Брижит Обер - ЦиклЭлиза Андриоли. Триллеры. Компиляция. 1-7

Значит, тот, кто пытался его убить, забрал ее! На секунду у Шиба снова потемнело в глазах, на сей раз от ярости, и он с трудом заставил себя успокоиться. Слева от него что-то блеснуло, потом послышался всплеск. Шиб медленно направился к бассейну неровной, дергающейся походкой. «Оживший черный зомби», суперужастик со спецэффектами...

Он был почти уверен, что увидит в прозрачной голубой воде мертвую Элилу, но бассейн был пуст. Он догадался, что кто-то бросил туда камушек, чтобы отвлечь его внимание. Но от чего? Он обернулся. И увидел на стене тень, огромную и искаженную в лучах прожекторов, стоявших в траве вдоль садовой дорожки. Кто-то был здесь, совсем недалеко от него. Но где именно? Свет слепил глаза, и Шиб ничего не видел, кроме темной шевелящейся массы деревьев. Тень стояла, уперев руки в бока, словно насмехаясь. Потом широко развела руки и резко ударила правым кулаком посередине левой, согнув ее в локте. Шиб недоверчиво поморгал глазами. Тень исчезла. Он в одиночестве стоял на краю бассейна, дрожа от холода и усталости. И от страха.

Наконец он двинулся к дому, с трудом волоча ноги и бессильно свесив руки вдоль тела. Отлично, Шиб, будь уверен, что в таком виде ты уж точно растопишь ледяное сердце Бланш. Какая женщина не мечтает стать невестой Франкенштейна?

Пройдя двадцать метров, показавшихся ему милей, он подошел к высокому окну столовой и заглянул внутрь. Все были здесь— Андрие, Бланш, Дюбуа и Бабуля. Перед ними на столе громоздилась кипа бумаг. Шиб постучал в стекло. Бланш подняла голову, и он увидел ее застывший взгляд. Затем взялся за дверную ручку. Створка распахнулась так резко, что Шиб едва не потерял равновесие и тяжело ввалился в комнату.

— Что с вами? — спросил Андрие, подходя к нему.

— Меня ударили по голове, — с трудом выговорил Шиб.

— Что? — недоумевающе переспросила Бабуля.

— Его ударили по голове, — повторил ей Дюбуа.

— Господи! — воскликнула она, откладывая листок, который держала в руке.

А ндрие подхватил Шиба под руку и подвел его к креслу. Бланш не шелохнулась. Ее губы были сжаты, руки дрожали.

— Как это произошло? — спросил Андрие.

Шиб с трудом опустился в кресло. Все его движения были такими медленными, словно он двигался в воде с грузом свинца на поясе. Он опустил окровавленные руки на подлокотники и заметил, что все смотрят на него с ужасом. Дюбуа встал, приблизился к нему и положил руку ему на плечо, одновременно повернувшись к Андрие.

— Вызовите врача,

— Не нужно, — запротестовал Шиб, — ничего страшного.

— Будет лучше, старина, если вас все же осмотрит врач, — сказал Андрие фальшиво-бодрым тоном.

— Со мной все в порядке.

— Не думаю, — возразил Андрие. — У вас дыра в затылке.

— Дыра?

— По правде говоря, — сказал Дюбуа, сильнее надавливая ему на плечо, — по опыту своей работы в Алжире я бы сказал, что у вас огнестрельное ранение.

Шиб непонимающе взглянул на него.

Андрие слегка кашлянул.

— Гм... да... мне кажется, Дюбуа прав. И, по-моему, пуля все еще там.

— Где? — механически спросил Шиб, которому страшно хотелось спать.

— У вас в голове, — мягко ответил Дюбуа. «Сейчас не время для шуток», — хотел ответить

Шиб, но увидел, как Бланш снимает телефонную трубку, набирает номер и торопливо что-то говорит. Речь явно шла о нем. Он разобрал: «Приезжайте быстрее». Бабуля тоже поднялась с места: на ее аристократическом лице читалось недоверие, смешанное с ужасом. Бланш положила трубку.

