Себастьян Фитцек - Аэрофобия 7А

Я бы тоже здесь с удовольствием пожила, — подумала она.

А не в стерильной обстановке, среди дизайнерской мебели и предметов современного искусства, которые выбрал ее жених Янек.

Она задумалась, стоит ли сделать единственную разумную вещь: проигнорировать звонок и просьбу Матса и как можно быстрее покинуть квартиру, но тут заметила беспроводной телефон на письменном столе Неле. Он мигал, как ее собственный, когда на автоответчике было новое сообщение.

Фели с любопытством сняла трубку с базы и нажала на зеленый символ письма прямо под кнопкой вызова.

«У вас ОДНО новое сообщение», — произнес скучающий женский голос ей в ухо. Фели ожидала намного больше сообщений, по крайней мере пять-шесть, прежде всего от отца Неле. Потом догадалась, что у Матса, вероятно, не было домашнего номера и он пытался дозвониться Неле на сотовый.

Сообщение, которое Фели прослушала, было от задыхающегося мужчины с сильным берлинским диалектом.

«Фрау Крюгер? Значит… э-э… уже пять минут прошло. Я стою здесь внизу, заказ на «Сани-Функ». Такси. Я, это, не пойму, я звоню и звоню, и никто не выходит. В диспетчерской мне сказали, что заказ перенесли на час, это так? Или опять что-то изменилось? Ну что ты будешь делать…»

Фели прервала связь и поискала в меню сообщений информацию, когда таксист сделал этот звонок.

В 12:33, 2 мая 1999.

Ну, отлично.

Очевидно, Неле была такого же невысокого мнения о программировании электронных приборов, как и она сама, и оставила телефон со дня покупки в фабричном режиме.

Фели снова поставила телефон на базу и вытерла пот со лба.

Фух, как душно!

Для сентября стояла почти летняя жара. Сегодня ожидалось двадцать пять градусов и солнце — идеальный день для свадьбы.

Только для детективных работ определенно слишком жарко .

Вообще было безумием именно сегодня позволять кому-то руководить собой, тем более Матсу!

Если Янек узнает, что она здесь делает (и для кого!) , он наверняка отменит свадьбу. Но она скоро вернется.

К счастью, они все еще жили на Грайфсвальдерштрассе, а не в западной части города, которую Янек так любил, в отличие от нее. Если бы это зависело от него, то она давно бы перенесла свою практику в Ораниенбурге куда-нибудь в Далем, Груневальд или, по крайней мере, Лихтерфельде. Но тогда ей сейчас понадобилось бы не меньше часа, чтобы добраться сюда на машине, а не пятнадцать минут на велосипеде. Глупо, что она так торопилась. Придется еще раз принять душ, как только она доберется до дому.

Фели достала сотовый и набрала номер, с которого Матс позвонил ей сегодня.

— Алло? — сказала она, неправильно истолковав длинную паузу между двумя гудками и решив, что ее бывший возлюбленный поднял трубку.

Ожидая ответа, Фели рассматривала темное пятно на сером, слегка изношенном диване.

Наверное, связь над облаками все-таки не очень.

Когда она уже собиралась отключиться, раздался щелчок.

— Матс?

Он ответил не сразу, сначала послышался типичный для самолета шум, затем:

— Извини, я был в стрессе, не мог подойти к телефону. Где ты?

— В квартире Неле.

— И что?

Фели пожала плечами.

— Что ты хочешь услышать? Ее здесь нет, и все выглядит так, будто она в спешке покинула дом.

— Есть какие-нибудь следы насилия? — хотел знать Матс.

— Дверь была открыта, но не взломана. Никаких опрокинутых ламп или стульев, если ты это имеешь в виду. Только пятна на диване…

— Кровь?

— Нет.

Она провела ладонью по обивке. Жидкость была бесцветной и не оставила никаких следов на ее пальцах.

— Пятно свежее. Как будто она разлила воду.

— Околоплодные воды? — выдавил Матс.

— Без понятия. Может быть. Да. Возможно, у нее был разрыв плодного пузыря.

Матс застонал.

— Тогда чертов шантажист говорит правду!

Фели взглянула на часы. К счастью, Янек назначил бракосочетание на шестнадцать часов — самое позднее возможное время.

— Матс, мне очень жаль, но лучше подключить полицию. Через шесть часов я должна стоять перед служащим ЗАГСа и…

— Ты выходишь замуж? Прости, э-э, то есть поздравляю. Но ты мой единственный шанс. Фели, пожалуйста. Неле умрет, если ты мне не поможешь. Я должен знать, кто за этим стоит. У меня осталось чуть больше десяти часов — до посадки.

— Похититель поставил тебе ультиматум?

— Да.

— И что случится, если время истечет, а мы так и не найдем Неле?

— Пожалуйста, Фели, не задавай мне никаких вопросов. Это в твоих интересах. Ты не хочешь этого знать. И я не могу тебе сказать.

Фели в ужасе покачала головой.

— Но тогда что мне теперь делать?

Она поискала в прихожей дверь в ванную. Ей срочно нужен был глоток воды.

— Подумай логически, — велел Матс. — Мы знаем, что преступник или преступники были в курсе беременности моей дочери. У них достаточно власти, средств и силы, чтобы утащить Неле и изменить графики работы бортпроводников так, чтобы те совпали с моим полетом.

— И что это означает?

Она нашла ванную комнату Неле. Как и ожидалось, креативный хаос в оформлении продолжался и здесь. Зеркало в барочной картинной раме над старинным умывальником, рядом с ванной стояло кожаное кресло, а подставка для гитары служила держателем для полотенец.

— Это значит, что ты должна искать связь. Где-то есть человек, у которого был доступ как к медицинской карте Неле, так и к моему плану полета. Возможно, врач или санитар с контактами в авиакомпании.

Где-то, кто-то, глупость, — подумала Фели.

— Она ведь должна была рожать в Вирхове?

— Да.

— Супер. В клинике «Шарите» работает всего тринадцать тысяч сотрудников.

— Слишком много. Я знаю.

Ее взгляд остановился на старом массивном сейфе, на котором лежали газеты и журналы.

«Родители», «Мой малыш и я», «Семья».

Фели сдвинула журналы назад, чтобы открыть дверь сейфа. Она рассчитывала, что Неле хранила там туалетную бумагу, мыло или полотенца.

Но содержимое сначала повергло ее в шок. Потом расстроило.

— Я этого не знала, — сказала она и опустилась на колени перед сейфом.

— Чего? — взволнованно спросил Матс. — Чего ты не знала?

— Что она так сильно больна.

Да и откуда. Мы же не общались.

— Больна? О чем ты говоришь?

Она достала из сейфа бумажный пакет с красно-белым логотипом и вытащила одну за другой упаковки лекарств.

— Тенофовир, эмтрицитабин, эфавиренз.

— Это стоит у нее в квартире?

— Да, в ванной.

Пауза. Шум в трубке усилился.

— Нет. Этого… этого я тоже не знал, — признался Матс в своей неосведомленности спустя какое-то время. Неле — и заражена ВИЧ!

Его голос вдруг зазвучал потерянно, слабо. Как-будто в самолете отказал компенсатор давления, и Матсу не хватало воздуха.