Ванесса Сэвидж - Женщина во тьме

Джо должен принадлежать мне. Так хотел Патрик. И я согласилась. Я поверила мужу. Поверила, что родная мать не станет искать Джо, что ее нет в живых. Я назвалась Евой, притворилась, что Сара – мое второе имя, и стала матерью Джо. Нужно было проявить настойчивость. Если бы знала, что Анна жива, никогда не стала бы ему лгать. Ни за что.

Анну – резкие морщины, бескровные губы – колотит, но в полных слез глазах ни горя, ни печали.

– Умер? – спрашивает она.

Отрицательно качаю головой.

– Слушай, Анна, – хватаю ее за руку и стараюсь убрать с дороги, – если мы не поможем, у Джо будут проблемы с полицией.

– Мы?

Набираю воздух в легкие.

– Ты можешь ему помочь. Ты. Его мать.

– Это ложь! Опять ложь! Хочешь спасти Патрика? Хочешь спровадить меня, чтобы я не прикончила этого ублюдка своими руками?

– Нет, не ложь. Патрик рассказал о тебе Джо, рассказал, но так все извратил, что мальчик сорвался. Мы должны его спасти.

Анна заглядывает в холл и снова смотрит на меня.

– Это твоих рук дело, – говорю. – Письма, подарки… Патрик распсиховался, взбесился. Как ты и предсказывала, события развивались стремительно.

– Я совсем не хотела поссорить его с сыном! Я хотела, чтобы Патрик разозлился на тебя!

– И подсунула ему фотографию. А знаешь, как потом муж обошелся со мной? А с Миа? А с Джо? Причиненное тебе когда-то зло обрушилось и на нас.

Анна отбрасывает мою руку и прикрывает глаза. Кажется, вот-вот потеряет сознание. Поддерживаю, чтобы не упала. Она прислоняется к стене и сползает на пол.

– Что мы можем сделать? – спрашивает Анна.

Смотрю на Джо.

– Нужно поговорить с Патриком. Если я сообщу полиции, как он поступил со мной и Беном… Ты можешь рассказать свою историю. Патрик не захочет, чтобы все это вскрылось. И тогда… Тогда мы замнем это дело.

Я нервничаю, дыхание перехватывает, голос прерывается. Говорю все это для Джо, сама себе не верю. Во что бы то ни стало его надо выпроводить из этого дома.

– Мама! – Джо смотрит мне прямо в глаза. – Пожалуйста, не надо! Тогда в больнице ты обещала, что никогда не уйдешь.

– Не волнуйся, – голос Анны спокойный, ровный. – Мы все утрясем. А теперь иди, куда велела Сара. Не волнуйся.

Вывожу сына за дверь.

– Ничего не понимаю, – говорит он, оглядываясь.

– Твой отец тебя обманывал. Я тоже… Клянусь, я верила, что твоя мать умерла. Если б знала, что она жива, скрывать бы не стала.

– Не могу… Не могу поверить, что это моя мать.

Беру сына за руку.

– Джо, пожалуйста, только не сломайся на этом. Чья ДНК – значения не имеет. Твоя мать – это я. Может, не самая лучшая, и все-таки, поверь, я люблю тебя. Поверь мне, я все устрою. Пожалуйста, отыщи Миа, и ждите меня. Обещаю, все будет хорошо.

– Я поверил Миа, поверил в ее глупые мечты о героях, о светлом будущем. Начал думать, что оно и правда наступит и я тоже – когда-нибудь потом – буду счастлив.

– Конечно, будешь. А сейчас иди.

Он колеблется, потом приникает ко мне. Чувствую, он боится, что я, как обычно, отвернусь. Но я не двигаюсь, и Джо целует меня в щеку.

– Мам, ты обещала. Найди нас, не забудь.

Возвращаюсь в дом-убийцу. Патрик уже на ногах. Не умер. Значит, еще есть время спасти Джо. Патрик – скрюченный, руки сцеплены на животе – уставился на Анну.