— Врач скоро будет, — сообщила она. — Он сказал, что раненого лучше пока не трогать.

Речь шла о нем, Леонаре Морено. Это он ранен. У него пуля в голове. Настоящая пуля? В моей голове? Невозможно! Пуля в голове означает смерть. Пробитый череп, разбрызганные мозги. Никто не сможет встать и пойти с пулей в голове! Шиб посмотрел на свои руки и увидел запекшуюся на пальцах кровь. Свою кровь. Он вполне мог бы быть уже мертв, и не сегодня завтра его потрошил бы коллега-паталогоанатом... Да нет, покойники не чувствуют боли, а он чувствовал, и еще какую! Итак, стоит признать печальную истину: он нажил себе смертельного врага. И еще — где-то в закоулках его мозга застрял маленький металлический шарик. Шиб устало закрыл глаза.

— Вы видите ее? — шепотом спросил он у Дюбуа, словно боялся, что громкий голос может вызвать взрыв.

— Нет, — так же тихо ответил Дюбуа. — Но поскольку выходного отверстия нет, значит, она застряла внутри.

— А куда она вошла?

— В затылок, возле шейных позвонков. Между продолговатым мозгом и мозжечком...

Сколько спасительных миллиметров отделяли его от полного паралича и сколько— от идиотизма?

— Никто не видел мою партитуру? — послышался голос входящего Луи-Мари. — Я... — Он запнулся.

— Какую еще партитуру? — процедил Андрие, не отрывая глаз от окровавленной головы Шиба.

— Дебюсси, — машинально ответил Луи-Мари. — А что случилось?

— В меня кто-то выстрелил, — спокойно ответил Щиб. — Теперь я сижу с пулей в голове.

— Это что, шутка?

— Луи-Мари, это .похоже на шутку? — резко одернул его отец.

— Нет... но... не может быть!

— Может, как видишь, — ответил Дюбуа. — Будь добр, скажи Айше, чтобы открыла ворота. Сейчас приедет «скорая».

— Но как это произошло? — не унимался Луи-Мари.

— Да, в самом деле, — поддержала его Бабуля. — Где вы были, когда в вас выстрелили?

— Сидел во дворе.

— Боже мой! — воскликнула Бабуля, театрально заламывая руки. — В нашем дворе!

«Нет, при дворе Короля-Солнца, куда я решил прокатиться на машине времени!»

Вслух он ничего не сказал. Ему хотелось, чтобы Бланш положила руку ему на лоб и заверила, что все будет хорошо. Но этого не произойдет, старина, даже если ты начнешь загибаться прямо здесь... Впрочем, не исключено, что и начнешь... Бланш смотрела в окно, такое же белое, как ее душа, омытая слезами, которые она лила, не переставая, и которые понемногу затопляли ее...

— А кто в вас стрелял?

Все повернулись к Луи-Мари, и он инстинктивно втянул голову в плечи.

— Ну, это ведь вполне законный вопрос, — словно оправдываясь, сказал он.

— Не знаю, — ответил Шиб. — Я никого не видел. Только слышал шаги.

Неожиданно Андрие вскочил.

— Черт возьми! Я надеюсь, это не... И почти выбежал из комнаты.

— Папа? — окликнул Луи-Мари, устремляясь за ним.

Донесся отдаленный вой сирены. Щиб почувствовал, как по его шее течет пот, смешиваясь с кровью, но даже не пошевелил рукой, чтобы его стереть. Неужели Коста был убит только сегодня утром? Ну да... Утреннее убийство, вечернее убийство... Как моцион...

— Кажется, ему хуже, — заметила Бабуля. — У него закатились глаза...

В ее тоне явственно прозвучало недовольство. «Постараюсь не окочуриться прямо здесь», — мысленно пообещал ей Шиб. Потом он ощутил чью-то руку на своем запястье. С трудом открыл глаза. Кажется, он заснул— всего на несколько секунд... Оказалось, что одна его рука сжимает запястье другой.