Харлан Кобен - Не говори никому. Беглец

Я протянул руку и достал бутерброд.

— Опять сегодня работаешь?

Крест наклонил голову и посмотрел на меня поверх темных очков.

— Нет, — буркнул он. — Просто сильно проголодался.

Некоторое время мы ехали молча.

— Слушай, Крест, до каких пор ты будешь ее избегать?

Он ткнул в кнопку радио и начал подпевать зазвучавшей песне. Потом неожиданно спросил:

— Ты сильно удивился, когда узнал, что у Шейлы был ребенок?

— Да.

— А ты бы удивился, если бы узнал такое про меня?

Я повернулся к нему.

— Ты не понимаешь ситуации, Уилл.

— Но я хочу понять.

— Давай-ка сосредоточимся на чем-нибудь одном.

На улицах в этот вечер было удивительно мало машин. Мы проехали почти через весь город и свернули на север по Гарлемской набережной. Заметив кучку детей под путепроводом, Крест остановился и заглушил мотор.

— Заодно и поработаем.

— Тебе помочь?

Он покачал головой:

— Я быстро.

— Бутерброды нужны?

Крест задумчиво оглядел свои запасы.

— Нет, у меня есть кое-что получше.

— Что это?

— Телефонные карточки. — Он протянул мне одну. — Я уговорил компанию «Телерич» пожертвовать нам больше тысячи таких. Детишки от них с ума сходят.

В самом деле: едва завидев Креста, дети так и кинулись к нему. Он знал свое дело. Я всматривался в их лица, пытаясь разделить общую грязную массу на отдельных индивидуумов с собственными желаниями, мечтами и надеждами. Выжить здесь непросто. И дело не столько в невероятной чисто физической опасности — с этим многие справляются. Главное, что разлагается и гибнет, — это душа, личность. Стоит разложению достигнуть определенного уровня — и все, конец.

Шейла выкарабкалась вовремя. А потом ее убили…

Я заставил себя встряхнуться. Сейчас не до того: надо сосредоточиться на работе. Работа поможет справиться с горем — пусть оно подстегивает, а не расслабляет. Надо делать свое дело. Ради Шейлы, как бы сентиментально это ни звучало.

Крест вернулся через несколько минут.

— Вперед и с песней!

— Ты не сказал, куда мы едем.

— Угол Сто двадцать восьмой улицы и Второй авеню. Ракель будет ждать там.

— А что там такое?

— Похоже на след, — улыбнулся он.

Мы свернули с шоссе и поехали через район новостроек. Я заметил Ракель за два квартала. Это было не трудно. Размером с небольшое государство, он напоминал экспонат в музее современного искусства. Крест замедлил ход рядом с ним и нахмурился.

— В чем дело? — спросил Ракель.

— Розовые туфли с зеленым платьем?

— Это же коралл с бирюзой! — возмутился Ракель. — А красный цвет сумочки их объединяет.

Крест пожал плечами и остановил фургон перед домом с потускневшей вывеской «Аптека Гольдберга». Только я вышел, как Ракель немедленно заключил меня в объятия, похожие на мокрые резиновые тиски. От него густо несло одеколоном.

— Я так тебе сочувствую, — прошептал он.

— Спасибо.

Он отпустил меня, и я снова смог дышать. Ракель плакал. Слезы, смешанные с тушью для ресниц, оставляли черные полосы на щеках и скапливались в щетине на подбородке. Они отражали разноцветные уличные огни и делали его лицо похожим на рождественскую открытку.

— Эйб и Сэди ждут внутри, — сказал трансвестит Кресту.

Тот кивнул и вошел в аптеку. Я последовал за ним. Над дверью звякнул колокольчик. В помещении пахло вишневым освежителем воздуха. Вдоль стен тянулись полки, беспорядочно заваленные бинтами, дезодорантами, шампунями, леденцами от кашля и прочим аптечным товаром. К нам вышел старик в белой рубашке, вязаном жилете и очках для чтения со стеклами в виде полумесяца. Густая копна совершенно белых волос напоминала напудренный парик. Пышные кустистые брови придавали старику сходство с филином.

