчащего в замке.

— Что случилось? — спросил Марк.

— Прочь отсюда! — закричала она. По ее щекам текли слезы, и она принялась пинать дверь обеими ногами по очереди.

— Эй, успокойся, — попытался прояснить ситуацию Марк, но только он коснулся плеча Эммы, как она с неожиданной силой отбросила руку назад и случайно ударила его ребром ладони в челюсть.

— Черт возьми, что случилось? — закричал Марк так же громко, как и Эмма, которая подавилась собственной слюной и закашлялась.

— Она, она… — хрипела Эмма между приступами кашля, — мертвая.

— Кто? О ком она?

Марк посмотрел на Бенни, который стоял в двух метрах за ним рядом с ванной комнатой. Тот пожал плечами. Марк снова повернулся к Эмме, которую сотрясал новый приступ кашля. Она начала хрипеть, и Марк попытался расстегнуть ее пуховик, но это было невозможно, потому что она стала медленно сползать по стене на пол, где скорчилась перед дверью, как избитая собака.

— Не трогай меня! — заскулила Эмма. Защищаясь руками от воображаемых ударов, она начала задыхаться. — Мертвая, — в последний раз повторила она. И стала хватать ртом воздух, словно провела несколько минут под водой и вынырнула в последнюю секунду. С каждым вдохом ее массивная грудь поднималась все выше, но казалось, что в легкие попадает все меньше кислорода. Наконец, сделав последний отчаянный вдох, она закатила глаза и осела.

— Черт, ей место в психушке.