Марьяна Иванова - В чём дело, Полли? [СИ]

— Меня зовут миссис Беккер, а это Питер.

Питер дружелюбно кивнул и взял в руки мой багаж.

— Отнеси его в комнату, а я всё покажу мисс Полли, — скомандовала миссис Беккер, и юноша послушно удалился.

Я вошла внутрь следом. Первым делом я увидела просторный вестибюль со стойкой регистрации и мягкими, обитыми бархатом кушетками. Дальше располагалась широкая лестница с массивными перилами. По обе стороны от неё находились высокие арки, ведущие в какие-то комнаты. Кругом висели картины и зеркала в позолоченных рамах. В воздухе сильно пахло лавандовыми благовониями и у меня сразу заболела голова.

— Это очень старый дом. Он построен в георгианском стиле. Многие предметы интерьера сохранились с 18 века — настоящий антиквариат! Поэтому постарайся обращаться с домом очень бережно, — заявила дама, заметив, с каким интересом я рассматриваю обстановку.

— За это можете не беспокоиться.

Миссис Беккер провела меня по всем комнатам первого этажа. Сначала мы свернули в арку, что была справа от лестницы, и оказались в столовой. Там же располагалась кухня и какие-то кладовые.

— Чтобы попасть в подвал, нужно пройти сюда. — Женщина указала на неприметную дверь за большим продовольственным шкафом. — Внизу бойлерная и прачечная. А из кухни можно выйти в сад.

Затем мы снова вышли к лестнице и, свернув уже в левую арку, попали в большую гостиную. Она была выполнена в лиловых тонах. Посередине комнаты располагался огромный камин с изысканной мраморной отделкой. На окнах висели тяжёлые драпированные шторы.

— Если пройти дальше — попадёшь в библиотеку. Второй этаж также разделён на два крыла. Справа находятся комнаты для гостей и кабинет управляющего. А слева живут служащие пансионата. Думаю, пока этого достаточно. Будут вопросы?

Вопросов у меня было полно, но спросить я решилась только про безлюдность пансионата: пока мы ходили по первому этажу, нам не встретился ни один человек.

— Дело в том, что наш пансионат уникален. Мы принимаем зараз только двух гостей. На данный момент посетителей нет.

— Разве вы не несёте из-за этого большие убытки?

— Убытки? Наши клиенты очень состоятельные люди, и они прекрасно платят за своё уединение. Это всё, что тебе нужно знать.

Честно говоря, верилось с трудом, что кто-то будет платить огромные суммы, только чтобы просто немного пожить в старомодном доме. Впрочем, как и выразилась миссис Беккер, это не моё дело.

— В своей комнате ты найдёшь брошюру с подробным описанием внутреннего устава и свою униформу. На сегодня всё. Отдохни, а завтра встретишься с управляющим.

— Хорошо. Спасибо, миссис Беккер.

Женщина холодно улыбнулась и исчезла прежде, чем я успела спросить, как мне, собственно, найти свою комнату.

Делать было нечего и я, немного постояв в одиночестве, вышла в холл и поднялась на второй этаж. Там я снова увидела две одинаковые арки, разделяющие дом на два крыла, а между ними висел довольно большой портрет мужчины. Он был изображён в старомодном малиновом камзоле со сложными оборками и золотой вышивкой. В искусстве я разбираюсь мало, но что-то в этой картине притянуло мой взгляд. Должно быть, виной тому была аристократичная, тонкая красота этого человека с бледной кожей, светлыми волосами и небесно-голубыми глазами. И при всём этом он обладал пронизывающей, дьявольской ухмылкой. От этого впечатление от картины становилось неоднозначным.

— Заблудилась? — беспричинно радостно спросил Питер, появившись неизвестно откуда.

— В каком-то смысле…

— Я покажу тебе комнату.

— Будь любезен.

Мы немного прошлись по коридору и остановились у одной из многочисленных дверей.

— Если что, я живу прямо напротив.

— Мне не нужен ключ?

— Нет, двери не запираются. Первая дверь слева — комната миссис Беккер, в комнате через одну с тобой живёт Аня, вы подружитесь. Комната и кабинет управляющего находятся в другом крыле.

— Подожди, хочешь сказать, что на этом список постоянно проживающих здесь людей заканчивается?

— Да, штат сотрудников небольшой, потому что здесь не бывает много гостей.

— Значит, все эти комнаты пустуют?

— Да. Но в остальных нет кроватей. Поэтому выбирать не приходиться. — Он указал на дверь, что находилась между моей и дверью некой Ани. — Эта комната вообще всегда заперта. И никто не знает почему.

— Спасибо за помощь, но мне ещё нужно распаковать вещи.

Питер понимающе кивнул, но вместо того, чтобы попрощаться, немного потоптался на месте и спросил уже зачем-то шёпотом:

— Полли, а сколько ты планируешь здесь проработать?

— Почему ты спрашиваешь?

— Хотел предупредить. Вернее, сразу… Ну, чтобы ты знала. Понимаешь?

— Нет, — честно ответила я.

— Здесь иногда случаются странные вещи. То есть… Я работаю здесь чуть больше месяца и начал замечать, что наши гости пропадают. Вернее, они всегда внезапно отбывают и только Мишель знает об их отъезде.

— Мишель?

— Да, управляющий. Это ерунда, я знаю, но поначалу всё здесь кажется странным, и я просто хотел, чтобы ты знала и не… не… — Бедный Питер так переволновался, что весь покраснел и начал заикаться.

— Не пугалась, я поняла.

— Да, именно, — он улыбнулся. — Полли, я знаю, что здесь бывает очень одиноко, особенно такими вечерами, как этот. Поэтому…

— Я помню, твоя комната напротив.

— Да. Тогда добро пожаловать.

— Спасибо.

Попрощавшись с Питером, я ввалилась в своё време́нное пристанище и с облегчением обнаружила, что у моей комнаты с остальным домом не было ничего общего: простенькие обои, большое окно, просторная кровать, письменный стол и вместительный шкаф. Ничего другого мне нужно и не было. Никаких расфуфыренных картин, зеркал и мебели неизвестно какого века.

Я наспех скидала все свои вещи в шкаф, поленившись всё раскладывать по полочкам и развешивать по плечикам — всё равно бо́льшую часть времени мне придётся находиться в униформе. И раз уж речь зашла о ней… Униформа представляла собой чёрное платье чуть ниже колен, с белым хлопковым воротником. Скромно, возможно, даже элегантно, но уж слишком, мягко говоря, мрачно: накинь чёрную вуаль — и на похороны. Не помню, когда я вообще в последний раз вылезала из удобных и практичных джинсов. Надеюсь, дело стоит того…

Прежде чем заняться изучением брошюры, которая терпеливо ожидала меня на кровати, я решила исследовать вид из окна — уж очень было интересно, что находится за пансионатом. К моему огорчению, к этому времени уже окончательно стемнело, и в окне я не увидела ничего, кроме едва различимых очертаний сада и беседки. Думаю, Питер знал, о чём говорил. Здесь и правда одиноко. И это тоскливое чувство уж слишком быстро добралось до меня. Я вдруг осознала, насколько это большой, наполненный лишь тишиной, абсолютно затерявшейся во времени дом.