— Поглядите-ка! Это же мистер Крест! — Он обнял моего друга, похлопывая по спине. — Хорошо выглядишь.

— Ты тоже, Эйб.

— Сэди! — закричал старик. — Сэди! Это мистер Крест!

— Кто?

— Йог! Тот, что с татуировкой!

— На лбу?

— Он самый.

Я удивленно покачал головой, глядя на Креста:

— Ты, наверное, знаешь всех на свете.

— Такая жизнь, — пожал он плечами.

Из задней комнаты появилась старушка совсем маленького роста — она недотянула бы до пяти футов, даже если бы одолжила у Ракель туфли на платформе. Взглянув на Креста, она нахмурилась:

— Ты что-то похудел.

— Оставь его в покое, — сказал Эйб.

— А ты замолчи. Ты хорошо ешь? — снова обратилась она к Кресту.

— А как же, — улыбнулся тот.

— Совсем исхудал. Кожа да кости!

— Сэди, ты можешь оставить человека в покое?

— Молчи, говорю! — Она заговорщически улыбнулась. — Я приготовила штрудель. Хочешь?

— Спасибо, потом.

— Я положу тебе с собой.

— Отлично, спасибо. — Крест повернулся ко мне. — Это мой друг Уилл Клайн.

Старики посмотрели на меня печальными глазами.

— Ее жених?

— Да.

Некоторое время они рассматривали меня. Потом обменялись взглядом.

— Не знаю, — проговорил наконец Эйб.

— Вы можете ему доверять, — сказал Крест.

— Можем не можем — не важно. Мы здесь как священники, мы не болтаем. Ты же знаешь. А она насчет этого особо предупредила — никому ничего.

— Я знаю.

— Если мы начнем болтать, то какой от нас толк?

— Понятно.

— Ведь нас могут убить, если что.

— Никто не узнает, даю вам слово.

Старики опять посмотрели друг на друга.

— Ракель хороший парень, — задумчиво сказал Эйб. — Или девчонка — я не знаю, все время путаю.

Крест шагнул к ним:

— Нам очень нужна ваша помощь.

Сэди взяла мужа за руку. В этом жесте сквозила такая интимность, что мне захотелось отвернуться.

— Она была такая красавица, Эйб…

— И такая милая, — подхватил тот и вздохнул, глядя на меня.

Вдруг дверь открылась, колокольчик снова звякнул. В аптеку ввалился молодой оборванный негр:

— Я от Тайрона.

Сэди сразу двинулась к нему.

— Сейчас я все сделаю.

Эйб продолжал молча смотреть на меня. Я оглянулся на Креста. Все происходящее оставалось для меня загадкой.

Крест снял темные очки.

— Эйб, пожалуйста, это очень важно.

Старик поднял руку:

— Ладно, ладно, только не здесь. — Он поманил нас жестом. — Идите за мной.

Он поднял откидную часть прилавка, и мы прошли внутрь мимо всевозможных бутылочек, таблеток, порошков, ступок и пестиков. Спустившись по лестнице, мы оказались в подвале. Эйб зажег свет.

— Вот здесь все и происходит, — объявил он.

Ничего особенного я не увидел. Компьютер, принтер и цифровая камера — вот, пожалуй, и все. Я посмотрел на Эйба, потом перевел взгляд на Креста.

— Может, кто-нибудь объяснит?

— Бизнес у нас очень простой, — начал Эйб. — Никаких записей мы не ведем. Если полиция захочет покопаться в компьютере — пожалуйста, сколько угодно. Они ничего не найдут. Вся информация здесь. — Он постучал пальцем себе по лбу. — А кроме того, часть ее каждый день теряется, правда, Крест?