Харлан Кобен - Не говори никому. Беглец

Наконец Клайд двинулся к столу. Нил и Эдна, женатые сорок два года, стояли рядом и ждали. Они не касались друг друга, не черпали друг в друге силу. Слишком много лет прошло с тех пор, как они делали что-то подобное в последний раз.

Медэксперт закончил объяснения и снял простыню.

Увидев лицо Шейлы, Нил Роджерс отшатнулся, как будто получил удар. Его глаза закатились, и он закричал. Эдне вспомнился крик койота, который чувствует надвигающийся шторм. И она поняла, что чуда в последнюю минуту не случится… Собравшись с силами, Эдна взглянула на дочь. Невольно протянула руку, повинуясь неистребимой материнской потребности утешить, но тут же, опомнившись, отдернула. Она продолжала смотреть, пока взгляд ее не затуманился и лицо Шейлы не начало меняться, становясь все моложе и моложе. Перед ней снова лежал младенец, ее девочка, у которой все впереди и которой еще можно помочь прожить жизнь по-другому… И тогда Эдна Роджерс заплакала.

— Что у вас с носом? — спросил Пистилло.

Мы снова разговаривали в его офисе. Крест остался в приемной. Только сейчас, во время второго визита, я заметил, что кресло за письменным столом, в котором сидел Пистилло, несколько выше моего. Очевидно, в целях устрашения. Клаудиа Фишер, тогда приезжавшая в «Дом Завета», стояла позади меня, скрестив руки на груди.

— Посмотрели бы вы на моего противника, — улыбнулся я.

— Вы подрались?

— Нет, упал.

Пистилло был озадачен, но развивать тему дальше не стал.

— Мы бы хотели, чтобы вы изложили нам все еще раз, — сказал он, положив ладони на стол.

— Что именно?

— Как исчезла Шейла Роджерс.

— Вы нашли ее?

— Давайте по порядку. — Он кашлянул в кулак. — В котором часу Шейла Роджерс покинула вашу квартиру?

— А что?

— Мистер Клайн, пожалуйста, помогите нам.

— Я полагаю, она ушла около пяти утра.

— Вы в этом уверены?

— Я сказал «полагаю».

— А почему вы не уверены?

— Я спал. Мне показалось, что я слышал, как она ушла.

— В пять?

— Да.

— Вы посмотрели на часы?

— Вы что, серьезно? Я не знаю.

— А как еще вы могли узнать, что это было в пять часов?

— У меня потрясающее чувство времени. Давайте дальше.

Он кивнул и поерзал в кресле.

— Мисс Роджерс оставила вам записку, верно?

— Да.

— Где была записка?

— В смысле — где в квартире?

— Да.

— А какая разница?

Он выдал самую снисходительную из своих улыбок.

— Пожалуйста…

— На кухонном столе. Стол из термостойкого пластика, если это вам поможет.

— Что было в записке, дословно?

— Это личное.

— Мистер Клайн…

Я вздохнул. Какой смысл собачиться?

— Она написала, что будет всегда меня любить.

— И больше ничего?

— Все.

— Только то, что она будет вас любить?

— Точно.

— Вы сохранили записку?

— Да.

— Я могу посмотреть?

— А я могу узнать, зачем вы меня позвали?

Пистилло выпрямился:

— После того как вы с мисс Роджерс покинули дом вашего отца, вы поехали прямо к вам на квартиру?

Перемена темы сбила меня с толку.

— О чем это вы?

— Вы ведь были вместе на похоронах матери, так?

— Да.

— А потом вы с Шейлой Роджерс вернулись в вашу квартиру. Вы нам так сказали, верно?

— Да, я так и сказал.

— И это правда?

— Да.

— По пути вы где-нибудь останавливались?

— Нет.

— Кто-нибудь может это подтвердить?

— Подтвердить, что мы не останавливались?

— Что вы вернулись в квартиру и провели там остаток вечера.

— Зачем кому-то это подтверждать?

— Пожалуйста, мистер Клайн…

— Я не знаю, может кто-нибудь это подтвердить или нет.

