Грегг Олсен - Затаившийся

– Но их встречи необходимо прекратить, – продолжила она с яростью в глазах. – Вы с ней говорили?

Я не хотел устраивать сцену на пороге дома, но и приглашать неприятности домой тоже не собирался.

Как сделала Софи, переспав с мужем этой женщины.

Я покачал головой:

– Я и сам не вполне чист на руку.

Она протяжно выдыхает. Я рад, что она не закричала. Могла бы, судя по выражению ее лица.

– Отлично, – сказала она наконец. – Да что со всеми вами не так, Господи?! Я этого не вынесу. Вдобавок ко всему остальному.

Я не стал уточнять, потому что мне было абсолютно все равно. Я знал, что в ответ на обвинение Софи спросила бы про мою интрижку с Кэрри ЛаКруа и мне пришлось бы солгать. Мы не говорили об этом, потому что не любили лгать друг другу. Разве можно нас за это судить?

– Хотелось бы мне, чтобы они разбились насмерть. Оба, – сказала Кристен, словно испытывая меня. – Бьюсь об заклад, вы бы мгновенно о ней позабыли.

Я начинаю закрывать дверь.

– Я не желаю это выслушивать, – сказал я. – Уходите, Кристен. Делайте со своим мужем что хотите, но мою жену оставьте в покое.

И с этими словами я захлопнул дверь. Мы с Кристен не виделись еще довольно долго. Вплоть до того дня, когда я узнал, что Обри – не моя дочь.

Я не говорю Адаму про соломенную шляпу. Ту, которую нашла под «Глицинией», пока осматривала подземный ход между коттеджами. Я не говорю ему, так стильно одетому, что распознала его ложь. Я ничего не говорю, потому что, когда он опускает телефон, чтобы налить себе еще виски, я замечаю кулон, который до этого видела во время разговора с Кристен и Коннором.

Стиль ар-деко. Платина. Сапфиры.

Он змеей свернулся на столике рядом со стаканом Адама. Меня будто поглотила черная дыра, раскрывшаяся внезапно в середине дорогого дивана. Я упала через водосток прямиком в канализацию.

Все лгут .

Коннор здесь ни при чем.

Это были Адам и Кристен.

Я стараюсь замедлить сердцебиение и сохранить спокойное выражение лица.

– Пожалуй, я все-таки выпью, – говорю я Адаму. – Если предложение еще в силе.

Он совсем не замечает, как переменилось мое настроение. Или я просто научилась прятать свои чувства.

Он снова улыбается. Раньше я сравнивала его улыбку с улыбкой Тома Круза или Джорджа Клуни. Теперь мне мерещится акулья пасть.

– Без проблем, – говорит он. – Выпьем, а потом мне нужно будет уйти.

Он отворачивается, наливает виски и протягивает мне стакан. Я делаю крохотный глоточек. Гадаю, не подсыпал ли он мне что-то в пиво в ту ночь в коттедже. Мне приходит на ум мысль, что мальчик, который спас меня когда-то, теперь стал еще более страшным монстром, чем Альберт Ходж.

Почему моя проницательность подвела меня, когда дело дошло до Адама? Которого, как мне казалось, я так хорошо знала.

– Как поживает Обри? – спрашиваю я, стараясь поддержать разговор. – Должно быть, тебе с ней нелегко.

Он протирает стекла очков платком.

– Катрина мне помогает, – говорит он.

– Точно. Должно быть, она незаменима.

Он смотрит на меня как-то иначе. Я это чувствую.

– Где они сейчас?

– По субботам Катрина забирает Обри с собой, чтобы я мог спокойно позаниматься делами дома. Одному с ребенком не справиться.

У тебя даже работы нет, думаю я.

– Понимаю.

Я отвожу взгляд.

– Что-то не так? – говорит он. – В чем дело? Ты в порядке?