– Ты сказал, что наш сын умер, – шепчет она.

Патрик отводит глаза.

– А ты ушла, ты его бросила.

– Но я вернулась, а ты сказал, что Джош умер… Как ты мог?

– Ты была пьяна. Пьяна и ни на кого не похожа. Пришла через три месяца и думала, что сможешь опять его получить?

– Но это же мой сын!

– Нет. Ты его не заслужила, – почти кричит Патрик и вдруг умолкает, хватая ртом воздух.

– Не тебе, скотине, об этом судить.

– А разве то было только мое решение? Ты ни разу не спросила, где он похоронен. Поверила на слово и опять сбежала. Ты была рада избавиться от материнских обязанностей.

Анна отступает на шаг, качает головой.

– Неправда. Я думала, Джош умер. Ты убедил меня, что он умер.

Патрик дышит часто, поверхностно.

– По твоему лицу видел… Испытала облегчение.

Он поднял оброненный сыном нож и, шатаясь, подступает к Анне. Бросаюсь, отталкиваю ее.

Патрик поворачивается ко мне. Бледный, истекающий кровью, но все еще сжимает рукоять.

– Сара! – В его голосе слышится раскаяние. – Знаешь, я сам просил Джо меня убить. Говорил тебе, что умру, если ты уйдешь. Ты всегда это знала.

Он набирает в легкие воздух, морщится, судорожно выдыхает. Я дрожу. Пора это прекратить. Нам всем нужно бежать из этого дома.

– Ты собираешься меня прикончить? – шепчет Патрик. – Отправила Джо и хочешь довершить то, что не удалось ему?

Не отвечаю.

– Ты знаешь, я пытался тебя удержать.

– В этом не было необходимости. Когда мы впервые встретились, когда ты принес сына, я сама захотела остаться.

Он отводит взгляд.

– Это ты сейчас так говоришь. А надолго бы тебя хватило? Устала бы, заскучала или встретила другого. Я должен был это предвидеть и заранее принять меры.

За первые несколько лет брака наши отношения с Патриком – когда-то я могла танцевать с ним даже без музыки – сильно потускнели. Я вела жизнь домохозяйки, он делал карьеру. Мы отдалились друг от друга, танцы остались в прошлом. Географическая карта, которую я так берегла, пропала, краски были заброшены, холсты покрылись пылью. Патрик все еще лелеял свою странную мечту об идеальной жизни, главное место в которой занимал этот дом. А я мечтать перестала и превратилась в пародию на идеальную жену из грез своего мужа.

– Когда-то я любила тебя, а теперь ненавижу. Ненавижу. Ты оказался совсем не тем, за кого себя выдавал.

Говорю шепотом. Осторожно. Надо быть осторожнее. Лицо Партика искажается яростью.

– Ты скажешь полиции, что меня ранила ты, а не Джо? Да они тебе не поверят. Ты никогда не умела врать, Сара. Знаешь, что тогда будет?

Патрик очень бледен, лужа крови под ним все увеличивается, глаза прикрыты, кажется, он вот-вот упадет; пальцы, стискивающие нож, ослабляют хватку. У меня замирает сердце: это конец, Джо действительно убил своего отца. Нужно бежать! Найти детей и бежать.

Искушение длится не дольше секунды. Вечное ожидание этого стука в дверь. Его жду не только я, но и Джо. Как бы далеко мы ни убежали, страх перед человеком с окровавленным ножом никуда не исчезнет.

Я этого больше не вынесу. Невыносимо еще двадцать лет жить под дамокловым мечом. Пусть лучше Патрик убьет нас этой чертовой штуковиной прямо сейчас. Я могу защитить Миа и Джо, принять удар на себя. Вот что я всегда хотела сделать, но так и не смогла.

Словно подслушав мои мысли, Патрик открывает глаза.

– Сара, – шепчет он.

С улицы доносится звук мотора. Кажется странным, что за стенами дома-убийцы течет нормальная жизнь.