Бен Мезрич - Удар по казино. Реальная история о шести студентах, которые обыграли Лас-Вегас на миллионы долларов.

К середине декабря его бумажник наполнился удостоверениями личности с фото и кредитными карточками. Он создал характерных персонажей и заполучил девять разных встречавших его администраторов казино, причем некоторые были из одного и того же заведения. Когда он объявлялся в «Стардаст», его ждало розовое шампанское и лучшие апартаменты отеля с панорамным обзором. В «Эм-Джи-Эм Гранд» его ожидал поднос с бифштексом из вырезки возле широкоформатного телевизора. В «Цезарс» для него держали бочоночек «Сэма Адамса», который должен был напоминать ему о винном погребе, который держал у себя на вилле в предместьях Рима его отец-миллиардер.

Однако дармовщина была лишь одной стороной этой жизни. Для Кевина настоящий восторг был в самой игре: реализация системы, обращение математики в деньги, ведение подсчета без отрыва от роли. Преобладающая часть системы была упорным трудом: проигрывание тысяч «рук» за один уик-энд, ведение самого тщательного учета выигрышей и проигрышей, безошибочное чувство того, когда надо встать из-за стола и когда дать картам прогореть. Но чтобы стать настоящим профи, Кевину надо было достичь такого уровня изощренности, какого достигает длительными тренировками профессиональный спортсмен. Превращение изначальных навыков в опыт оказалось самым трудным заданием, которое когда-либо выполнял Кевин. Всякий может научиться подсчету, но только истинный мастер способен завоевать уважение Микки Розы.

Когда Кевин стал экспертом на всех уровнях подсчета, включая отслеживание карт во время шаффла и разрезания колод (два трюка, которые на его глазах исполнили Мартинес и Фишер в Атлантик-Сити в тот первый уик-энд), он ощутил настоящую гордость, гораздо более сильную, чем за отличное окончание семестра по инженерии. Падения и взлеты в Вегасе были на много порядков выше, чем домашние неприятности и радости. Выдающиеся моменты подсчета (хорошие и плохие) определяли этот период его жизни.

Четыре утра. Тропический уголок «Миража». Кианна сидит за полупустым столом, постукивая ярко-красными ногтями в такт баллады Джимми Баффета, льющейся сквозь тропические заросли. Волосы подняты вверх и заколоты шпильками из слоновой кости. Глаза вызывающе накрашены и, похоже, вообще не смотрят в карты. Два выпивших студента клеились к ней, играя на втором и третьем боксах. Они добились от нее только улыбки, а больше ничего. Когда один из них отпустил комплимент по поводу ее шелковой блузки, она скрестила руки на груди. Кевин вступил в игру.

У дилера был такой же затуманенный взгляд, как и у студентов, — он в состоянии зомби с трудом дорабатывал свою смену. Дилер едва обратил внимание на то, как Кевин положил в два игровых круга тысячу семьсот долларов, в одиночку делая игру. Счет оставался благоприятным, и к середине «шу» Кевин выжил одного из студентов и играл уже в три «руки» по тысяче долларов каждая. Даже Кианна вспотела, и крошечные капли выступили у нее над миндалевидными глазами. Однако Кевин сохранял полное хладнокровие, рассеянно теребя козлиную бородку, которую отрастил неделю назад. Чарльзу Куоку нравилась растительность на лице, и он даже подумывал, не отпустить ли еще и бакенбарды.

Кевин выиграл две «руки», проиграв третью. Счет был по-прежнему благоприятным, и он начал еще три «руки» по тысяче долларов. Он снял блэкджек и два раза по двадцать. Тридцать пять тысяч за одну игру. А вот теперь счет упал почти до нуля. Кевин сгреб деньги и направился в бар. Он встретился с Мартинесом в конце зала, но взгляды их ни разу не пересеклись. Зато КИ сменялся в третий раз за эту ночь.

Прямо под недремлющим «небесным оком».

Две недели спустя, и снова «Эм-Джи-Эм Гранд». Зал для крупных ставок был заполнен гудящей толпой — в основном это были очень большие люди, приглашенные на открытие клуба в близлежащем роскошном отеле. Резкий запах пролитого алкоголя смешивался с густым смогом от дюжины гаванских сигар, заставляя воздух дрожать.

Кевин собирался сделать перерыв и перекусить, когда Майкл, одетый в свитер «Найк» и блестящие теннисные туфли, подал ему знак, что у него колода со счетом плюс четырнадцать. Кевин уже заработал за уик-энд восемь тысяч долларов и уже думал о новеньком сноуборде — импортной модели из Швейцарии, идеально подходящей для катания по склонам во время Рождественских каникул, который он купит, когда вернется домой. Он решил, что еще один удар по картам обеспечит ему новый лыжный костюм к сноуборду.

Он уместился за столом, поставив по полторы тысячи на две «руки» — для начала. Он чувствовал, что непобедим, а повышающийся счет только укреплял его уверенность. После трех конов он поднял ставку до десяти тысяч долларов на каждой «руке». Он слышал, как позади него собралась толпа, и все шептали друг другу: «Кто этот парень? Ты видал, сколько он ставит?»

Его сердце отчаянно заколотилось, когда он снял одиннадцать и пару девяток против пятерки дилера. Это были самые красивые две «руки», которые он видел с тех пор, как начал играть. Он удвоил ставку на одиннадцати, подняв сумму на этой «руке» до двадцати тысяч долларов. Он вытащил семерку, получив надежные восемнадцать, — вполне приличная «рука». Потом он сплитовал девятки (еще десять тысяч долларов на столе) и вытащил единицу к первой девятке и восьмерку ко второй. Позади все ахнули, когда он удвоил ставку на первой «руке», вытянув восьмерку. Он ничего не менял на последней «руке».

Теперь у него было пятьдесят тысяч долларов на столе и три хороших «руки»: восемнадцать, девятнадцать и семнадцать против пяти у дилера. На его стороне были огромные шансы. Он наклонился вперед и расплылся в улыбке.

Но тут у него все внутри оборвалось, когда дилер открыл свою нижнюю карту — шестерку. Дилер снял следующую карту — десятку, итого двадцать одно. У Кевина звенело в ушах, когда дилер сгребал со стола его пятьдесят тысяч долларов.

«Бог ты мой!» — произнес кто-то за его спиной. Кевин сжал зубы. Он слышал рядом тяжелое дыхание Майкла. Он думал встать, но счет все еще был двузначным. А колода становилась все тоньше.

У него тряслись руки, когда он двигал три горки по десять тысяч долларов в три игровых круга.

Дилер сдал Кевину очередные мощные одиннадцать, жуткие четырнадцать и пару семерок, потом снял себе самую худшую карту в колоде — шестерку.

Кевин сделал глубокий вздох. «Попробуем еще разок», — сказал он, и толпа позади него придвинулась еще ближе.

Он удвоил ставку на первой «руке», добавив еще десять тысяч. Он снял девятку и получил надежные двадцать — отличная «рука». Он не повышал ставку на четырнадцати и сплитовал на семерках. Он вытянул по десятке на каждую семерку, два раза по семнадцать. Теперь у него снова на столе было пятьдесят тысяч долларов, которые он поставил на двадцать, четырнадцать и дважды по семнадцать. Он одним махом сотрет память о предыдущей игре.