Брижит Обер - ЦиклЭлиза Андриоли. Триллеры. Компиляция. 1-7

Я чувствую, что у меня пересыхает во рту. Шелест быстро переворачиваемых страниц. Он читает дальше:

— «Глава 2: Элиз встречает грустную молодую девушку, которая что-то знает… Глава 4: Иветт и директриса играют в карты. Элиз дремлет возле террасы… Глава 8: Элиз входит в комнату и находит там тело повесившейся молодой калеки…» Ну как, Элиз души моей, нравится вам это?

Элиз с раскрытым ртом, с опущенными руками уставилась в пустоту. Пустота перед глазами, пустота в голове.

Так, значит, все было написано?

— Пошли, пора возвращаться, — заключает Кристиан.

Он везет меня в дом.

Как все это могло оказаться предвиденным? Появляется абсурдная, но пугающая мысль о том, что на самом деле я — персонаж книги. Может быть, я не существую? Но нет, иначе какие же у меня могут быть ощущения? Хотя, честно говоря, у меня нет никаких ощущений, кроме того, что я — ком студня, мягкого и безвкусного, колышущегося на инвалидном кресле.

Люди внутри о чем-то спорят. При нашем появлении все замолкают. Кто-то прибегает, под его шагами вибрирует паркет.

— Элиз! — кричит дядя. — Где ты была?

— Она пришила бригадира Дюпюи, — бросает ему Мерканти.

Дядя смеется. Да, он СМЕЕТСЯ.

— Ну, это уже, пожалуй, чересчур! — добродушно отвечает он.

Он что, выпил?

— Говорю вам, что ваша сука племянница…

— Я вам запрещаю! — гремит Фернан.

— … только что убила Альфонса! — чеканит Мерканти.

— Что?! Но как это могло случиться? Это не были холостые выстрелы? — дрожащим удивленным голосом спрашивает дядя.

Студень оказывается у меня между ушей, расплывается по всему телу. Замерзшие синапсы отказываются передавать мысли. Хочется рвать на себе волосы и орать: «Не врубаюсь!».

— Но в фильмах не используют боевые патроны! — возмущается дядя. — Это шутка!

Ага, фильм, и статисты, они там лежат в снегу и ждут, когда им заплатят… Фильм. Слово медленно вплывает в мое паническое настроение, прокладывает себе путь среди смятения. И за ним другое — «статисты». И жужжание камеры Жан-Клода.

Статисты? Эти мерзавцы снимали фильм?! Надо мной издевались?! Да, точно как в том фильме, где герой — единственный, кто не подозревает, что его снимают? Значит, ощущение, что я играю в пьесе, было правильным?! Ну да, эти ремарки, которые читал Кристиан! Сценарий! Злость смешивается с облегчением, я почти готова рассмеяться.

— Кто вам рассказал про фильм? — говорит в это время Мерканти моему дяде.

— Да Элиз, — растерянно отвечает тот. — В записке, упавшей на пол?!

Слышу, как он роется в карманах. Потом говорит:

— Должен честно сказать, что по приезде я был очень расстроен из-за Сони и сильно волновался. Повсюду полиция, рассказы об убийствах, о бомбе, о раненых, как в театре! Кстати, отличная постановка. Дошло до того, что я рассказал всю свою жизнь тому, кто играет старшину.

Я цепляюсь за его слова, как альпинист за истрепанную веревку.

— Да, тут вы меня здорово обставили! — с восхищением говорит он. — Хотя мне показалось довольно жестоким, что вы заставили меня поверить в смерть моей крестницы. Ну вот, я чувствовал себя весьма неуютно, а потом нашел записку Элиз, вот, слушайте: «Дядя, не волнуйся, это все кино! На самом деле все в порядке. Но это тайна, никому не рассказывай, даже Жюстине. Пожалуйста, веди себя так, как будто ты ничего не знаешь, как можно более естественно. Позже я тебе все объясню, рассчитываю на тебя. Элиз».

Но я никогда не писала этого! — беззвучно ору я.

— Мне показалось, что все это довольно странно, — продолжает дядя, — но я испытал такое облегчение! Элиз всегда любила тайны, так что я сказал себе, что надо подождать несколько часов, что вы закончите съемку вашего эпизода, а потом я получу более внятные объяснения.

Летиция прыскает.

— Я была уверена, что это сработает! — заявляет она, и от этих слов меня передергивает.

— Потом, когда я узнал, — добавляет дядя, — я понял, что все это комедия: старшина, который больше похож на девочку, суетящиеся жандармы, эпизод взрыва в снегу с Леонаром, который выглядел, как будто только что из гримерки, Иветт, бегающая взад и вперед, медсестра с камерой на плече, мадам Ачуель с ее театральной декламацией, короче говоря… я даже подумал, что все играют из рук вон плохо, мне хотелось смеяться.

— Ну, вот что, дорогой месье Андриоли, на самом деле, это не художественный фильм… — начинает Ян.

Ян! И ты туда же!

— Скорее документальный, — продолжает Летиция.

— Документально-художественный, — уточняет Франсина.

Я до крови вжимаю ногти в ладонь, от этого мне становится легче.

— Видите ли, была мысль сделать продолжение приключений Элиз, — снова вступает Ян.

— Я прекрасно понял! — восклицает дядя. — Знаете, молодой человек, я не идиот!

— Да, но продолжение настоящее, — продолжает Ян, — чтобы написать второй том о приключениях вашей племянницы.

— Отлично, идея хорошая.

— Итак, мы все договорились, — подтверждает Франсина. — Так о чем шла речь в первом томе? — спрашивает она тоном школьной учительницы.

— Хм… об убийствах детей в Буасси и о том, как Элиз расследовала все это, — бормочет дядя.

— И вам не кажется, что успех книги вызван тем, что это не какой-то банальный детектив, а рассказ о пережитом?

— Разумеется.

— Значит, вы поймете, что мы решили следовать тому же modus operandi. [13] Образу действия (лат.). Следовательно: а) чтобы написать бестселлер на основании реально пережитой истории, прежде всего надо, чтобы герой — или героиня — пережил ее. Вы по-прежнему согласны со мной, месье Андриоли?

— Э-э, да… — еле слышно лепечет дядя.

— Итак? б) именно это мы и организовали, дорогой мой! — победно восклицает Франсина. — По сути дела, все началось, когда Б*А* отправила это электронное послание в свое издательство, — уточняет она.

Где же Иветт и Жюстина? Давайте идите скорее сюда, посмейтесь с остальными.

— Она ошиблась адресом, и письмо пришло к нам, в «ПсиГот’ик».

— Куда? — переспрашивает дядя.

— «ПсиГот’ик». Журнал тотального искусства. Форма признания полиэкспрессивного искусства. Психо-Искусства, уничтожающего старые концепции и вышедшие из моды предрассудки и берущего начало в подсознательных синаптических передачах каждого из нас.

Я с горечью думаю, что главным редактором такого журнала должна быть Жюстина… Кстати, я вспоминаю, что Летиция нашла у нее в комнате один экземпляр. Права я была, что не доверяла ей.

— Б*А* провела конференцию в ходе организованного нами коллоквиума, мы прониклись симпатией друг к другу, и я дала ей свои координаты, — поясняет Франсина. — Отсюда и ошибка при отправке. Взмах крыла бабочки породил ураган.