— Вы разговаривали с кем-нибудь?

— Нет.

— Может быть, вас видели соседи?

— Не знаю. — Я оглянулся на Клаудиа Фишер. — А почему бы вам не прочесать округу? Вы ведь замечательно умеете это делать.

— Что Шейла Роджерс делала в Нью-Мексико?

Я снова повернулся к нему:

— Я не слышал, чтобы она там была.

— Разве она вам не говорила?

— Мне ничего об этом не известно.

— А вы, мистер Клайн?

— Я — что?

— У вас есть знакомые в Нью-Мексико?

— Я даже не знаю, как доехать до Санта-Фе.

— У нас есть список ваших телефонных разговоров за последнее время.

— Рад за вас.

Пистилло слегка пожал плечами:

— Современные технологии.

— А это законно?

— У нас есть ордер.

— Не сомневаюсь. Итак, что вы хотите знать?

Клаудиа Фишер впервые подала признаки жизни. Она передала мне лист бумаги. Я посмотрел: это было похоже на фотокопию телефонного счета. Один из номеров — незнакомый — был обведен желтым.

— В вашу квартиру звонили из телефона-автомата в Парадайз-Хиллз, штат Нью-Мексико. В ночь накануне похорон вашей матери. — Пистилло наклонился ко мне. — Кто вам звонил?

Я в недоумении посмотрел на номер. Звонили вечером, в четверть седьмого, разговор продолжался восемь минут. Объяснить это я не мог, но общий тон беседы мне не нравился. Я поднял глаза:

— Могу я вызвать адвоката?

Пистилло несколько опешил. Он обменялся взглядом с Клаудиа Фишер.

— Вы в любой момент можете воспользоваться услугами адвоката, — очень вежливо сказал он. Даже слишком вежливо.

— Я бы хотел посоветоваться с Крестом.

— Он не адвокат.

— Тем не менее. Я не знаю, какая чертовщина тут происходит, но мне не нравятся ваши вопросы. Я пришел, потому что думал, что у вас есть для меня информация. Вместо этого меня допрашивают.

— Допрашивают? — Пистилло поднял брови. — Да мы просто болтаем…

Позади меня раздался звонок. Клаудиа Фишер ловко выхватила сотовый телефон и прижала к уху:

— Фишер.

Послушав с минуту, она отключилась, даже не попрощавшись. Потом многозначительно кивнула Пистилло.

— С меня достаточно, — заявил я, поднимаясь на ноги.

— Садитесь, мистер Клайн.

— Я устал от всей этой ерунды, Пистилло! Мне надоело…

— Этот звонок… — перебил он.

— Что звонок?

— Уилл…

Он назвал меня по имени. Это было уже совсем скверно. Я стоял на месте и ждал.

— Мы ждали результатов опознания, — объяснил он.

— Какого опознания?

Он не ответил на мой вопрос.

— Мы доставили из Айдахо родителей Шейлы Роджерс. Теперь все оформлено официально. Хотя мы уже знали то, что нам нужно. По отпечаткам пальцев.

На его лице было написано сочувствие. Мои колени ослабели, но я старался держаться прямо. Пистилло смотрел на меня тяжелым взглядом. Я затряс головой, уже понимая, что избежать удара не удастся.

— Мне очень жаль, Уилл, — сказал Пистилло. — Шейла Роджерс умерла.

Удивительная вещь — человеческое сознание. Все внутри меня сжалось, слезы подступали к глазам, холод пронизывал каждую клеточку тела. Но мне еще удавалось смотреть на происходящее как бы со стороны. Я кивал, стараясь сосредоточиться на тех немногих подробностях, которые Пистилло соглашался сообщить. Ее нашли на обочине дороги в Небраске, сказал он. Я кивнул. Она была убита, как он выразился, «довольно жестоким способом». Я кивнул снова. Документов при ней не нашли, но удалось идентифицировать отпечатки пальцев. Потом прибыли родители Шейлы и официально опознали тело. Еще кивок.