Я думаю, какую карту разыграть. Адам хорошо меня знает. Я легко могу себя выдать.

Я решаю начать с Обри.

– Я столкнулась с Дэном Белдингом сегодня в «Сестре».

Адам качает головой.

– Она все еще не закрылась?

Мое сердце пытается вырваться из груди:

– Да, и Диана по-прежнему там работает. Но самое интересное не в этом.

– А в чем же?

Атмосфера в помещении изменилась. На виске у Адама бьется жилка, словно сердце у лягушки. Быстро бьется. Наверняка он это чувствует.

Да, определенно чувствует. Проводит тыльной стороной ладони по этому самому месту.

– Он сказал, ты приходил к нему за консультацией, Адам.

Я внимательно за ним слежу.

Адам не пытается прикинуться дурачком. Для этого он слишком умен. Нет, скорее коварен . Брат когда-то говорил, что Адаму следовало бы бросить баскетбол и пойти в драмкружок.

– Я был в отчаянии, Ли, – говорит он. – Не знал, что делать. Не знал, справлюсь ли я.

– Ты же говорил, у тебя есть Катрина, – напоминаю я. – Говорил, как она незаменима.

Он наигранно улыбается. Это явное притворство, но я улыбаюсь в ответ.

– Да, – говорит он. – Без нее я был бы обречен.

Ты и так обречен, думаю я.

Я взвешиваю разные варианты. Я не боюсь Адама. Можно обвинить его прямо, а можно попытаться выведать подробности. Но я не глупа. Я знаю, чем это чревато.

– Мне нужно в туалет, – говорю я.

Он показывает пальцем в коридор.

– Первая дверь налево.

Я пересекаю коридор. Опускаю сиденье туалета так, будто намереваюсь им воспользоваться. Включаю воду. Смотрю на свое отражение в зеркале. Без макияжа я напоминаю чистый холст. Мой нос усыпан веснушками. Глаза полны печали – я едва не начинаю плакать. Я похожа на человека, который из-за пережитой травмы не смог разглядеть, что было у него прямо под носом. Но теперь я все понимаю. Я знаю, как мне следует поступить, и я не позволю этому ублюдку сбежать.

Адам услышит, если я позвоню, поэтому я отправляю Монтроузу сообщение: « Я у Адама. Он убил Софи. Позвони в полицию Сиэтла, пусть приезжают немедленно».

Я нажимаю «отправить» и смываю воду. Потом гляжу в телефон, не отрываясь, пока на экране не появляются прыгающие точки.

Монтроуз: «Понял. Будь осторожна».

Вернувшись в гостиную, я замечаю, что Адам переложил свой телефон. Наверняка тоже отправил сообщение. Я решаю пойти на прямоту.

– Обри – не твоя дочь, верно? – спрашиваю я.

Он очень долго смотрит на меня в ответ. Должно быть, тоже взвешивает разные варианты.

– Я навестила Коннора в тюрьме, – продолжаю я. – Он много чего мне рассказал.

Каждое мое слово – горящее бревно. Я хочу разжечь костер. Самый огромный костер, который я когда-либо видела.

– Коннор – убийца, – говорит Адам. – И лжец.

– Я так не думаю.

Чуть раньше я могла бы добавить: «Я хорошо умею распознавать ложь».

– Я знаю, что ты убил Софи, – говорю я.

Он смотрит на меня как на сумасшедшую. Но я знаю, что это не так.

– Я был в лодке, – говорит он. – Аксель Беккер меня видел. Ты же знаешь, Ли.

Снова ссылается на свидетеля. Какой же дурой я была. Да, мистер Беккер что-то видел. Но не то, что сказал Адам.

– Ты на это рассчитывал, – говорю я. – Но я знаю правду, Адам. Я нашла под коттеджем кровь и соломенную шляпку. Я знаю, что тебе было известно про подземный ход: ты сам рассказал мне в ту ночь, когда я осталась в коттедже.