Себастьян Фитцек - Осколок

А потому, что он услышал чужие голоса.

Мужчина и женщина. Оба звучали радостно и производили впечатление близких знакомых. Они вели разговор на втором этаже.

— Это я, — крикнул Марк вверх по лестнице. Никакого ответа. Только тихое хихиканье, за которым последовал длинный монолог мужчины.

Он начал подниматься по ступеням, по которым раньше ходил с Сандрой каждое второе воскресенье. Два раза в месяц Константин приглашал семью на чаепитие. После ранней смерти его жены все рассчитывали на то, что традиция оборвется, но он продолжил ее. Так что они по-прежнему ездили к нему, чтобы, сидя в библиотеке перед камином — всего в доме их было три, — поболтать о событиях прошедших дней. Каждое второе воскресенье. До аварии.

Марк добрался до верхней ступени, и голоса стали громче.

— Константин? — хрипло крикнул он. Уже несколько часов Марк ничего не пил, и язык казался посторонним предметом во рту.

Коридор перед ним протянулся в обе стороны. Слева находились гостевые спальни, справа — кабинет и библиотека, откуда доносились голоса.

Марк был теперь так близко, что частично мог разобрать разговор.

— Я бы на такое не пошла, — радостно запротестовала женщина.

— Правда? Не уверен. Вспомни-ка свою самую неловкую ситуацию, — ответил мужчина.

— О, недавно в бассейне, но я не могу тебе это рассказать.

Оттого что пара не отвечала ему, хотя он несколько раз обратил на себя внимание, становилось жутко. Поэтому Марк решил с этой секунды вести себя как можно тише и на цыпочках повернул направо в сумеречный коридор.

К голосам примешивалось тихое электрическое потрескивание, чем ближе он подходил к кабинету. Тот находился приблизительно в середине коридора, наискосок от маленького гостевого туалета.

— Лгунья, — засмеялся мужчина за дверью.

— Нет, правда, я уже точно не помню.

— Ну надо же, как специально.

Марк затаил дыхание, нажал на тяжелую ручку, открыл дверь и замер.

В кабинете, в котором парочка так возбужденно болтала, все было перевернуто вверх дном. Торшер лежал поперек разрезанного кожаного дивана. Персидский ковер, как огромный носовой платок, был скомкан и брошен к пустому стеллажу. Все имевшиеся в кабинете книги, картины, фоторамки и произведения искусства валялись на полу.

Марк огляделся в поисках пары и обнаружил ее за пыльным стеклом. Опрокинутый телевизор лежал за тем, что осталось от вытекшего аквариума. Удивительно, что старый аппарат еще работал, а не испустил дух, как рыбки на паркете.

— Что вы думаете? Нам важно ваше мнение! — сказал на матовом экране мужчина, который выглядел как карикатура на ведущего утреннего шоу. Он был в радостном галстуке, радостном пиджаке и с радостной улыбкой. Камера развернулась и показала студийные кулисы и платиновую блондинку-коллегу.

— Нет, я правда не хочу об этом вспоминать.

— Видишь?

Картинка моргала каждые две секунды, и пахло горелым. Кабель телевизора был поврежден и реагировал на вытекшую из аквариума воду.

Марк решил, что будет безопаснее не трогать телевизор, и посмотрел на письменный стол, единственный островок спокойствия посреди хаоса. Прочный и непоколебимый — словно созданный для государственного деятеля, который собирается подписывать на его лакированной столешнице красного дерева меняющие миропорядок договоры, — он стоял перед окном, выходящим к озеру.

Марк переступил через разбитое стекло и ногой отодвинул в сторону опрокинутый глобус, который раньше служил мини-баром. И задумался, как ему сейчас действовать.

Было невозможно обыскать комплекс, в котором одних только спален насчитывалось шесть штук. Если преступник все еще находится в здании, то Марк станет его жертвой. Впрочем, у Марка больше не было причин здесь оставаться. В таком хаосе он не сможет найти даже пульт управления, чтобы выключить болтовню за спиной, не говоря уже об ответах, которые могли бы осветить мрак его души.

«Да, хорошо, но если что-то пойдет не так?»

— О’кей, а что вы, дорогие зрители, об этом думаете? Позвоните нам по указанному номеру горячей линии.

Марк уже собрался уйти, как его взгляд упал на вырванный ящик стола, лежащий на полу. На первый взгляд, он ничем не отличался от других. Лишь приглядевшись, можно было заметить пугающее отличие.

— А вы стали бы участвовать? Проголосуйте сейчас!

Марк присел на корточки и провел пальцами по цифрам, которые кто-то нацарапал детским почерком на задней стенке.

23.11.

Предположительная дата рождения его ребенка.

— Пожалуйста, наберите в конце единицу для ответа «да» и двойку для «нет».

Он перевернул ящик. Внутри лежал один-единственный документ. Дрожащими руками он вытащил серо-зеленую выписку с банковского счета Константина.

— А сейчас посмотрим репортаж редакции «Акт 09», который нам предоставил наш многоуважаемый коллега Ульрих Мейер с канала Sat.l и который наверняка повлияет на ваше мнение.

В последние дни снимались большие суммы. Счет ушел в минус, и в последней колонке стояла пометка «заблокировано».

Марк посмотрел на телевизор.

В эту секунду уже не было различия между его внутренней опустошенностью и разоренной комнатой, в которой он находился. Казалось, кто-то вывернул и вытряс все ящики его сознания. И ему больше не удавалось рассортировать отдельные мысли. Все было связано: Сандра, Константин, ребенок. Но ничто не имело смысла. Ни долги Константина, ни перевернутый кабинет, ни голос его жены, которая только что громко и четко произнесла его имя.

Марк в шоке уставился на экран, который показывал Сандру в полный рост. Грязные растрепанные волосы, красные опухшие глаза. Она казалась отчаявшейся и изможденной. И хотя он еще никогда не видел ее в таком плохом состоянии, это несомненно была его жена.

Камера резко переключилась на долговязого журналиста, который казался слишком молодым, чтобы делать репортаж-расследование для новостного журнала. Недостатки его внешности компенсировались низким голосом.

— До сих пор клиника Бляйбтроя считалась серьезным институтом, специализирующимся на психосоматических расстройствах. Но в последние несколько дней людей взволновал необычный эксперимент. Эксперимент, который должен пройти в этом здании, расположенном за моей спиной, очевидно без разрешения соответствующих ведомств!

Камера заскользила по знакомым строительным лесам перед клиникой и затем показала латунную табличку у входа. Журналист продолжал комментировать на заднем плане:

— Эксперимент с памятью, так называется эта программа, участникам которой стирают память, якобы для того, чтобы они забыли ужасные моменты своей жизни. Идея, конечно, привлекательная. Несчастные случаи, безответная любовь, трагедии — что, если мы могли бы навсегда забыть то, что нас угнетает?